"Фантастика 2023-127" Компиляция. Книги 1-18 (СИ) - Острогин Макс (книги онлайн полностью .txt, .fb2) 📗
Я не знал.
— Весь мир устроен по колечному принципу. Земля летит вокруг Солнца по кольцу, другие планеты тоже, и вообще, весь мир движется по кольцам. Как на небе, так и на земле. Кольцо.
Алиса сложила из пальцев кольцо, поглядела на меня.
— В мире все круглое, — сказала она. — Только у тебя голова квадратная. Но тебе идет. А ты про Красную Бутылку слышал? Нет, конечно, я все время забываю… Так вот, Красная Бутылка, она…
Я отметил, что постепенно я привыкаю. К Алисе, к ее манерам. К тому, что она все время смеется, к Рыбинску. Мне даже казалось, что мы с ней уже давным-давно знакомы. С позапрошлого года.
— … Тот, кто выпьет из этой бутылки, он сразу с ума сходит. Набрасывается на всех, убить пытается. Так в себя никогда и не возвращается, приходится пристреливать.
У нас тоже такие истории рассказывали, похожие. Только не про Красную Бутылку, а про Ложного Рыжика. Что в лесу будто есть такие вот Ложные Рыжики, грибы то есть, они маскируются под обычные рыжики, вместе с ними растут, а потом кто-нибудь собирает, ест — и все, в припадке. Так что у нас теперь рыжиков и вообще не собирают.
— Зачем тогда пьют из этой бутылки? — спросил я.
— Считается, что некоторые не помирают, — ответила Алиса. — Считается, что некоторым она помогает.
— В каком смысле?
— Бессмертия в смысле. Был вроде вот… Выпил из Красной Бутылки — и все, до сих пор живет. И ни пуля его не берет, ни болезнь какая. А раны затягиваются. Так что многие рискуют.
— Жить не хотят, — сказал я.
— А ты хочешь?
Алиса схватила меня за рукав.
— А чего же не хотеть? Все хотят…
— Нет, это понятно, что все хотят. Труперы, наверное, тоже хотят. А вот конкретно ты почему хочешь?
— Привычка, — сказал я.
— Что?
— Привычка. Вот у нас кузнец, Кузя, он всю жизнь кует, это его ремесло, он привык. А моя привычка жить, выживать. Ну, территорию еще зачищать.
— Убивать то есть?
— С чего это убивать вдруг? — обиделся я. — Я никого не убиваю. И не убивал никогда, я же не убийца какой-нибудь. Убивают грешники, а я праведник.
— Постой! — Алиса остановилась. — Как это ты никого не убивал? Вот совсем недавно ты накрошил бомберов…
— Ну и что? Это же не считается. Тот, кто привешивает к поясу человеческие головы, сам не человек уже давно. Это просто разновидность погани, а погань я зачищаю. Успокаиваю, если хочешь.
— Так просто?
— Конечно, — кивнул я. — Все просто. Враг — есть враг. И лучше, когда у него в башке пуля, а не у тебя.
— Ага, — кивнула Алиса. — Так значит, ты праведник… Не, я не пойму все-таки… Они ведь умирают… Все, в кого ты стреляешь.
Я помотал головой.
— Они не умирают, — сказал я. — Умереть может тот, кто живет. Крыса, лягушка, они умирают. А эти все не живут. Они уже мертвы. Но ходят. Некоторые даже бегают. А я делаю так, чтобы они не ходили и не бегали. Совмещаю смерть с неподвижностью.
Красиво сказал, мне понравилось. Смерть с неподвижностью.
— Значит, все равно ты имеешь дело со смертью? — приставала Алиса. — И ее так много вокруг, что ты уже привык Смерть — она тоже стала твоей привычкой, так?
Мне надоело спорить на такие простые вещи, и я не ответил.
— Ладно, не отвечай. Нет, ответь все же — они там у вас все такие?
— Какие?
— Вот как ты? Праведники?
— Ага. Ну, некоторые еще больше…
— Как?! — поразилась Алиса. — Разве можно быть еще праведней?
— Можно. У меня всего три вериги, а у некоторых…
— Тихо! — Алиса ткнула меня в бок, я замолчал.
Огляделся, привычно снял карабин… На самом деле привычно, руки привыкли к оружию. А раньше вот люди к другому привыкали. Работали много, стреляли мало…
— Тут кабаны, — прошептала Алиса. — И место такое, охотничье как раз, специальное. Ну, увидишь. Почти пришли.
