Вопрос веры (СИ) - Криптонов Василий (электронные книги без регистрации .TXT) 📗
Мы сидели рядом, но я вдруг почувствовал, что Джеронимо будто отдалился от меня, стал совсем чужим и непонятным. Если разобраться, что вообще я о нем знал? Что видел, кроме череды безумных масок, которые он менял со скоростью, отрицающей само понятие здравого смысла? Разве что ускользающее отражение его истинной сущности в глазах сестры.
Седой перевел взгляд за наши спины, туда, где солдаты все еще держали Веронику.
- Верните подсудимую на место.
- Обыскали ее под комбезом? - услышал я голос командира.
- Сэр, так точно, сэр!
Результаты?
- Сэр, великолепные результаты, сэр!
- Оружие?
- Сэр, никакого оружия, сэр!
- Отпускайте. Шагай на место, сладкоежка.
Несколько секунд спустя слева от меня опустилась на скамью Вероника. Шестое чувство подсказало мне, что сейчас лучше помолчать.
- На самом деле я солгал, - сказал я. - Это не был самый светлый момент в моей жизни. Но твоя грудь тут ни при чем. У меня болела голова и все тело, хотелось пить. А ты врезала мне пистолетом по голове. Собственно, если бы прошлое можно было редактировать, я бы этот момент вообще вырезал.
Когда Вероника повернула ко мне голову, я отчетливо понял, что следующее мое слово может стать последним.
- Но вот наша беседа под пиво и недавняя, в камере - это для меня действительно много значит.
Ощутив легкое прикосновение, я вздрогнул и скосил взгляд вниз. Там, сокрытая от посторонних взглядов, ладонь Вероники легла на мою ладонь. Ее сильные и нежные пальцы страстно обхватили мой средний палец, и я, заорав, сперва попытался вскочить, но от этого движения боль стала сильнее. Пришлось нагнуться вперед, долбанувшись об стол головой.
Вокруг нас тут же вырос частокол автоматных стволов.
- Все нормально! - Я помахал не сгибающимся пока средним пальцем перед лицами солдат. - Видите? Я цел и невредим.
- Действительно, - вмешался Джеронимо. - Расстреляв Веронику, вы не вернете ему яйца.
Солдаты неохотно отступили, а я с обидой посмотрел на Джеронимо. Тот скривился и сделал рукой, плечом, шеей, лицом, - всем телом - такой жест, который мог бы означать: "Меня уже вообще колбасит, как ежика в центрифуге. Срочно нужно ложиться спать".
Когда все разбежавшиеся граждане Нового Красноярска вернулись на места, Черноволосый откашлялся и громко заговорил:
- Только что я провел специальное расследование, и в деле появились новые подробности, которые, как я считаю, должны сыграть решающую роль в вынесении приговора. Как вы знаете, много лет назад таинственным образом к нам попал один человек, Августин Сантос.
- Пресвятой Августин! - выдохнул каждый человек в зале.
- Это был мудрейший и проницательный старец, который принес с собой семена многих растений и помог оборудовать оранжерею. Как раз тогда, по его словам, над поверхностью перестало светить солнце. Мы погибли бы без его помощи.
- Слава пресвятому Августину! - отозвался зал.
- Система воздухоснабжения, ткацкая фабрика, грибное производство... Пресвятой Августин буквально подарил нам нашу жизнь. Но, кроме того, он дал нам Книгу. Не мне вам говорить, что большая часть ее пророчеств - вне поля нашего зрения. Но до сего дня оставалось одно, касающееся нас. И сейчас я его зачитаю.
Черноволосый откашлялся и, подняв на уровень глаз старенькую книжку, начал читать:
- "Когда дева неразумная усадит влюбленного в зону для дружбы, и отчается сердце его, и возропщут уста, найдет он покой под гробом стальным, что низвергнется с небес каменных. И придут вместе с тем гробом трое. И первый из них, повелитель машин, отверзет уста, и воспылают все к нему ненавистью, которая есть пища его. Исторгнут ложь уста второго, и будет он лгать во спасение, равно как и в ущерб себе. А третья, невинная дева, совершенная в искусстве войны, отвергнет сладкие подношения.
