Сборник Попаданец (СИ) - Мельник Сергей Витальевич (читать книги онлайн полностью без сокращений TXT) 📗
— Но не в этом ведь дело, парень. — Он откровенно заржал. — Люблю, не люблю, хочу, не хочу, это ведь не для таких, как ты, верно?
— Вот только ляпни мне здесь и сейчас про долг и честь, собственными руками в землю закопаю, — зло зашипел я, отворачиваясь от него.
— А чем тебе не по нраву долг и честь? — Он положил руку на рукоять меча, переводя взгляд с меня на входную дверь.
— Бьют за них больно. — Печально усмехнулся я, отодвигаясь от него подальше в сторону и в уголок.
Началось без прелюдий и высокопарных фраз. Резко, мощно двери слетели с петель и внутрь влетели три смазанных скоростью тени, еще микромиг от четвертинки секунды, и в воздухе засверкала сталь скрещиваемых клинков. Раз, еще, и еще, сноп искр от мечей, злая вибрация стальных жал. Я банально не успевал отслеживать всю красоту выводимых комбинаций этого безумного вихря отточенного и злого железа в руках убийц и мощных лапах императора.
Чур меня, чур, от греха подальше забился в свой уголок, нервно шаря по карманам правой рукой, левой же поспешно нахлобучивая на голову шлем Арнольда Жеткича. А меж тем так же внезапно, как все начиналось, столь же внезапно все и закончилось.
Император, высокий статный мужчина медленно оседал на колени, пронзенный насквозь тусклой сталью одного из нападавших, в свою очередь утягиваемый в могилу императором, так как его клинок аналогично пробил грудную клетку врагу.
— Ну что, Гальверхейм? — произнес со злостью второй боец, стягивая с лица маску и разбрасывая по плечам искрящиеся синью воронова крыла волосы. — Я, Тайшана Ледельер, именно я и мой род остановили твой вековой бег!
— Кх-х-ха! — Ошметок крови вырвался изо рта императора, смазав его смех. — Рано…
— Пес! — Нога эльфийки ударила умирающего мужчину в грудь, запрокидывая его на спину в лужу его же крови. — Поздно, рано, это уже не для тебя, ты отправишься в Дьес, где тебя ждет твоя окончательная смерть!
— Рано… — опять полушопотом, затихая навеки, произнес мужчина. — Радуешься…
Пух… Ш-ш-ш-ш…
На земляной пол один за другим полетели маленькие желатиновые, зеленые шарики, наполненные смертельным концентратом отравляющего газа.
— Какого?!. — договорить она уже не смогла, спазм удушения сковал судорогой ей легкие и обжег горло, выводя вместо слов ужасающий, захлебывающийся хрип.
Она рухнула поверх тела императора, так и не сумев до конца отпраздновать своей победы и уже не повторив этого никогда впредь.
Вот так. Именно так. Магию мою твои амулеты глушат, Адель не в состоянии к тебе прикоснуться, прекрасная и смертельно опасная пантера, но что ты скажешь на это?
Молчишь?
Что ж, я тоже, пожалуй, помолчу. Нечего тут говорить, а думать о свершившемся буду позже. Не нужно было вам играть со мной, не нужно было угрожать мне, принуждать, пугать…
— Ульрих? — От входной двери послышался тихий голос, заставивший меня вздрогнуть всем телом от испуга. — Боги! Ты понимаешь, что натворил?!
На входе в полумраке угадывалась фигура моего друга алхимика, закутанного в его любимую хламиду.
— Ульрих, это же эльфы! — испуганно произнес он. — Я, пока искал тебя, пока шел сюда… Их тут под сотню! Что бы здесь ни происходило, что бы за игры они ни вели, но ты покойник! Как и я с тобой теперь! Что же ты натворил?! Нам нужно бежать!
Паника все нарастала и нарастала в его голосе, движения становились дергаными и нервными.
— Подожди, — произнес я, стягивая шлем. — Последний штрих.
Звякнули друг о дружку вычурные щипцы, покрытые замысловатой вязью рун, что я извлек из-за печи, подспудно натягивая пару расшитых золотом перчаток. Руку императора оттягивал из-под тела эльфийки исключительно щипцами, ими же режущей кромкой, с противным хрустом, отделил от кисти палец с перстнем тусклого серебра, а уже другими, с плоскими губками захвата, медленно перенес палец с перстнем в приготовленную металлическую шкатулку.
