Мир вечного ливня - Янковский Дмитрий Валентинович (книги бесплатно полные версии TXT) 📗
– Понял. Следующее пересечение траншей – «звезда».
– Пойдет.
– Шпиль на вершине холма будет «шпиль».
– Не знаешь, что это такое?
– Понятия не имею. Может, устройство связи? Или наблюдения.
– Надо попробовать всадить в него пулю, – не отрываясь от прицела, предложил я. – Чисто ради эксперимента.
Михаил хмыкнул и сказал:
– Все, с маркерами закончили.
– Ну что же… – я затушил огонек сигары о мокрую ветку и сунул окурок обратно в алюминиевый тубус. – Хватит курить. Как пелось в одной непристойной песне – «лучше мы с тобой, дружище, по фашистам постреляем».
– Начнем с зарядного погрузчика. Двадцать тысячных от восьмой траншеи.
Я перевел прицел и вгляделся в неподвижный механизм, представлявший собой нечто среднее между боевым роботом из голливудских фантастических фильмов и обычным заводским электропогрузчиком. Ливень вроде бы усилился, а видно и без того было неважно, так что теперь в перекрестье колыхалось туманное марево, сквозь которое без привычки не прицелишься. Привычка у меня, конечно, была – в каких условиях только не приходилось стрелять. Вот только противник был очень уж необычным, даже с учетом моего тренажерного опыта. Проблема была в том, что у зарядного погрузчика не так много мест, которые можно пробить пулей. Так что выцеливать надо точно.
У «RAI 500» сложная система перезарядки. Эта штука не имеет обоймы, и каждый патрон в нее приходится заряжать отдельно, вынимая затвор целиком, вместе с гильзой. Потом выбиваешь гильзу из затвора, цепляешь цангой новый патрон из закрепленного на ложе патронташа и вместе с затвором вставляешь в ствол. Поднимаешь рычаг с боевыми упорами на место, и можно стрелять. И после каждого выстрела повторяешь все заново.
Я опустил боевой рычаг, вынул освобожденный затвор и, захватив им патрон, вставил обратно. Затем поднял рычаг в боевое положение и глянул в прицел. Несмотря на все ухищрения конструкторов, отдача у «RAI 500», да и у других снайперских винтовок такого калибра, очень тяжелая. Так что приклад приходится вдавливать в плечо по самое некуда, чтобы выбрать все имеющиеся зазоры – иначе так влепит, что можно не только синяк схлопотать, но и перелом ключицы.
Поймав в перекрестье зарядный погрузчик, я подправил прицел по заявленному Михаилом удалению, после чего плавно потянул за спусковой крючок. Плавно, насколько возможно, поскольку многолетняя ржавчина подпортила спусковой механизм и безупречного хода шептала, к которому я привык, не получилось. Оглушительно грохнул выстрел, подняв с окружающих ветвей облако мелких брызг и пара. Зашипели, разжимаясь, стиснутые отдачей амортизаторы приклада.
Рычаг вниз, затвор на себя. Вынув затвор, я привычным ударом выбил из него дымящуюся гильзу. Новый патрон в цангу, затвор в ствол, боевой запор на место. Только после этого глянул в прицел. С самого начала меня учили, что винтовку надо зарядить как можно скорее, а не разглядывать через оптику дело рук своих. К тому же я за свою жизнь насмотрелся – удовольствия мало.
Увиденное меня не порадовало – погрузчик стоял невредимым.
– Промах. Рикошет слева, на восемь часов, – подправил меня корректировщик. – Сделай четыре щелчка вправо.
– Зараза… – ругнулся я.
Начинать бой из непристрелянного оружия, да еще ржавого к тому же – последнее дело. Если бы там люди были, а не роботы, батарея уже стояла бы на ушах. Я провернул барабан прицела на четыре щелчка и снова прицелился. Однако к этому времени батарея противника все же пробудилась от спячки – видимо, мой выстрел не остался-таки незамеченным. Два тяжелых плазмогана по правому флангу один за другим выплюнули огненные комья в сторону тех сопок, на которых мы должны были занять позицию. В воздух взлетели такие фонтаны земли, что и без прицела с четырех километров их было видно отлично. Через несколько секунд по ушам хлопнуло ударной волной.
– А ты говорил, плохо на дереве… – пробурчал я, беря на прицел зарядный погрузчик.
