Бешеный прапорщик. Части 1-18 (СИ) - Зурков Дмитрий (книги онлайн без регистрации полностью TXT) 📗
— Ко мне!
Солдат, пытаясь изобразить строевой шаг, подходит и хрипло рапортует:
— Вашбродь, младший фейерверкер Новиков по Вашему приказанию явился!
— Ну, давай с тобой и разберемся. Рассказывай, как в плен попал.
— А с год назад. Туточки неподалеку, под Колдычево наша батарея стояла. Четыре трёхдюймовки, да по пятнадцать снарядов до каждой. И батарейный расписку дал начальству, што не будет стрелять до ихнего приказа, он сам нам говорил. А когда германец в атаку попер, он приказал все их выстрелить, штоб пехотку нашу бегущую прикрыть, а када на нас германцы набежали, сказал, мол, сдавайтесь в плен, ребята. А сам за кустики сиганул и из пистолетика и застрелился. А у нас по одному-два патрона на винтарь было. Вот мы их выстрелили, а затем лапы вверх и подняли…
— Правду говоришь? — Подхожу почти вплотную к пленному. — Смотреть в глаза и отвечать!..
— Правду!.. — Выдыхает тот, не отводя взгляда, и я ему почему-то верю.
— Кто-то еще из твоих батарейцев здесь? — Дожидаюсь утвердительного кивка и продолжаю. — Вызывай сюда.
— Серега, Петруха, Минька, Семеныч, сюда идите!..
Из строя выходят четверо солдат и становятся рядом, ожидая решения своей судьбы.
— Воевать будете?
— Да!.. Так точно!.. — Ответы звучат вразнобой.
— А почему не вышли, когда всем предлагали?
— Ну, так поручик сказал, што из наших ему добровольцы не надобны. — Отвечает за всех Новиков.
— Ну, ему не надобны, мне пригодитесь… В строю есть еще кто так же попал?
— … Никак нет, были люди, но щас они в бараке, лежачие… — Ответ фейерверкера следует после нескольких секунд раздумий.
— Добро. Сейчас идете к поручику Мехонину, докладываете, что вы пока будете с батальоном, а потом я вас заберу. Выполнять!..
Оставляю Дольского хозяйничать в лагере и возвращаюсь на станцию. Причем очень вовремя. Обе группы пепеляевских разведчиков уже у ворот и готовы трогаться в путь, а у меня возникла одна интересная мысль, как попытаться нейтрализовать некоторые преимущества гансов в предстоящем бою. Не факт, что получится, но попробовать стоит. Поэтому притормаживаю готовых двигаться бойцов, посылаю одного из них за Анатолием Николаевичем, который, впрочем, почти сразу же находится, и провожу последний инструктаж командиров групп:
— Значит так, группы имеют задачу блокировать мосты через Щару и не пропустить эшелоны по железной дороге к Барановичам. На мой взгляд лучше всего расставить пулеметы по обе стороны от пути, замаскироваться, подорвать два-три стыка рельсов сразу за мостом и дожидаться поезда. Подрывники свое ремесло знают, постараются сделать всё незаметно. Поэтому, скорее всего паровоз и один-два вагона сойдут с рельсов, остальные останутся на мосту, заперев проход. Германцы попытаются высадиться из вагонов, что будет им очень неудобно, вот тут их и валите. Да, не забудьте про охранение с флангов, а то найдутся еще особо настырные гансы, переправятся вброд где-нибудь неподалеку и попытаются вас смять… В-общем, всё, ученого учить — только портить. Одна группа может выдвигаться, вторая задерживается на пять минут. За это время, фельдфебель, найти среди трофейных лошадей экземпляр похуже, оседлать и ждать пассажира. Возьмете с собой одного из пленных офицеров, с завязанными глазами вывезете его за город, там отпустите…
— Что задумали, Денис Анатольевич? — Интересуется Пепеляев, шагая вместе со мной в сторону складов с пленными. — Зачем Вам этот офицер?
— Хочу отправить его к немцам, Анатолий Николаевич. С определенной информацией.
Стоящий в охранении боец быстро снимает растяжку с входных ворот, а я тут же заявляю нескольким перепуганным гансам, что хочу видеть майора Виттеля. Через минуту начальник штаба и врио командира полка в одном лице уже стоит передо мной. Слегка напуганный внезапным визитом, но изо всех сил старающийся не показать этого. Так, еще одна небольшая тренировка в немецком…
— Герр майор, мне нужен один из ваших офицеров. Он повезет от меня послание к командирам тех частей, которые соберутся штурмовать город.
