Край непрощенных (СИ) - Пекальчук Владимир Мирославович (читаемые книги читать TXT) 📗
- Совсем дело швах, - прокомментировал ситуацию Святой, когда они кое-как помыли лица и руки и устроились на отдых в каком-то подвале, - видимо, капут лагерю, а ведь он тут стоял, сколько я помню... Первый раз вижу такой урон от 'туристов'... Индейцы с зажигательными стрелами - это реально что-то новое в датском королевстве.
Вогель только пожал плечами:
- Все новое - хорошо забытое старое, слыхал такое? Лет, чтобы не соврать, сто назад такое уже было. Выстроили на одном ранчо целый форт, и стоял этот форт очень долго. Два или три века, я уж не упомню.
- Разве города стоят не двадцать-тридцать лет? - спросил Кирсан.
- Столько стоят брошенные города. Где живут люди - там все приходит в упадок медленнее. Так вот, шесть тысяч народу было, и туда кого попало не пускали. Отборный контингент, пулеметы, шесть танков по углам... Зулусы, норманны, монголы об него просто разбивались, как волны о скалу. И что ты думаешь? Пролетели над ним 'Юнкерс' и ваш, этот, 'Як'. А бомбер был с бомбами, и, спасаясь от истребителя, чтобы облегчиться, всю бомбовую нагрузку на лагерь и сбросил. Тысяча с гаком человек в новый цикл ушла в одну секунду, куча контуженных, раненных, одной стены просто нет, словно и не было. Ну и тут монголы - тысяч восемь. И все.
- Ты хочешь сказать, что если какое-то селение стоит слишком долго - его сносят божественной волей? - догадался Кирсан.
- Вот-вот. Не так чтобы напрямую камнепад с неба - но случается череда событий, которая, чисто теоретически, могла бы быть совпадением, и против которой ничего нельзя поделать. Стабильность - не то, что позволено нам иметь в аду.
- Ты мне этого не рассказывал, - сказал Святой.
- Если б рассказал - что-то изменилось бы?
- Это да...
Чуть позднее стало ясно, насколько сокрушительным было двойное нашествие. Из четырех тысяч жителей погибло более пятисот, и еще сотни три, раненых и обожженных, опосля получили пулю милосердия или застрелились сами. И что, по уверению Святого, было гораздо хуже, так это учиненный индейцами пожар.
- Люди... Что люди? Ну умерли. Помнящие и сами вернутся, это вопрос нескольких часов или пары десятков часов. Непомнящие - с этим, конечно, похуже, их большинство, но, с другой стороны, важнее помнящие. А вот дома... Видишь ли, дома отстроить нельзя, тут нет ни стройматериалов, ни строителей. Стену еще так-сяк, а жилой дом - увы.
Уставшие люди собрались в сохранившихся зданиях на отдых, пролом в стене, открывшийся из-за съезда танка, на скорую руку забаррикадировали и выставили усиленный караул из тех, кто воевал меньше и не пострадал. Святой отлучился на полчаса, чтобы принять участие в совещании, и вернулся с наполовину полной бутылкой водки, плиткой шоколада и плохими новостями.
- В общем, хана лагерю, - сказал он, разливая водку по стаканам, - отстраивать никто ничего не будет, спорили, в основном, куда деваться. Порасползаются по другим лагерям, человек пятьсот вознамерились в кремле поселиться. Но это еще цветочки. Проблема в том, что я рассчитывал минимум на тысячу здешних бойцов, но теперь это поселение как организованная человеческая команда не существует. Совет офицеров, фактически, уже власти не имеет, у каждого свои сторонники и единства никакого. Пока они примкнут кто куда намылился - пройдет время, а оно нынче против нас играет...
Водку - едва ли по сто граммов на брата - выпили залпом и закусили дерьмовыми галетами, но сама огненная вода оказалась натуральной, а не 'испорченной', она обожгла горло и согрела. За все время, проведенное в этом странном, бредовом месте, Кирсану довелось попробовать нормальный продукт впервые.
Плитку шоколада 'Аленушка' - советский молочный шоколад - Святой аккуратно разломал на три равные части.
- Выбирайте. Я делил, значит, беру что останется. И пускай нам спится так же сладко, как сейчас на языке...
