"Фантастика 2023-94". Компиляция. Книги 1-16 (СИ) - Ижевчанин Юрий (книги .TXT, .FB2) 📗
Если Ашинатогл в значительной степени перенял старкскую манеру писать достаточно кратко и энергично (это гораздо больше соответствовало его характеру, чем цветистые лживые излияния), то канрайцы составили послание на двенадцати больших листах душистой бумаги, из которого приведем лишь начало первого абзаца:
"Славному в битвах и мудростью своею, благословенному Всевышним Атару, царю Лиговайи, Агоратана, Лазики, Алазани, Кратавело и Ицка, властителю Рачало и Арканга и многих прочих земель шлют привет и наилучшие пожелания осиянный Светом Истины слуга слуг Божиих Первосвященник Алий, тридцать второй этого имени, и грозный повелитель всех четырёх стран света, Император Правоверных, король Канрая, протектор Рултасла, король Астинта, Ктораста, Чиронгита, Ия, Ликутха, покровитель Киски, Камкартинакта, Оллилитагва…"
Внимательно прочитав вместе с царицей и наследником все двенадцать страниц текста на Древнем языке, Атар нашел предложения Канрая лишь с натяжкой удовлетворительными: как основу для жёстких переговоров. Император и первосвященник пытались поставить Лиговайю на место младшего партнера в союзе, одновременно выкачав у неё воинов для своей гражданской войны. Они предлагали для своих купцов взимать пошлину по общим законам Лиговайи, и вносимую пошлину использовать на построение канрайского посада, а лиговайские купцы должны были следовать законам и обычаям Канрая, который с иноверных купцов брал в пять раз больше, чем с торговцев своей веры. Не оговаривалась возможность лиговайцев в Канрае судиться по своим законам между собой и прибегать к защите лиговайских представителей (или хотя бы агашских). Зато требование принять представителя Империи правоверных было сформулировано почти ультимативно. Конечно же, были требования постройки храма в канрайском посаде и свободы проповеди, если проповедник находится на территории канрайского посада. Для деревень Единобожников Канрай собирался прислать своих священников. Поразмыслив, Атар нашёл красивый ответ на эти требования, хотя принц Лассор в возмущении требовал выгнать посла без аудиенции.
Аудиенцию было решено назначить через три дня без всяких объяснений причин и уведомлений. Такая оттяжка и отношение уже показывали недовольство царя. А трибун невидимых Кун Тростинкар через пару дней, явившись к царю, между прочим, заметил, что секретарь посольства Хусани уж слишком любопытен и активен. Царю показали шарж на Хусани, и Атар почувствовал, что сразу узнает его, увидев. Основные положения аудиенции царь уже продумал, но многое нужно было сымпровизировать на месте.
Наконец вечером четвёртого дня пребывания посла срочно вызвали к царю. Брата Хусани еле успели отыскать и велеть ему переодеться из рубища, в котором он обходил агашский квартал, в парадное платье. Посол со свитой подошёл к зданию Сената. Он собирался зайти в одиночку либо вдвоём с секретарем, как было принято в Агаше, но ему сказали, чтобы заходило всё посольство. Он собирался оставить оружие, но ему презрительно промолвили, что старки не боятся вооружённых варваров, и сами к царю входят с оружием. Войдя в зал, посол понял, что всё неладно. Вдоль стен стояли вооружённые граждане в лёгкой броне. Царь восседал на троне, тоже в броне, рядом с ним сидела царица. Ниже на креслах сидели несколько человек, ещё трое стояли рядом с троном. Посол низко поклонился и шагнул вперёд. Он прошёл несколько саженей, и за ним в зал вошла свита. Тут царь негромко что-то сказал одному из стоявших, и тот громовым голосом (это был глашатай) произнёс:
— Почему ты, презренный, не пал ниц, как полагается по вашим обычаям при входе к великому царю? Ты заслуживаешь казни!
Поражённый и перепуганный посол пал ниц вместе со всей свитой. Царь опять что-то негромко сказал, и глашатай повторил:
— На первый раз я прощаю твое невежество. Но кто-то должен заплатить головой за проявленное пренебрежение, — и царь показал на брата Хусани, которого сразу распознал. — Отрубить ему голову!