По лицу немца видно, что испуг сменяет напряженная работа извилин из серого вещества. А затем на лице появляется самодовольная, одобрительная и даже несколько заговорщицкая улыбка.
— Кажется, я понял, каков смысл этого послания, герр гауптман! Вы, оказывается, обладаете не только личной храбростью, но и достаточным благоразумием и предусмотрительностью и не желаете рисковать жизнью своих храбрых солдат в столь безвыходной ситуации. Я готов сам отправиться к своему командованию и лично походатайствовать о том, чтобы к Вам и Вашим людям в плену относились по-рыцарски, как и подобает относиться к настоящим воинам.
Чего?!.. Выводы ганс делает настолько неожиданные, что теперь уже мне приходится несколько секунд напрягать мозги, стараясь понять, о чем он лепечет… Этот придурок решил, что я хочу отправить кого-нибудь из них для обсуждения условий сдачи в плен?!.. Охренеть, блин!.. С его стороны это или очень большая глупость, или очень большая наглость…
— Вам делать это вовсе не обязательно, герр майор! Потому, что у меня и в мыслях не было сложить оружие и сдаться!.. Вам не кажется, что за подобные слова я имею полное право требовать сатисфакции!? — Вот и чудненько, немец опять начинает бояться. — Впредь, если не хотите внезапно умереть молодым и красивым, хорошенько подумайте, прежде, чем что-то сказать!.. Что же касается послания, ваш офицер должен передать, что в случае применения артиллерии я прикажу вывести всех пленных на улицы и равномерно привязать к заборам и фонарным столбам по всему городу. Если должны погибнуть мирные жители, а это, как я думаю, при обстреле будет неизбежно, то почему такая же участь должна миновать ваших солдат? Вот я и хочу довести до сведения ваших командиров, что стрелять они будут не только по «русским варварам», но и по своим соотечественникам.
— Но… Вы не можете!.. Есть же Конвенция!..
— Герр майор! Не надо мне рассказывать сказки про конвенции после того, как вы их сами постоянно и повсеместно нарушаете!.. Я даже не буду морить голодом, и подвергать истязаниям германских солдат, использовать их для строительства оборонительных сооружений, как вы это делали с нашими пленными. Они просто побудут в роли мишеней для своих же кригскамрадов-артиллеристов… Всё, разговор окончен! Даю ровно одну минуту! Время пошло!..
Вторая группа разведчиков вместе с каким-то германским лёйтнантом, которому поверх штатного головного убора нацепили для красоты и соблюдения режима секретности мешок, где раньше, судя по цвету, хранился уголь, разъезжается в воротах с прибывшим из лагеря Анатолем и мы, найдя Пепеляева, снова устраиваем очередное совещание-пятиминутку.
— Анатолий Николаевич, распорядитесь еще раз частым гребнем пройтись по всем вагонам и станционным зданиям. Ближайший тыл, куча армейских складов и арсеналов, не может быть, чтобы не нашлись еще пулеметы.
— Кстати, в казармах бригады мы тоже нашли складские помещения. — Дольский, улыбаясь, похлопывает прутиком по голенищу.
— Вот и пошли, господин штабс-капитан, с той же целью своих орлов там покопаться. — Обращаюсь к Дольскому. — А потом собирай бойцов — и езжай осваивать вторую станцию, там сейчас всего полтора десятка человек. Ты сколько «кентавров» в резерве оставил?
— Те, которые на станции, столько же со мной и ваш, господин капитан, личный эскорт, бьющий баклуши во-он там, возле депо. Всего — полсотни бойцов.
— Не переживай, скоро я тебе их верну. Анатолий Николаевич, сколько у Вас?
— Примерно столько же, сорок восемь человек. — Пепеляев на секунду задумывается. — И еще восьмеро в экипаже броневагона пулеметчиками.
— Хорошо, на каждую станцию отправим по роте из сводно-добровольческого батальона. И одну — на блок-посты на въездах в город… Блок-пост, Анатолий Николаевич, это укрепленный контрольно-пропускной пункт на въезде в город. Конкретно в наших условиях — хорошо оборудованные позиции для двух-трех пулеметов и пары взводов пехоты. И оборудовать их надо прямо сейчас. Силами Мехонинского батальона… Кстати, пойдемте посмотрим, как у них дела…
