Поганое поле. Возвращение (СИ) - Цзи Александр (книги онлайн полные версии бесплатно TXT, FB2) 📗
— У меня ведьмины мешочки, — напомнил я мягко. А сам подумал, что пользоваться ими не буду. Нельзя отгонять Погань. Погань — часть Поганого поля. А именно с ним я должен сегодня подружиться, не отгораживаясь световой гирляндой или иными методами. Образно выражаясь, сегодня мне предстоит секс с Поганым полем без средств предохранения.
Возможно, я свихнулся. Но — рискнем.
***
Вечером, после ужина, когда начало темнеть (а темнеет здесь рано), я сел за руль квадроцикла и поехал к Ведьмином кругу. Прихватил с собой автомат, который россы оставили пока что в моем распоряжении вместе с байком, и рапиру, к которой успел привыкнуть. Киру не приглашал, а она и не напрашивалась.
Сказала только:
— Будь осторожен…
При этом особое беспокойство не высказывала, если не считать немного нахмуренных бровей. Хотя это могло быть из-за заходящего солнца, светящего в лицо.
Я проехал немного вдоль берега, пока не уперся в забор вокруг зоны. Остановившись на заросшем кустами берегу, я заглушил мотор и некоторое время всматривался в озеро и вслушивался в окружающую природу. Со стороны островов доносились приглушенные крики и хохот. Россы вовсю забавлялись с местными красотками. Или красавцами.
Или — и теми, и другими одновременно.
А как иначе? За помощь благодетелям надо платить натурой, если больше нечем.
Довольно скоро я добрался до Ведьминого круга. С собой у меня не было никаких вещей, кроме тех, что находились прямо на мне. Все мои шмотки остались в овраге — в мусоровозе и палатке. Наверняка в них сейчас щеголяют религиозные фанатики.
Я сгреб прямо руками палые листья и соорудил постель возле дольмена внутри колдовского круга. Климат тут теплый, если не сказать — жаркий, земля за день нехило прогревается, и от ночевки на голой земле почки у меня, надеюсь, не отвалятся. Когда я углубился в лес, чтобы насобирать побольше листвы, налетел ветерок и разнес мою постель. Чертыхаясь, я нашел на земле ржавую железку размером с ладонь взрослого человека и с ее помощью вырыл длинное, но мелкое углубление. Издали оно смахивало на могилу, которую забросили, едва начав копать. Я заполнил углубление листвой. Теперь ветер мою постель не раскидает…
Между тем смеркалось. Солнце исчезло за горизонтом, наступил полный штиль, дневная жара спала.
Я выложил вокруг “могилы” кольцо из ведьминых мешочков. Пользы от них, скорее всего, будет мало. Но лучше это, чем ничего.
В сгущающихся сумерках я лег на “постель” — мягкую, но источавшую сильнейшие ароматы перепревшей листвы. Лежа на спине, я сложил руки на груди, как настоящий покойник.
Стало совсем стремно.
Что я делаю?
Зачем?
Я что, совсем свихнулся?
В то же время на самом дне бессознательного таилась уверенность в том, что я все делаю правильно. Откуда взялась эта уверенность? Не представляю.
Опять начал поддувать ветерок — на сей раз не знойный, а прохладный. Ночной, вкрадчивый, как шепот мертвецов…
Я смотрел на звездное небо, по которому плыли рваные облачка. Они то и дело наползали на молодую луну, которая взошла совсем недавно. Если повернуть голову чуть вправо, то становятся видны очертания квадроцикла. Если посмотреть налево, то не увидишь ничего, кроме чернильной стены леса. В темноте ночи он казался густым, дремучим и монолитным, хотя я прекрасно помнил, что на самом деле это довольно жиденькие заросли.
Было страшновато, но я твердо решил провести здесь время до самого утра. Если не удастся уснуть, то так тому и быть. Я должен доверять интуиции. В Поганом поле действуют законы волшбы, и нужно играть по этим правилам. Дневной инсайт был слишком ярким и сильным, чтобы его игнорировать.
За первый час или около того я укрепился во мнении, что не усну всю ночь. Постоянно мерещилось, что кто-то подкрадывается, и я выворачивал голову, не жалея шейных позвонков. В-токов вращалось в воздухе слишком много, чтобы как-то в них ориентироваться. Я был уверен лишь в том, что ко мне не подходит большой дикий зверь; что касается Погани, то тут уверенности не было никакой.
