Темные пространства - Горбачев Владимир (книги без сокращений .TXT) 📗

Совместными усилиями было организовано несколько экспедиций, имевших целью обнаружить описанное существо и собрать о нем возможно больше информации. Корабли этих экспедиций были оснащены выносными камерами, чувствительными зондами и локаторами и прочей аппаратурой, позволяющей всесторонне исследовать загадочное существо. Однако то ли поисковики не там бороздили пространство, то ли «сиреневый парень» притаился в его глубинах — во всяком случае, экспедиции вернулись ни с чем. Сообщения о встречах с гостем, стали поступать реже, а за последние два года их не было вовсе.

Другое необычное явление, связанное с космосом, попало в наш перечень благодаря наблюдательности стюардов лунных чартеров. Годами обслуживая эти рейсы, они заметили, что при наличии свободных мест пассажиры всегда занимают кресла у правого борта корабля. Один из стюардов написал рапорт в EAST. Так возник термин «левобоязнь».

В ходе исследования нового явления было опрошено и обследовано несколько тысяч человек. Было установлено, что все опрошенные избегают левой стороны совершенно неосознанно. Психологические тесты выявили определенную связь, существующую в сознании обследуемых между такими понятиями, как «опасность», «болезнь», «страх» и понятием «находящийся слева», — причем эта связь существовала только в период нахождения за пределами стратосферы. У мужчин она встречалась гораздо чаще, чем у женщин. Обследовали и коллективы, работающие на Луне. Если постройка имела форму тоннеля или коридора, то есть если в ней четко просматривалась правая и левая стороны, левой избегали и там. В результате всех этих изысканий были даны практические рекомендации — избегать в кораблях и особенно на станциях явно выраженного разделения на стороны, однако природа явления так и осталась невыясненной.

Вместе со «страхом левой стороны» мы вступаем в обширную область фобий, в ту часть, которая связана с космосом. Были отмечены случаи, когда население поселков, расположенных вблизи космопортов, охватывал страх перед неведомыми вирусами, якобы занесенными прибывшими кораблями. Первый случай такого рода отмечен во Французской Гвиане. Люди, вооружившись охотничьими ружьями, препятствовали обслуживанию корабля, прибывшего с Марса. Их убежденность в том, что экипаж, доставивший образцы марсианского грунта, заражен смертельно опасным вирусом, была столь велика, что даже полицейские стали колебаться. Космопорт пришлось закрыть.

На севере Канады жители нескольких небольших городков начали рыть под домами и в лесах убежища — они собирались скрыться в них от пришельцев из космоса, появления которых ждали в самом ближайшем времени. Никто из опрошенных не мог сказать, кто первый высказал эту мысль.

Были и фобии, не имевшие к космосу никакого отношения. Например, водобоязнь. Обитатели побережья Калимантана, чья жизнь была связана с морем — рыбаки, искатели жемчуга, — внезапно покинули свои селения и ушли в горы, где начали строить новые дома. Не приспособленные к жизни в джунглях, люди голодали, становились легкой добычей болезней. Все это стало настоящим бедствием и потребовало срочной гуманитарной помощи. Врачам и представителям власти беглецы объяснили, что они боятся моря, вообще воды. Этот страх не имел четкого оформления: люди не могли сказать, что боятся, допустим, нападения чудовищ, вышедших из пучины, или небывалого урагана, или чего-то еще — они боялись воды вообще. В новых местах они не брали воду из рек и ручьев, а рыли колодцы и собирали дождевую воду. К счастью, фобия не передавалась по наследству, дети беглецов не были ей подвержены и, вырастая, покидали жалкие поселения экс-рыбаков.

Особую группу составляли «трансцендентофобии»; здесь прежде всего выделялись периодически повторявшиеся вспышки «безумия Судного дня», сопровождавшиеся массовым бегством из городов, поджогами, коллективными самоубийствами. Немалую проблему для властей создавал также возродившийся страх перед колдунами, ведьмами, нечистой силой, время от времени вырывавшийся наружу в диких вспышках насилия, ордалиях [3], пытках, убийствах несчастных, заподозренных в ведовстве. Особенно массовый характер эта демономания приняла в Бельгии и на юге России.