Перед нами зеленела широкая плоская равнина. Когда-то, по всей видимости, тут процветал парк, из зеленки возвышались заросшие мхом статуи, прямо как у нас. Чуть подальше разрастались кусты, ничего место, приятное. На поле похоже. Сейчас полей почти не осталось, все лесом заросло, а раньше, Гомер рассказывал, полей много встречалось. И простор от них образовывался, а от простора люди делались добрей, в душе возникала широта. Вообще раньше для воспитания человека много что делалось. Поля, парки, фонтаны, скамейки опять же везде, смотрит человек на скамейку, и хорошо ему.
— Вот, — сказала Алиса. — Как раз местечко, сколько лет подбирали. Удобно… Значит, план таков…
— На кабанов охотимся? — спросил я. — Так вдвоем мы не справимся. Или в засаде сидеть…
— Тут и один справится, — успокоила Алиса. — У нас же все с умом, не как у вас в Рыбинске, никаких засад… Вон видишь все это поле? Я пойду в ту сторону, там, где бугорок, холмик то есть. Встану на этот холмик А ты пойдешь вон в те кусты, которые слева. Понятно?
— Понятно.
— В этих кустах всегда кабаны сидят.
— Зачем?
— Водятся они там! — рыкнула приглушенно Алиса. — Так, слушай, это важно! Не перебивай!
Я не стал перебивать.
— Там гнездо у них, — сказала Алиса. — В кустах коренья, а там кабаны, они эти корешки жрут… Там их много, матки, молодняк, секачи. Ты, короче, там шуми, безобразничай, секач и выбежит.
Погонит тебя, а ты не спеши. Беги медленно. Он за тобой, а ты не бойся, держи на меня.
— И что?
— И все.
Все так все. Я не стал спрашивать, направился к кустам.
— Ты пукалку-то оставь, — посоветовала Алиса. — Легче ведь… Но я не оставил. Зачем? Я и с ним неплохо бегаю. И вообще, я стараюсь с ним не расставаться, мне что с карабином, что без.
— Беги, — сказала Алиса. — Давай, Калич, жрать шибко хочется. Мне тоже жрать хотелось, и даже очень. Но к еде я относился спокойно. Ведь на голодный желудок бегать гораздо легче. И драться. И жить.
— Вперед-вперед!
Я бежал к кустам.
Не спеша, приглядывался. Кабаны, они себя всегда выдают, то нагадят, то накопают. Копальщики они. Очень скоро и набрел. Взрытые борозды, следы копытные, правду Алиса сказала.
Чем ближе к кустам, тем больше этих борозд. Борозда на борозде, перепрыгивать приходилось. Потом кусты, вблизи оказалось, что это малина. Вообще в малине медведи водятся, а тут кабаны. Пахло сильно, пьяно, малина была густая и от этого опасная, я снял с плеча карабин, на случай если выскочит кто.
Кабаны когда стаями живут, наглеют. Ничего не видят, червями земляными объедаются, от этого жиреют, а разжирев, еще больше наглеют. Особенно летом.
Скоро я их и услышал. Вернее, не я, Папа сначала. Почуял звериный дух, сообщил мне об этом ерзаньем, а затем и я почуял. Вонь. Густую, аппетитную. А через несколько метров и на самих наткнулся. Вернее, самих я не встретил, из зарослей раздалось яростное визжание, и я рванул обратно.
Удирать от кабана было гораздо приятнее, чем от жнеца. За спиной вместо чуждого железного шуршанья мягкое животное хрюканье. К тому же в крайнем случае всегда можно развернуться и прибить эту тварь жаканом. И потом, хорошая пробежка перед едой никому еще не мешала. Аппетит повысится. А вообще, я не думал, что кабаны тупые. И бешеные. Так повестись…
Впрочем, сейчас многие отупели. И люди, и кабаны. А может, они не совсем уж и настоящие, переделались.
Я вылетел из кустов, сориентировался на Алису и побежал побыстрее. Скоро и кабан показался, вывалился из зарослей, угрожающе рыкнул.
Я ожидал, что он будет чуть поменьше. Этот же кабан размерами не радовал. Он был больше тех, что водились у нас, раза в полтора. И клыки в небо смотрят. Кабанский вполне себе кабан, смертельный. Смертельный кабан. Наверное, поэтому и неповоротливый. Ноги длинные для такой туши, и бежал он совсем не как кабан, а как лошадь какая, дрыгоного. А может, не разогнался еще.
Одним словом, я вполне успешно от него удирал. Алиса размахивала руками, и я держал на нее. Много я бегаю в последнее время. Да и не в последнее, вообще много бегаю. Бегун какой-то.