Да узнают благословенные жители Нового Красноярска, что трое сих вернут миру солнце, а посему нельзя чинить им препятствий, но всячески надлежит помогать, невзирая на ненависть, кою в изобилии будут сеять они вкруг себя. Да будут имена их истинные навеки высечены в сердцах. Кто имеет ум, тот прочти имена их, трех всадников постапокалипсиса: Тролль, Лжец и Девственница".
В наступившей тишине я мог различить биения сердец. Я не знал, что сказать или сделать. Смотреть на Веронику было попросту страшно - волны ледяного пламени исходили от нее.
Только Джеронимо не растерялся.
- Слышали, что Августин сказал? - заорал он, вскакивая снова на стол. - На колени перед всадниками постапокалипсиса! И я требую, чтобы Николас получил, наконец, свою статую!
Зашумело. Я обернулся - в глазах потемнело. Из всех мыслимых итогов, которыми мог окончиться суд, этот был самым идиотским. Охваченные священным трепетом, люди сползали со скамеек и вставали на колени.
--
Глава 11
- "Девственница"?! "Девственница", вашу мать? - орала Вероника, пиная запертую дверь не столько чтобы выбить, сколько выплескивая накопившуюся ярость. - А эти двое что, блин, великие мачо секс-террора? Какого? Хрена? Ваше? Пророчество? Такое? Сексистское?
Джеронимо подыгрывал на шарманке, с ногами забравшись на кровать.
- Люблю ее, - доверительно сказал он мне. - Такая стесняшечка.
Мы сидели не то в комфортабельных апартаментах, не то в другой камере - понять толком не удалось. Во всяком случае, препроводили нас сюда хоть и под прицелами автоматов, но вежливо и даже с извинениями. Комнатка небольшая. Три кровати, выставленные буквой "П" вдоль стен, соприкасаются углами. Зато это кровати, а не койки и не нары. С мягкими подушками и простынями, пахнущими свежестью.
Сразу, как вошел, я скинул, наконец, ботинки и повалился на покрывало, предвкушая несколько часов сна. Вероника сделала мне замечание касаемо запаха от носков. Будучи по натуре вежливым и чистоплотным человеком, я прошел к раковине в углу комнаты и постирал носки. Скинул комбинезон. Расстегнул термокуртку и постирал насквозь пропотевшую футболку. Наверное, начиная с этого момента мой измученный мозг решил отключиться от действительности.
Как мог, я вымыл голову, шею, подмышки, облил себя несколькими пригоршнями воды. Вода затекла под штаны, и я их снял ...
Все это время в комнате было тихо, но когда я попытался пристроить трусы на край раковины сушиться, идиллию вспорол голос Джеронимо:
- Вообще-то моя сестра еще девственница, а ты показываешь ей такое.
- Ой, - сказал я и поторопился надеть влажные трусы. Но оказалось поздно.
Веронику прорвало. Она кинулась, хвала Христу, не на Джеронимо или меня, а на дверь и колотилась в нее с воплями уже не меньше часа. Я, завернувшись в одеяло, даже приловчился дремать. Если взять чисто физические ощущения, то именно этот момент был самым светлым и прекрасным с тех пор как я закрыл глаза отцу.
- Приведите сюда хоть одного толкового мужика, уроды, и я перестану быть девственницей! - орала Вероника.
Я повернул голову к Джеронимо, который продолжал вертеть ручку адской машины.
- Как получилось, что у такой красавицы комплекс девственности?
Я спрашивал шепотом, но Джеронимо меня услышал.
- Можешь говорить в полный голос. Она сейчас ничего не воспринимает. А вопрос интересный. Я, как ты знаешь, не люблю копаться в чужом грязном белье, но дело было так. В возрасте пятнадцати лет Вероника впервые влюбилась и написала письмо. На следующий день ее избранника казнили по сфабрикованным обвинениям. В шестнадцать она влюбилась второй раз, и дело дошло до поцелуя, но на следующий день ее избранника казнили по сфабрикованным обвинениям. Дальше пошло интереснее. В семнадцать лет она даже уединилась с одним симпатичным солдатиком в очень секретном месте, где никто не смог бы их отыскать. Но, не успел я нажать клавишу "Запись", как солдатика вызвали по личному коммуникатору в штаб, в чем-то расписаться...
