Небесное Сердце (СИ) - Плотникова Александра (электронные книги без регистрации txt) 📗
Но всё же вихрь бесконечного «а помнишь?» поймал и закружил обоих, стоило только скрыться от посторонних глаз в самой заросшей части городского парка. Почти настоящий лес пьянил запахами, успокаивал тишиной. И разглаживались нервные морщинки на лице Золотого Журавля, улыбка опасливо заползала на лицо - не прогонит? Говорил всё больше Эйни, генерал устало слушал. И как будто улеглась, свернувшись кольцами, нависавшая над плечом змеиная тень.
Вечером того же дня на планету тайно спустили Бэкинета. Притихшего полиморфа переправили в научно-исследовательский центр, пообещав извлечь из него всю полезную информацию, а потом отпустить, куда командование прикажет. Командование, разумеется, не собиралось держать на корабле машину, признанную разбитой и списанной. Нельзя было ни возвращать полиморфа в группу, ни тем более, держать его в том же шлюзе. Во-первых, это небезопасно, во-вторых, чужие любопытные носы никто не отменял. В-третьих, такого решения не поймет экипаж. И, наконец, в-четвертых, сам Бэкинет быстро свихнется от бездействия, сидя в тесном шлюзе. Нет, его следовало оставлять на планете, лучше всего - на Тории, где ему гарантированно обеспечат и работу, и безопасность. Лучше выждать два-три дня, потом наведаться в Центр и спросить, не обнаружили ли ещё что-то новое. Потом спокойно пристроить железного бедолагу и заняться в полную силу подбором кадров для работы на корабле. А пока - невиданная роскошь! - в распоряжении Лаккомо имелись аж целые сутки на отдых.
Но мысли по-прежнему крутились вокруг вороха предстоящих дел, и даже дворцовая тишина, которую не смели нарушать вышколенные слуги и придворные, не доставляла удовольствия. То ли дело собственный домик на берегу реки близ маленького провинциального городка. Скромный, одноэтажный дом под пологом прозрачного от солнечных лучей леса, увитый зеленью и укрытый настоящей, а не искусственно поддерживаемой тишиной. Жителям городка нет дела до того, кто обитает время от времени в домике с белыми стенами. Лаккомо вздохнул, глядя в потолок дворцовой спальни. В следующий раз он непременно поедет туда сразу же, как только спустится с орбиты. Сперва отдых, а потом уже разговоры с братом на свежую голову. А с другой стороны, какой, к дъеркам, отдых может быть при таких делах?!
Чёрная страшная усталость навалилась такой тяжестью, что вице-король никак не мог уснуть. Ворочался с боку на бок, искал удобную позу, в конце концов вышвырнул вон почему-то мешающую подушку. Эгоистичный внутренний голос вкрадчиво нашептывал: брось всё, связываться с этим делом - себе дороже, шею свернешь!
Нет, бросать нельзя. Теперь поздно. Потому что даже не по колено увяз во всём этом, по пояс. Шагни чуть дальше, и по горло засосёт. И ради чего? Ради Родины, где люди начинают перешептываться, а не продался ли их Золотой Щит со всеми потрохами федералам? Ради долга, которым все уши прожужжали с самого детства? Ради любви? К чему?..
«Ради самого процесса» - шепнул пробудившийся в глубине души безликий зверь. Голодный, жадный до азарта. «Ради Игры, в которой непременно нужно выиграть».
Капитан «Стремительного» заснул, забыв снять форму. В открытое окно влетел летний ветер, коснулся встрепанных волос, погладил мягкой лапкой по щеке. В эту ночь, вопреки обыкновению, снились ему не война и не космос, а дом на берегу реки. И кто-то выводил на струнном инструменте одинокую грустную мелодию, сидя на берегу под серебряной ивой.
Утро вышло прескверным. Будил брат, причём, самым мерзким способом - стучался волнами тревоги прямо в мозг. От такого попросту невозможно не проснуться.
К тому же, дело касалось полиморфа.
«Да когда всё это кончится!» - раздраженно фыркнул Лаккомо, подобрав брошенный с вечера китель и пытаясь придать себе мало-мальски приличный вид. «Имею я право хотя бы дома отоспаться, наконец, или нет?!»