— Теперь все, — произнес я, пряча шкатулку в свой рюкзак, который закинул на плечи. — Теперь, Аль, бежим, бежим так, дорогой, как никогда раньше не бежали за всю свою жизнь.
— Пойдешь за мной. — Нервно вздрогнул он от моего голоса. — Я постараюсь тебя вытащить.
Всем нам рано или поздно, на этапе нашего жития-бытия приходится встречаться с таким понятием, как смерть, которая является кульминацией, жирной точкой самой жизни. И мы называем это утратой, вот это самое событие потери, то есть саму смерть. Сильные эмоции, переживаемые нами, когда мы лишаемся близкого, любимого человека в результате его смерти, называют горем. А горе — это такой «хитромудрый» процесс, при помощи которого человек работает со своей болью, вновь обретая чувство равновесия, дабы наполнять и впредь смыслами и желаниями свою жизнь.
Согласитесь, что, как ни крути, горе как процесс необходимо, хоть и весьма болезненно, и не считайте его проявлением слабости, так как это практически единственный способ, посредством которого человек восстанавливается после ощутимой потери.
Умными головами с широкими лбами были подмечены характерные стадии сего священнодействия, такие как: психосоматическая боль, поглощение образом, чувство вины, враждебная к окружению реакция.
При соматике горе утраты проявляется в виде периодических приступов затруднения дыхания, длительностью от нескольких минут до часа со спазмами в горле, припадками удушья, учащенным дыханием и постоянной потребностью вздохнуть. Впоследствии постоянные вздохи сохраняются длительное время и вновь особенно заметны, если человек вспоминает или рассказывает о своем страдании.
Леофоль Лаурикан задыхался вот уже как вторую неделю, загоняя коней в мыло, распуская их шкуры на боках в мясо и кровь, так как отчаянно желал ускорить ни в чем не повинных тварей, хлестая их в отчаянной мысли успеть, догнать ускользающие секунды времени.
В следующей стадии, поглощения образом, может возникнуть чувство нереальности происходящего. Нас догоняют призраки наших надежд, отчего возникают зрительные и слуховые иллюзии. Переживающие горе, в большинстве своей массы, слышат шаги умершего, встречают его мимолетный образ в толпе, узнают знакомые запахи, в каждой мелочи узнавая свою потерю. Такое состояние отличают сильной эмоциональной вовлеченностью, под влиянием которой люди утрачивают грань реальности.
Вот и Лаурикан, с дрожью в руках ронял свои мысли образы вдоль дороги. Вспоминая и ощущая запахи давно забытых лет, минувших событий, где он был с ней, брал ее руки в свои, наблюдая за блеском черной радуги в ее волосах.
Но хуже всего ему стало, когда он ощутил чувство вины. Чувство беспомощности перед вселенной, тупое щемящее ничтожество в груди ворочалось поганой склизкой жабой осознания, закравшегося под рубаху, окуная его в мысли о том, что все тщетно, и он не успеет, как ни спеши.
И что в итоге?
Он не успел.
Какой-то убогий, вросший в землю домик, в не менее убогом и нелепом месте на краю скудной кривой рощицы, среди заброшенных унылых полей, проклятого богами севера…
— Тай… — прошептал он одними губами и екнувшим сердцем, опускаясь на колени перед телом, что возложили на стол эльфы охранения.
В общем, не надо слов, не надо мыслей, не надо чувств в золе марать, все отгорело, все потухло, осталось пеплом лишь дышать. Стихи, ёпта…
Эльф пошатываясь вышел под серое ватное небо, усталость давила на плечи, морозный воздух покусывал прохладой лицо и кончики заостренных ушей, группа лесовиков, группа бойцов детей ночи, его сопровождающие, все смотрели на него в ожидании указаний и, естественно, памятуя о последней стадии борьбы с утратой, мы не удивимся, услышав их.
— Убейте, — произнес он, медленно стягивая с лица повязку, чтобы открыть всем смотрящим свое новое лицо, на котором горели ненавистью два глаза. — Найдите и убейте всех!
Новое лицо было занятным, такого еще не было среди перворожденных, чтобы один глаз сиял чистотой голубого неба, а второй был непроглядней самой черной безлунной ночи.