Ближе к полуночи ветерок полностью затих, и ветви деревьев перестали зловеще скрипеть. На меня накатила волна сонливости, но я не закрывал глаза, продолжая пялиться на нависающую прямо надо мной молодую луну.
Луна медленно истончалась, и ко мне поворачивалась ее ставшая объемной, почти осязаемой темная сторона. Она выпирала из бархатного неба, как гигантский волдырь, готовый прорваться водопадом гноя. Ее темная сторона подмигивала мне заплывшими глазками и щерилась в широченной ухмылке.
— Тинна? — сказал я, не особо удивляясь. — Не такая уж ты и страшная!
— А с чего ты решил, что темная сторона бытия должна быть страшной? Уродам вы сами представляетесь уродами.
Потрясающая мысль, серьезно подумал я. И как я до этого не додумался раньше?
— Красота в глазах смотрящего?
— Именно! — обрадовалась Тинна моей догадливости. Она заулыбалась еще шире и неожиданно стала почти красивой. — В обычном мире красоты не существует вовсе! Это лишь точка зрения большинства. Но ведь и меньшинство имеет право на свою точку зрения, верно?
Да, мысленно ответил я, слова Тинны абсолютно верны и точны. Она вещает истину. Религия селенофилов — правильная и хорошая, просто я не понял этого сразу.
— Тинна, — сказал я, — ты — богиня меньшинства?
— Кто тебе сказал, что в меня верит меньшинство? Я — богиня Погани, и нас — легион! Намного больше, чем людей. Сейчас ты это поймешь. Но для начала узри мой лик!
Я подумал, что сейчас увижу нечто красивое, но ее темное лицо исказилось, глаза уплыли куда-то в сторону, рот искривился до невозможности. На то, что свисало на меня с низкого плотного неба, было невозможно смотреть — до того омерзительным оно стало.
Я хотел вскочить на ноги и убежать, уползти, укатиться, но тело лишилось сил, придавленное к земле. Отвратительный лик Тинны падал на меня, увеличиваясь в размерах, заслоняя все небо.
Я застонал, замычал дурным голосом, но не смог пошевелить и пальцем.
…И проснулся, весь мокрый от пота. Мускулы одеревенели, но уже наливались привычной силой. Это был ночной кошмар.
Луна — самая обычная — светила с неба, сдвинувшись к западной половине небосклона, ее прикрывала вуаль легкой тучки. Черная костистая ветвь дерева упиралась в серебряный серп.
Я сел, зашелестев листвой, и потер шею. В лунном свете блестели гладкие поверхности квадроцикла. В-аура местности не изменилась. Все вроде бы оставалось в порядке.
Я “прокрутил” время назад с помощью СКН, но он показывал только темноту. Значит, я реально спал. Нейрочип не записывает сны.
Вздохнув, я с силой потер лицо. И вдруг ощутил чье-то присутствие позади, возле монолитных камней дольмена.
Руки сами собой ухватились за автомат. Я прыжком поднялся на ноги и развернулся.
У дольмена стояла темная фигура. Прямая, а не согнутая, как у Уродов. И не чудовищно-огромная, как внешнее тело Лего.
В первый момент захотелось прошить ее очередью. Во второй — подскочить к квадроциклу и врубить фары. В Поганом поле вначале надо стрелять, а потом спрашивать — совсем как на Диком Западе.
Я передернул затвор. Магазин был наполовину полон патронов — или наполовину пуст, смотря как оценивать.
Но не выстрелил, потому что услышал знакомый голос:
— Олесь…
У меня подогнулись колени.
— Витька? — не своим голосом спросил я.
— Ага, — ответил он.
— Я все еще сплю?
И, не дожидаясь ответа, ущипнул себя за запястье. Было больно. Но это ничего не значило… Если ты спишь, мозг все равно тебя обманет. Обнадеживало то, что я только что спал, и это было совсем другое ощущение.
— Вроде нет… — неуверенно сказал Витька. Если это был он…
— Ты жив? — заволновался я. — Дай, я свет зажгу!
И шагнул к байку, чтобы включить фары.
— Лучше не надо, Олесь… Вдруг я исчезну?
Я ожидал чего-то подобного. Остановился и поднял автомат.
В-аура вокруг фигуры была сумбурная, дрожащая, как марево, ненадежная.
