Сашка (СИ) - Поселягин Владимир Геннадьевич (читать полную версию книги .txt) 📗
- Вот там метрах в тридцати тело беженки. Убита, - указал я старшине.
Тот, прищурившись, посмотрел в указанную сторону, и кивнул, мол, запомнил. Мы метров на двести успели отъехать от перекрёстка, как сидевший рядом молоденький рыжий курносый пограничник со сбитой на затылок фуражкой привлёк внимание старшины, что сидел рядом со мной, и указал назад. Обернувшись, я тоже увидел морду крытого «Зиса», что следовал за нами. За ним виднелись ещё машины, две точно, но вроде было больше. Видимо командир какой-то автоколонны, заметив, что какая-то машина ушла с забитой дороги и приказала поворачивать следом, надеясь, что эта дорога выведет их из леса.
- Не проедут! - стараясь прокричать рёв мотора «полуторки», сообщил я. – Тут ветки низкие, крытым машинам не пройти, рубить надо.
- Топор есть? – уточнил старшина.
- Только в лагере. Пилы и топор. Плотницкий инструмент отца.
- Понял.
Старшина тут же застучал по фанерной крыше «полуторки». Грузовичок сразу остановился, открылась дверь и на подножку встал старлей.
- Что?
- У нас попутчики, - махнул за спину старшина. - Сашка говорит скоро встанут, не проедут, ветви низко висят, дорогу чистить надо. У него в лагере инструмент есть.
- Там вроде санитарный автобус, - привстав на цыпочки, щурясь, присмотрелся тот. - Может раненых везут? Вот что, старшина. Бери бойца, остаёшься тут, встретишь их. Если раненых везут, поможешь. Если нет, пусть задним ходом выбираются на дорогу, недалеко уехали.
- Иванов, за мной, - скомандовал старшина и первым покинул кузов машины с винтовкой в руках.
За ним последовал один из пограничников, молодой парень, явно второго года службы, слушком всё справно на нём сидело, да и движения были как у опытного солдата. Стралей вернулся в кабину, и мы продолжили движение. В некоторых местах действительно ветви висели над дорогой и проезжали там осторожно, в паре мест даже руками из кузова приподнимали ветви, чтобы нас не смело на землю. Но как бы-то ни было, пять минут движения по дороге и нас встречает дед. Тут лес был свободен, так что водитель свернул к лагерю, протиснувшись между деревьев, просто убрал машину с дороги, освобождая её, и почти сразу же заглушил. Покинув кузов одним из первых, я сразу же стал командовать всеми, включая пограничников. Причём как-то так сложилось, что Шальский особо не возражал. Всё что я командовал, было в тему. Обед уже был готов, наши даже поесть успели. Как раз чай пили. Так что бабушка с Мариной засуетились. У погранцов была своя посуда, они выстроишь к ведру, протягивали котелки Марине, которая половником разливала суп, он у нас сегодня мясной, с тушёнкой, я по запаху понял. Некоторые задумчиво поглядывали на неё и переводили взгляды на меня, явно сравнивая. Даже слепой поймет, что мы близнецы. Одного пограничника я отправил с пилой и топором назад к старшине, а другого к поляне, чтобы охранял там всё, на опушке постоит. Ему бабушка дала ещё горячую лепёшку с копчёным салом, так что жуя на ходу, тот быстрым шагом утопал по дороге к смолокурне. Ну а мне вручили тарелку и я сел рядом с пограничниками, обедая. Остальным оставили, я сообщил, сколько людей привёл.
Ели молча и быстро, время утекало, это понимали все. Когда попили чаю, старлею и одному из бойцов выдали кружки, у остальных они свои были, мы собрались и стали заниматься делом. Пока ели вернулся тот погранец, что к старшине бегал, вот он как раз доедал свою порцию, вприкуску с лепёшкой, Марина их изрядно напекла, по одной всем хватало, и как раз собирался приступить к чаю, когда мы закончили. Этого бойца не трогали, у него приём пищи продолжался. Старлей сразу отправил замену часовому у смолокурни, горячая пища, это всё же горячая пища, тем более кормили мы их с охоткой. Потом он бегло опросил женщин, освобождённых мной, постоянно хмурясь, после чего оставил в лагере водителя, тому я успел выдать две канистры с бензином и, заправив машину, он стал вести опрос женщин, записывая показания в выданном командиром бланке.