Была еще обширная группа страхов, связанных со здоровьем: боязнь заразиться, принявшая патологические формы, стремление защититься от вирусов, грибков, микробов и еще неизвестных возбудителей, которым жертвы фобий даже придумывали названия, уверенно описывая их свойства и якобы порожденные ими болезни; противоположный страх перед лечением, также принимавший массовый характер, охватывавший целые области, порождавший свою идеологию, свои предания и даже своих мучеников.

Страхам не было числа, но существовали явления, вообще не поддающиеся классификации, — не фобии, не мании, не необычные способности — нечто непонятное. Скажем, «тишизм». Целые деревни давали нечто вроде коллективного обета молчания, переставая пользоваться устной речью. Над селением спускалась тишина, нарушаемая лишь мычанием коров да тарахтением моторов. Люди словно прислушивались к чему-то, и так продолжалось месяцами, кончаясь так же внезапно, как начиналось.

Совершенно иной характер имел феномен, наблюдавшийся в долинах Драконовых гор в Южной Африке. В утренних сумерках, когда еще не погасла ни одна звезда, в воздухе невысоко над землей появлялись трепещущие… мерцающие… переливающиеся… — никто не мог подобрать названия тому, что видел, — такого названия, которое устроило бы всех. Местные пастухи, первыми обнаружившие новое явление и наблюдавшие его чаще всех, называли его «кводо-ганобу» — отдаленно это можно было перевести как «душа-радуга». Люди, настроенные более прозаически — чиновники из Масеру, представители торговых фирм, изредка посещавшие эти места, — сравнивали увиденное с гигантскими светляками, шаровой молнией, фосфоресцирующими бабочками.

Последнее сравнение могло показаться самым точным — но только профану. Сэр Говард Стерн, исследовавший склоны здешних гор в поисках редкой разновидности akborea australis и увидевший мерцающее среди деревьев нежное сияние, сразу понял, что наблюдаемый объект не имеет отношения к предмету его научных интересов. Тем не менее он решил воспользоваться привычным орудием — сачком, — чтобы задержать наблюдаемое. Однако сачок бесполезно рассек воздух — нечто, продолжая сверкать и переливаться, удалилось. Сэр Говард решил, что имеет дело с чисто зрительным фантомом, с чем-то вроде миража. Но, осмотрев сачок, он понял, что ошибся: в марле зияло отверстие величиной с кулак, края ткани оплавились.

Днем сэр Говард рассказал о приключении местному жителю, который привозил ему продукты и почту. Тот выслушал рассказ об испорченном сачке с выражением крайнего неодобрения, а вечером лагерь энтомолога окружила толпа африканцев. Сопровождая свою речь угрозами, они потребовали от Стерна немедленно покинуть их землю. Причиной их гнева, как оказалось, явилась именно попытка поймать феномен. Африканцы считали кводо порождениями могущественного духа — покровителя этих мест. Встреча с кусочком радуги предвещала удачу; человек, страдающий от какого-либо недуга, мог надеяться на исцеление, если порхающее сияние приближалось к нему. Частое появление кводо означало, что дух весел, а это предвещало обильные дожди и благополучный год.

Славившемуся редкостным дружелюбием сэру Говарду с большим трудом удалось смягчить настроение собравшихся. Он дал клятвенное обещание никогда больше не пытаться поймать или причинить иной вред «душе радуге». Он сдержал обещание, однако он не был бы ученым, если бы не попробовал иначе исследовать столь необычное явление. Именно ему принадлежат первые — и самые удачные — фотографии странного объекта. Да, как это ни удивительно, феномен хорошо запечатлевался на пленке, то есть не являлся галлюцинацией. Больше ничего выяснить не удалось: африканцы яростно воспротивились дальнейшим попыткам ученых всесторонне изучить кводо-ганобу. Ввиду явной безвредности и бесполезности объекта попытки эти не были поддержаны властями и вскоре прекратились.