"Фантастика 2023-94". Компиляция. Книги 1-16 (СИ) - Ижевчанин Юрий (книги .TXT, .FB2) 📗
"Помолимся же Творящему и попросим у него прозрений и такого отношения к ним, которые не дали бы нашим находкам увлечь нас в бездну самолюбования, самодовольства, гордыни и в конце концов полного их извращения".
Проповедь привела Тора в состояние некоторой гордости самим собой, несмотря на всю его духовную тренировку. И очень скоро он за это поплатился.
Чувствуя, что сегодня вновь не удастся уехать, Тор с утра послал трёх слуг с заводными конями на станции между Нотраном и Колинстринной. На следующее утро, ещё до восхода солнца сбежав от гостеприимных хозяев, он, сменяя по дороге трёх коней, помчался к себе домой и наконец-то к вечеру оказался дома. Забежав в мастерскую и наскоро узнав состояние дел, он отправился к семье. Сын ещё не вернулся. На самом деле он с Лиром и Алтироссой разминулся по дороге, проскакав по короткой дороге через лес, пока они не спеша двигались по главному тракту. Приняв вечером управляющих и старших вассалов, Тор выяснил, что ничего требующего немедленных действий во владении не случилось, и на следующее утро с громадным удовольствием наконец-то вернулся к своим поискам, засев в мастерской, как только рассвело. На слугу, который остановился в дверях мастерской с приглашением на завтрак, он зарычал, как медведь. Подмастерья, улыбнувшись между собой, подсунули ему рис с мясом и зеленью, который он, почти машинально, съел. А в дальнейшем, как и было принято в момент тяжелой умственной работы Мастера, они следили, чтобы на столе был постоянно чайник с лучшим свежим чаем. По традициям, из этого чайника разрешалось наливать себе и старшим подмастерьям, чем они и пользовались, чтобы проверить, вышел ли Мастер из своего состояния поиска и можно ли его отвлечь на другие дела. Но он весь день соединял наброски пришедших за четыре недели отсутствия мыслей с ранними записями, потом громогласно ругался на себя, стирал записи и писал вновь, потом иногда с чувством облегчения переписывал с дощечки на бумагу, выпивал чаю и вновь входил в тот же цикл. В таком состоянии трогать Мастера было небезопасно: не хотелось встретиться с разъярённым медведем. Но к вечеру в дверях мастерской появилась жена и решительно прервала уже выдохшегося Тора.
— Тор, ты сегодня хоть ел?
— Помню, что ел, но не помню, что ел, — выдал Тор парадоксальную, но абсолютно точную фразу.
— Пойдём ужинать. Вернулся Лир, — сказала Эсса, улыбаясь, и вдруг помрачнела.
— Любимая! Сейчас дорисую схему и сразу же к тебе и сыну! — радостно воскликнул Тор.
И действительно, через пару минут он направился к жене и обнял её ручищами.
— А с сыном вместе гостья, которую и выставить нельзя, и радости в её появлении очень мало, — сказала ему на ухо Эсса. — Сейчас увидишь сам. Иди, переоденься в лучшее платье.
Последние предложения она уже произнесла громко.
Тор, почти пропустив мимо ушей слова жены, отправился к себе обмыться, умаститься и переодеться и через четверть часа вышел в залу, где уже был накрыт торжественный стол.
На месте почётной гостьи сидела высокая зеленоглазая шатенка с величественной осанкой, в скромно выглядящем платье из драгоценного шерстяного шёлка, вырез которого как раз был достаточен, чтобы показать великолепие грудей, но не больше. На шее у неё было на первый взгляд невзрачное, но исключительно хорошо оттеняющее красивые холмы, яшмовое ожерелье. Да и остальные украшения были в том же стиле: исключительно дорогие, если приглядеться, и ничего общего не имеющие с безвкусными побрякушками, зато прекрасно подходящие под кожу, волосы, глаза и весь облик красавицы. Даже без символа цеха на груди было видно: это настоящая Высокородная гетера. Запахи благовоний, ненавязчивые, но очень тонкие, подтверждали это. А уж взгляд был просто страшен: проникал как будто до самого сердца и говорил: "Мне некуда спешить. Если я захочу, ты будешь мой".
— Высокородная и знатнейшая Алтиросса. Дочь Императора Куктинга и нашей королевы Толтиссы, — представила гостью Эсса.