Когда мы со старлеем собрались двинуть к смолокурне с бойцами, подошёл старшина с Ивановым. Он доложил, что на дороге действительно встала санитарная колонна из одиннадцати машин. Инструменты санитарам, что были в сопровождении, уже выданы, они и расчищают дорогу. Так же доложил и о девушке убитой, он и её местонахождения осмотреть успел. Потом старшина с бойцом сел обедать, тут и часовой со смолокурни подошёл, присоединился, а мы двинули дальше. Шальский оказался на удивление нудным в опросе командиром. Я буквально в красках описывал каждый свой шаг, старлей пока его бойцы собирали оружие, осматривали тела и составляли список убитых и трофеев, записывал и даже зарисовывал, как я себя вёл при ответном огне. Как первых двух бандитов с носилками застрелил забрав карабин. Их уже осмотрели, и два бойца навязав на лица повязки, изучали тела беженцев убитых в овраге. Оказалось, их там было двадцать семь, включая трёх детей. Никого не желали. Было ещё два военнослужащих. Чуть позже их документы обнаружили среди вещей главаря. Один из пограничников прошёлся по следам лошадиных копыт и вернулся с тремя лошадьми, он им и уздечки надел, те стреноженные на соседней поляне находились, там же и ручей был, где те пили. Думаю и бандиты питьевую воду оттуда же таскали.
Чуть позже к нам присоединился старшина, который не менее внимательно и с немалым интересом осматривал те места, откуда я стрелял, и даже бегал смотреть, куда я попадал, изучая пулевые отверстия в досках амбара. Бандитов не трогали. Чем дальше тем задумчивее становились оба командира, то и дело бросая на меня заинтересованные взгляды. Похоже, только сейчас они поверили, что всех бандитов действительно положил я. Сейчас бойцы копали ямы, чтобы схоронить как бандитов, так и их жертв. Причём пограничники сами не копали, выставили на дороге пост, отловили два десятка одиночек-армейцев, и те всё делали. Даже на носилках принесли тело той убитой, что мы нашли первой. Тем более поляна была свободна, когда санитарная колонна дошёл до смолокурни, то проехала поляну и двинула дальше. Тот мы отвлеклись на пару минут от изучения моего боя с бандитами. На поляне машины встали, затор впереди убирали с помощью наших пил, вот я и подошёл к военврачу. С плечом. Тот осмотрел, ощупал и сказал что у меня просто синяк, сам сойдёт. Успокоил, в общем. После этого мы продолжили.
А медики уехали, причём оказалось за этой колонной шло ещё порядочно машин. Вот мы и работали и описывали всё, под постоянен гул машин. Когда мы закончили как раз неполный артиллерийский дивизион проходил. Трактора так и ревели, буксируя пушки. Тяжелые гаубицы, семь штук. Как я понял остатки дивизиона. А вот инструмент мне не вернули, когда я спросил о них старшину, тот быстро провёл расследование и развёл руками. С санитарной колонной уехали. Что бы я ещё раз… Хотя раненым помог быстрее лес пересечь, так что пусть подавятся.
- Всё что было, рассказал, - когда мы закончили, сказал я. – Дадите что?
- А что надо? - что-то дописывая в блокноте, задумчиво поинтересовался Шальский.
- Патроны бы для «ТТ». Сотни три если не жалко.
- Выдай, - кивнул тот старшине, после чего сделав последнюю запись, убирая блокнот в планшет, повернулся ко мне. – Мы сейчас погрузимся и уедем, похороним и уедем. Лошади и повозки нам не нужны. Заберёшь?
- Конечно. Справку о побитых бандитах дашь? Ну и то, что транспортные средства с лошадьми это мои трофеи, законные.
- Не волнуйся, с этим проблем не возникнет. Ты тут отлично поработал, мы реально в восхищении. Я изучил все твои движения и перемещения и зарисовал, так может двигаться только опытный боец, ветеран, с огромным практическим опытом. У тебя я понимаю, его не может быть, поэтому ответь, как?
- Просто чуйка, природный дар, - пожал я плечами.
Мы отошли в сторону, чтобы не дышать выхлопными газами тракторов, хорошо те надымили на поляне.
- Вполне возможно, отрицать не буду. Мои бойцы уже поговорили с твоей семьёй, я в курсе о перестрелке с бандитами, что ограбили леспромхоз, и то, что ты после ранения потерял память. Учишься и познаёшь всё заново, но всё равно странно