Граждане были шокированы, но понимали, что царю нельзя мешать играть в дипломатические игры. Хусани выволокли во двор, и раб-палач отрубил голову. Один из граждан (на самом деле из Невидимых) начал обыскивать его одежду, желая подбросить отравленный кинжал, но подкладывать не пришлось: ядовитое лезвие таилось на груди в кожаных ножнах. Эту улику с ликованием принесли в зал и показали царю. Присутствовавшие граждане восхитились прозорливостью царя, а посол, всё ещё лежащий ниц, задрожал.
— Так вот какие у тебя спутники! Может быть, ты не посол, а убийца? — грозно произнёс глашатай со слов царя.
— О, великий царь! У каждого есть враги, и у владык больше всех. Я уверен, что этот подлец был агентом лжепророка и хотел испортить навсегда отношения между нашей Империей и твоим грозным царством, после чего этот нечестивый Йолур воспользовался бы твоим или твоего наследника праведным гневом. Я благодарю тебя, ты своим мудрым взором распознал предателя и спас нашу империю от великого позора и нечестия. Я готов пойти на самую страшную смерть за свою близорукость, за то, что я пригрел эту змею на своей груди. Но не переноси свой гнев на моих владык, — пролепетал посол.
Для канрайцев начало посольства стало просто катастрофическим. Такой удар, показывающий обоснованность опасений и пренебрежения царя!
А царь неожиданно для посла уже своим голосом произнёс на Древнем языке:
— Подонки умеют скрываться и притворяться лучше змей подколодных. Твоя вина невелика. Я тебя прощаю и разрешаю встать. И ещё. Поскольку в нашей стране не принято падать ниц ни перед кем, кроме Настоятеля Великого Монастыря или Патриарха, я освобождаю твоё посольство от земных поклонов. Ограничитесь обычными, когда подойдете к трону. И в договоре мы запишем, что вы наших людей не имеете права заставлять падать ниц ни перед кем в вашей стране.
Конечно, такое условие было совершенно необычным, но посол был поставлен в такое положение, что не мог возражать.
— Я, по зрелом размышлении, решил, что мы разрешим вам поставить посад рядом с Дилосаром. Но нет нужды его укреплять и нанимать стражу: у нас в стране всё спокойно. Это у вас идёт война. И посад вы имеете право поставить лишь в том случае, если мой кузен Император Единобожников соизволит разрешить нашим людям поставить посад рядом с Кунаталом, окружить его стеной и нанять гарнизон, поскольку и пошлины, которые пойдут на его постройку и благоустройство, у вас выше, и в стране вашей беспорядки на беспорядках, и народ у вас такой, который всегда может позариться на имущество и жизнь неверных, — забивал гвоздь за гвоздём царь. — И храм я разрешу вам в посаде поставить, если Первосвященник разрешит мне поставить наш храм в посаде около Кунатала. А не разрешит — обойдётесь часовней, как принято по правилам взаимоотношений религий на чужой канонической территории. И проповедовать на земле посада разрешу, если наши тоже будут иметь право проповеди со стен посада.
Посол прекрасно понимал, что на постройку храма Победителей и на проповедь иноверцев в самом сердце державы правоверных его владыки не пойдут. На посад ещё могут. Так что великолепная уступка царя остаётся пустым звуком. Но сейчас осталось лишь поклониться и поблагодарить.
— А теперь слушай. Остальные места договора ты будешь согласовывать с моим секретарём и с претором иностранцев. Когда договоритесь, вынесем это на рассмотрение Сената. Заседания Сената, как правило, раз в месяц, так что, возможно, придётся подождать. А затем надо будет собрать Державный Народ: лишь он может окончательно утвердить договор, Но впоследствии, если ваши владыки не утвердят договор или попытаются его пересмотреть после утверждения Сенатом и народом, я и весь наш народ будут рассматривать это как оскорбление и враждебный акт, за который полагается отомстить.
Посол растерянно кланялся и смущался. Первая битва заканчивалась полным разгромом. А затем посла наконец-то спросили о здоровье его государей и о положении дел в стране, но подарки не приняли:
— Принесённое тобою, недостойно нас, — ответил царь. — Раздай это нищим или пожертвуй на строительство канрайского посада.
