Черный Легион (ЛП) - Дембски-Боуден Аарон (читать хорошую книгу полностью TXT) 📗
Мне захотелось сплюнуть. Ну разумеется, моего брата не завлечь суевериями и неприкрытой манипуляцией.
– Эзекиль, – произнес я. – Нам так необходимо это слушать?
Казалось, мое вмешательство ужаснуло Саргона, равно как и Ашур-Кая. Они оба внимали каждому слову Морианы. Абаддон жестом велел мне придержать язык, хотя злости в этом движении и не было.
– Пусть закончит, Искандар. Поглядим, к чему все это. Пророчица, Тагус Даравек был занозой у нас в боку десятки лет, но почему ты так яростно требуешь его смерти? Что он собирается сделать?
– Собирается сделать то же, что и ты, Эзекиль Абаддон. То, что зовет тебя, взывает и к нему, и он уже готов забрать это раньше тебя. Несмотря на все твои амбиции, у тебя остался простой выбор – завладеть мечом, который ты видишь во снах, или же пасть от него.
Эзекарион
Мне знаком этот темп сердцебиения. Знаком запах этой кожи, примесь этой бионики, аромат этой освященной оружейной смазки…
Инквизитор Сирока. Мы снова встретились. Приветствую вас, добросовестный агент Трона. Добро пожаловать в мою скромную комнату. Прошу вас, извините, что не предлагаю напитков – заговоренные цепи, лишающие меня шестого чувства и приковывающие к колонне, сильно навредили моей способности быть гостеприимным хозяином.
Я чувствую ваш взгляд на моем лишенном глаз лице с такой же отчетливостью, как и эти гексаграмматические оковы, которые жгут мою плоть. Вне всякого сомнения, вы явились за ответами, но на какие вопросы?
Нет. Не говорите ничего. Не будем притворяться. Я знаю, где вы были и что вновь привело вас ко мне. Ваши дотошные изыскания в самых сокровенных архивах вашего ордена подняли на поверхность упоминания о Мориане, как я вас и предупреждал.
Вы начинаете мне верить, не правда ли? Начинаете верить словам архиеретика.
Мориана – это одно из тех имен, что скользят по жилам истории. Это одна и та же женщина? Может ли это быть правдой? Может ли быть так, что одна из основателей вашей священной Инквизиции – то же самое создание, которое нашептывало на ухо моему брату ядовитые пророчества? Что основоположник ваших драгоценных идеалов в более поздний момент своей неестественно долгой жизни решил отринуть их? Она была воительницей-прислужницей Императора, узревшей свет, или же визирем-археоученым одной из Его лабораторий, слишком долго глядевшим во тьму? И тем, и другим? Никем из них?
Кто-то до вас уже искал истину в тенях. Где вы нашли эти предания, инквизитор Сирока? В чьих архивах были спрятаны эти слова? Вероятно, у вашего господина. У воспитавшего и обучившего вас мужчины или женщины – безжалостного предшественника, сделавшего из вас то орудие имперского закона, которое я сейчас чувствую перед собой.
Ну что ж. Храните молчание. Я продолжу говорить.
После слов пророчицы мы стали готовиться к войне. Собирался флот. Мы оставили гарнизоны в главных твердынях и организовали минимально необходимые патрули на границах наших владений, но центр укрывшей нас туманности стал домом для практически всех исправных кораблей нашей армады – от крупнейших линкоров до самых изящных фрегатов и громоздких пехотных транспортов.
Эзекарион надзирал за этим колоссальным сбором, однако Абаддон – что ошеломило всех нас – заперся наедине с Морианой.
Офицеры восприняли это по-разному. Ашур-Кая заворожила новая провидица, и ему мучительно хотелось с ней побеседовать. Алые глаза альбиноса жадно светились, совсем как у изголодавшегося человека, которому внезапно предложили пиршество. Он вожделел ее провидения и хотел лишь проследовать бок о бок с ней по дорогам судьбы, узнавая и видя то, что она уже знала и видела прежде.
– Эзекиль удалился от своего верного ближнего круга, – в какой-то момент возразил я Ашур-Каю, когда мы стояли на его навигаторской платформе мостика «Мстительного Духа» над остальной командной палубой. – Как это может тебя не тревожить?
– У него есть вопросы, – отозвался мой бывший учитель. – Она дает ответы.
– Он никогда раньше не покидал нас.
– Это начинает походить на истерику ребенка, которому не уделяют внимания, – мягко ответил Ашур-Кай. Однако я не собирался менять свое мнение из-за насмешек, какими бы тактичными и доброжелательными они не были.
– Подумай о том, как ему становилось хуже в последние годы. О голосах в варпе, которые поют его имя, практически молясь ему. А теперь еще и это? Не путай мою осторожность с трусостью.
Он повернул ко мне свое белое лицо, и по голодному выражению его глаз с красной сетчаткой я понял, что спорить бесполезно.
– Она принесла ответы, которые искал наш повелитель. Знание есть единственное благо, Сехандур. А единственное зло – невежество.
– Этим изречением пользуется не меньше глупцов, чем мыслителей, – заметил я, – а подобный подход не раз вел к гибели. Последний, кто произносил эти слова при мне, обрек на смерть наш Легион.
Мальчик, – психически прокаркал с плеча своего хозяина Токугра. Мальчик испуган.
Тихо, ворон, не то скормлю тебя моей рыси. Нагвалю бы это понравилось.
– Тебе не следует бояться, – продолжил Ашур-Кай так, как будто его фамильяр сказал правду. – Рассматривай ее появление как есть: уникальный шанс.
– Я ей не верю, – сказал я, и эти слова мне предстояло бесчисленное количество раз повторить в последующие столетия.
– Ну так и не верь, – произнес Ашур-Кай, снова поворачиваясь к оккулусу. Длинные белые волосы упали, наполовину скрыв его лицо. – Но не упускай возможности поучиться у нее.
У него были все основания вести себя сварливо и рассеянно, учитывая его роль в грядущей войне. Он являлся самым одаренным провидцем пустоты в армаде, и на него была возложена задача координировать силы всех колдунов флота и собрать их воедино для попытки вырваться из притяжения Ока. Достаточно было даже чуть коснуться его разума, чтобы ощутить плотную сеть накладывающихся друг на друга перешептываний, грозившую увлечь меня внутрь и добавить к просчитываемым процессам и учитываемым вариантам еще и мое присутствие. Мы просили от наших провидцев пустоты двигаться практически слепыми и глухими по миру, над которым не властны законы физики, и к тому же поддерживать формацию флота. За все годы изгнания Девяти Легионов никогда еще не предпринималось попыток такого масштаба. Мы были уверены, что точно потеряем несколько кораблей, а готовились к утрате большей их части.
– Когда Эзекиль захочет нашей помощи, он позовет нас, – настаивал на своем Ашур-Кай. Слезящиеся глаза альбиноса встретились взглядом с моими. Как бы его ни смущало предстоящее испытание, но в них все еще горело восхищение всем тем, что олицетворяла собой Мориана.
Я приложил к сердцу кончики пальцев старинным хтонийским жестом, просочившимся по всему Легиону – жестом говорящего правду.