На этот раз он представлял собой еще более трудную мишень, поскольку после выстрела плазмогана спешно двигался в направлении орудия с тяжелым зарядом в металлических лапах. Движущаяся мишень на таких удалениях – вообще отдельная песня. Пуля ведь летит не со скоростью света, а достигает цели более чем через две секунды с момента вылета из ствола. Две секунды – бездна времени. Однако погрузчик двигался по траншее с постоянной скоростью, и в принципе возможно было понять, где он окажется через две секунды. Подумав, я прицелился в то место, где, по моим предположениям, к моменту подлета пули окажется несомый погрузчиком заряд. Плазменный блок, ввиду приличных размеров, был значительно более легкой мишенью, нежели ограниченный участок пробиваемой брони на груди погрузчика. Кто знает, а вдруг от попадания пули заряд сдетонирует и снесет половину батареи? Это был шанс. Задержав дыхание на полувыдохе, я вдавил приклад в плечо и выжал спуск, больно ударило выстрелом по ушам.
– Куда ты стреляешь? – спросил Михаил, когда перестало звенеть в голове.
– Хотел попасть в заряд, – ответил я, перезаряжая винтовку.
– Ха! – Михаил поднял вверх большой палец. – Ты ему плазменный блок испортил! А он сунул его, как ни в чем не бывало, и пушку заклинило! Умно, черт возьми!
– А ты думал, я так, погулять вышел?
Пока мы трепались, противник успел перезарядить второе орудие и снова пальнул по сопкам.
– Очень хорошо… – пробормотал я под нос, ловя в сетку прицела второй погрузчик, спешивший со свежим зарядом.
Первый метался по траншее взад-вперед. Странно для боевой программы, но, кажется, в ней не было предусмотрено, что плазмоган может заклинить от пробитого пулей заряда. Второй попался на ту же удочку, сунув пробитый плазменный блок в казенник орудия. Все же с механизмами воевать намного проще, чем с людьми. Люди бы что-нибудь придумали, а эти – как резиновые уточки в тире. Мне понравилось по ним стрелять.
– Цели давай! – раззадорившись, повернулся я к Михаилу.
И тут по нам самим так дали, что я на пару секунд отключился. А когда пришел в себя, наше дерево полыхало и полыхали другие деревья вокруг. С неба вместе с дождем сыпались обломки веток, потоки грязи и крупные камни. Михаила видно не было. Винтовки в своих руках я тоже не обнаружил. Все это оказалось внизу – и покалеченный «RAI 500» с разбитым прицелом, и мой напарник, распластанный в луже.
Обдирая руки о шершавую кору, я чуть ли не кубарем скатился по ветвям и бросился к нему. Живой – это я сразу увидел. Глаза открыты, а из глаз слезы.
– Ранен? – спрашиваю.
– Рука… – монотонно, без эмоций произнес Михаил.
Я глянул на его левую руку, и мне самому стало больно. Той ударной волной, что меня оглушило, ему чуть выше запястья вонзило обломок ветки толщиной в два пальца, не меньше. Лучевая кость наверняка перебита.
«Странно, что он не проснулся, – мелькнуло у меня в голове. – Обычно от боли ведь просыпаются… Или это только мой сон?»
Второй залп плазмоганов, на наше счастье, пришелся дальше по лесу. Да и первый, понятное дело, попал в нас не прямой наводкой, иначе бы мы превратились в пар. Плазма шарахнула, наверное, метрах в пятнадцати левее, меня прикрыла толстая ветвь, а Михаилу досталось. Как не убился, когда падал, одному богу известно. Новый залп ударил еще дальше, но горячей ударной волной меня все равно сбило с ног.
Подползая к раненому, я не мог понять, что нужно делать. Варианты метались в голове, противоречивые, спутанные от недостатка информации. С одной стороны, понятно, что это сон и можно вообще ничего не делать. Не париться, как говорят. Ну, зазвонит будильник, я проснусь, и вскоре все сотрется из памяти. С другой стороны, во мне все-таки теплилась надежда, что это не просто сон, что мне дадут-таки денег за эту войну. Точнее, это жадность была, а не надежда. Так честнее.
– Не бросай меня… – прошептал Михаил.
– Что? – из-за шума дождя и легкой контузии я не сразу понял его слова.
– Не уходи без меня… Зарплата…