— Я буду рад принять великолепную гостью в своем скромном доме, если она не побрезгует моим гостеприимством, — поклонившись и поцеловав руку (от чего его прожгло до самых глубин мозга), сказал Тор.
В качестве гостьи гетера была бы менее опасна, поскольку правила приличия сдерживали бы её в отношении хозяина. Но Алтиросса, с тонкой иронией улыбнувшись, произнесла:
— Сегодня я, конечно же, твоя гостья, знаменитый Владетель Тор. Но я надеюсь в ближайшие дни найти в Колинстринне приличный дом на годик. Пока что я ещё не решила поселиться в вашем красивом городке, но он мне уже понравился, и я здесь задержусь надолго.
Такая перспектива Тора и Эссу отнюдь не вдохновляла. Приходить, когда захотят, и уходить, когда вздумается, было неотъемлемым правом даже полноправных гетер, и тем более Высокородных. Даже во время войн они спокойно ходили между лагерями воюющих сторон. Приказывать им не мог даже Император. А, поскольку Алтиросса через пару дней должна была перестать быть гостьей, никаких прав что-либо советовать ей у владетеля не оставалось. Тор с ужасом предвидел, как Алтиросса перессорит между собой лучших из мужчин его владения. А Эсса сразу почувствовала женской интуицией, кто является главной целью гетеры, и это её просто убивало. Она с трудом сдерживалась, чтобы, в нарушение всех правил приличия, не утащить Тора в дальние комнаты и не попросить его всем святым, чтобы он не показывался на глаза этой змеюке до её отъезда. Но она понимала, насколько это будет недостойно и оскорбительно. А вдобавок эта ехидна ещё и дочь королевы, к которой у Эссы тоже было весьма двойственное отношение: соблазнила её мужа, стала его женой по тантре и отдала его сына королю, но ведь зато всё время обеспечивала наилучшее отношение короля к мужу и его владению. Оскорбить Алтироссу почти наверняка означало навлечь на себя гнев королевы. А, учитывая её влияние на мужа, после этого с гарантией через некоторое время последовал бы и гнев короля. Причём он даже не понимал бы, что его спровоцировала драгоценная жёнушка.
Лир тоже сидел за столом как на иголках. Он чувствовал, что у этой драконихи грандиозные планы, но не смел даже предположить, какие. А больше всего его насторожил единственный намеренный взгляд Алтироссы на него: в нём уже не было никакой агрессии или искуса, спокойная уверенность, ласка и благожелательство. Наверно, так дракониха смотрит на вкусную добычу, которая не в силах сопротивляться или бежать и которую можно оставить до того момента, когда её можно будет со всем удовольствием съесть. А пока что пусть пасётся рядышком и становится ещё вкуснее.
— Мне приятно было познакомиться с твоим старшим сыном, Мастер. Только я так и не поняла, чей он будет наследник? Твой или принца или сразу обоих? — заметила между делом Алтиросса, и Тор не смог удержаться от гримасы: она попала в самое больное место семейства.
— Судьба всё решит. Во всяком случае, я уверен, что он достойно исполнит своё Предназначение, — скупо ответил Тор.
— Каким бы оно ни оказалось, — добавил Лир.
— Я знаю, что твои подмастерья сейчас пируют вместе с моими людьми. Я разрешила своим женщинам вести себя с ними как с почетными гостями моего дома, которыми, надеюсь, они не раз будут, пока я останусь в твоем городе, владетель. Я уже заметила, что твои подмастерья не уступают по образованности и по культуре рядовой знати, а уж жизненной силы у них намного больше, — доброжелательно улыбнулась Алтиросса.
Такое заявление ничуть не противоречило обычаям и могло рассматриваться как проявление высшего уважения к хозяину. А Тор уже чувствовал возможные нежелательные последствия всего этого. Ведь новоиспечённая, но уже знаменитая, Высокородная не зря избрала первым местом своего визита его город. Люди здесь на самом деле очень состоятельные, сильные, чистые и интересные, а приворожить их к себе или к своим "цветам" будет, как считает гетера, намного легче: ведь они не очень искушены в тонкостях человеческих отношений и интриг. Тору вспомнилось предупреждение епископа насчёт опасности гетер для ремесленников и особенно мастеров. Но поделать он ничего не мог, — разве что переглянулся с женой, и они оба поняли, что завтра им придётся приводить в чувство хотя бы некоторых из своих людей. Иначе, не дай Судьба, они начнут сражаться на поединках или же сыпать всё, что у них имеется, в подол какой-либо обольстительницы.