- Под твоим взглядом прислуга скоро летать научится, - заявил король, заметив, что брат не в духе. - Или по потолку бегать, лишь бы тебе на глаза не попадаться. Садись завтракать, авральной спешки дело не требует.
Стол был накрыт в гостиной королевских апартаментов, блюда под салфетками дразнили ароматами свежей выпечки, нескольких сортов сыра и фруктов. Ко всему примешивался царственный аромат свежесваренного кофе. Солнце, щедро льющее свет в высокие окна, играло бликами на чеканной платине сервиза, широкими полотнищами падало на паркет. Воздух мерцал редкими робкими пылинками, чудом удравшими от бдительных горничных с пылесосами.
- Я просил не будить меня хотя бы этим утром, - с мрачной терпеливостью в голое отозвался Лаккомо, опускаясь в своё кресло и наливая кофе. Порой этот чёрный энвильский напиток оставался единственным средством, способным заставить мозг соображать после трех часов сна в сутки. Хорошо если трех. - Что такого вы в нём нашли?
- Ничего срочного, - Эйнаор, одетый по случаю в белый домашний костюм простого кроя, сидел напротив с чашкой травяного чая в ладонях. Он и вовсе не спал всю ночь, вернулся во дворец только с рассветом, посему завтрак у него случился ранний.
- Тогда зачем?
- На большее терпения не хватило.
- Твоего? - королю показалось, или Лаккомо ухмыльнулся?
- И моего тоже, - уклончиво признался Эйнаор.
Лаккомо вздохнул, но промолчал. Несмотря на яркое утро, настроение радужным не было, и завтрак в горло лез с трудом. Вице-король всё-таки заставил себя доесть, и уже через двадцать минут флаер нёс братьев в сторону Торийской Академии Наук. Лучшие менталисты и программисты планеты собрались на экстренный консилиум и со вчерашнего вечера были заняты полиморфом. Эйнаор старательно молчал, не говоря ни слова о результатах раньше времени, и умело глушил даже эхо собственных мыслей. Лаккомо всё больше мрачнел - молчание брата ему не нравилось.
Громадное многоэтажное здание с резным фасадом из жёлто-серого камня встретило их тишиной - шли занятия. По дорожкам парка бродила только пара молодых людей, уткнувшихся в толстые конспекты. От них так веяло унынием, что гадать не приходилось: беднягам предстояла пересдача.
Когда-то принцы тоже здесь учились. Порядок был прост - члены королевского рода тоже граждане своей планеты, а значит, привилегий и поблажек в обучении у них быть не должно. Разумеется, имели место быть и частные занятия, но на большинство лекций братья смолоду ходили, как обычные студенты. И экзамены тоже сдавали на общих основаниях. Лаккомо до сих пор с ужасом вспоминал выпускной экзамен и полный амфитеатр преподавателей всех мастей. Каждый студент входил в амфитеатр лектория в одиночку и должен был быть готов ответить на любые вопросы. Любые! Это означало, что кто-то мог попросить вывести теорему Эйселя о «тождественном равенстве компонентов в проекциях многомерных функций», а кто-то лукаво поинтересоваться: «а знаете ли вы, молодой та’рэей, почему вы обязаны были прийти в такой замысловатой униформе?». Зато после такого испытания успевший покраснеть, побелеть и сменить на лице ещё несколько разных оттенков студент осознавал, что ничего хуже в его жизни быть просто не может и успокаивался перед действительно серьезными заданиями.
Ностальгия по тем временам на несколько минут накатила и схлынула, оставив после себя привкус книжной пыли и воспоминания об испещренных данными экранах личных планшетов...
Эйнаор провёл брата вниз, на территорию исследовательского центра, обсновавшегося много лет назад в подвалах под Академией. Лаккомо и представить себе не мог, что небольшая группа учёных, занимавшаяся разработками на основе проектов Джаспера Крэта, давно расширила свои владений далеко за пределы Академии вширь и вглубь.
Бэкинета поместили в один из дальних залов. Пришлось минут пять тащиться туда на лифте, а потом пешком. По словам служащих коридоры оказались достаточно велики, чтобы полиморф прошёл по ним на своих двоих, как человек, что немало удивило, прежде всего, его самого. Перед глазами вице-короля ярко встала картинка: вертящая шипастой головой антропоморфная машина медленно шагает в окружении сдержанного персонала. Что-то в этом образе насторожило Лаккомо.