Правда, уснуть легко и быстро уставшему и вымотанному после боя Кирсану, к его же собственному удивлению, не удалось. В голове пульсировала одна-единственная мысль: телефон. Где взять в этом безумном месте работающий телефон? Игнат говорил, это не будет просто, но он должен найти телефон. Должен позвонить Лиле... Если, конечно, она жива. Или ее родителям. Правда, стоящей идеи, что сказать, Кирсан не придумал, а вариант 'Это я, Кир, звоню с того света' - не вариант, на самом деле.
Отголоски былого
Степашка сделал знак - чисто. Кирсан быстро метнулся к двери одной из квартир и зацелил следующий лестничный пролет. Тоже чисто. Вообще-то они оба прекрасно знали, что только конченный идиот останется в девятиэтажке, когда вокруг идут полномасштабные боевые действия, что дом пуст, но осторожность никогда не бывает излишней. К тому же, всегда есть шанс напороться на мародеров или вражеских солдат.
Напарник медленно повернул дверную ручку и открыл входную дверь: не заперто. Люди покидали свои дома в спешке, хватая детей, вещи первой необходимости, документы и деньги. Многие, быть может, не успели взять даже ценности: жизнь дороже, никогда не знаешь, сколько минут или секунд у тебя остается до прилета ракеты или бомбы.
Под ногами хрустит стекло. Этот дом почти не пострадал, в него пока еще не попали, только близкие разрывы повыбивали все окна. Если не смотреть наружу, не слушать звуки ночного боя, то кажется, что ничего страшного не произошло, ну подумаешь - стекла. Но если выглянуть... После обстрела Цхинвал производит жуткое впечатление, как и абсолютно любое место, где объявился второй, самый страшный из Всадников Апокалипсиса - Война.
Четвертый этаж. В принципе, отсюда прекрасно все видно, насколько может быть видно ночью при яркой луне, в том числе соседний дом, их цель. Кирсан еще раз прислушался, нет ли где посторонних звуков - хотя много ли услышишь, когда снаружи идет ночное сражение с применением танков и артиллерии - и тихо закрыл за собой входную дверь, сделав жест Степашке идти к окну.
- Думаешь, они там?
- Негде им больше быть. Слишком точно отрабатывает 'их' артиллерия по ближайшим квадратам. Тот дом - единственная девятиэтажка, с которой видно все простреливаемые места. Корректировщик на крыше, готов спорить.
- Корректировщики могут сидеть на крыше и этого здания тоже.
- Их бы засек 'Филин'.
Степашка прильнул к окуляру ночного прицела, пытаясь отыскать в соседнем здании вражеских разведчиков. Сам Кирсан подобрался к окну, выходившему на соседнюю улицу, чтобы осмотреться, щелкнул кнопкой рации.
- 'Филин', я 'Ласка'. Обстановка возле нашей позиции?
- 'Ласка', без изменений, - сквозь треск помех донесся до разведчика голос снайпера, - но в соседнем квартале вижу активность противника. Взвод, а может, и два.
- Понял вас, продолжайте наблюдение.
Кирсан посмотрел на часы: в их распоряжении еще минут десять, ровно столько осталось лететь штурмовику.
- Степашка, что там?
- Думаю, я засек его. Восьмой этаж и крыша - по одному человеку. Или, может быть, только один, второй, на крыше, мерещится.
- Достать сможешь?
Напарник покачал головой:
- Невозможно, он в глубине комнаты.
Кирсан с сожалением вздохнул. Триста метров для степашкиного 'винтореза' - дистанция не предельная, но чтобы поразить цель на таком расстоянии, пуля, летящая со скоростью двести девяносто метров в секунду, должна быть выпущена под большим углом. 'Вал' и 'винторез' - отличное оружие, точное, убойное, бесшумное, но их главный минус - слишком крутая траектория пули. И сейчас вражеский наблюдатель, находясь пусть в радиусе поражения, но в глубине здания, фактически неуязвим: пуля попадет в стену выше окна. Жаль, у них нет обычной СВД с глушителем... Зато есть рация. И штурмовик на связи.
- Степашка, уходим, - скомандовал Кирсан.
Напарник подобному повороту удивился, это хорошо видно по его лицу, но ничего не сказал. Умение полагаться на командира и товарища без лишних вопросов - важное качество для солдата, особенно разведчика.
