Псих. Дилогия (СИ) - Хожевец Ольга Аркадьевна (читать книги онлайн без регистрации TXT) 📗
Подумал и добавил:
- Впрочем, если хочешь, скажи.
- Ладно.
Лика подняла стакан на уровень глаз и чуть-чуть накренила его; тонкая струйка темно-рубинового вина пролилась на стол.
- Это сегодняшнему дню, - улыбнулась она.
Взяла с комода ещё один стакан и, сосредоточенно нахмурившись, перелила в него ровно половину вина из своего. Отняла, не спросясь, мою посудину и долила третий стакан доверху.
- Это нам с тобой на завтра, - деловитым тоном сообщила она, выставляя полный до краёв стакан на комод.
Если я правильно понял, это и был её тост.
***
Напряжённая, мощная струя пены ударила по крыше, на глазах выращивая белоснежные айсберги и сугробы, сбила с ног и безжалостно швырнула о борт флайкара двоих не вовремя замешкавшихся охранников, потекла к "стакану", возле которого уже рвали с ремней лучемёты ещё двое, шибанула им под ноги, наддала напора - и в ту же секунду, прежде, чем я плюхнулся брюхом в пузырящуюся подушку, Кот высунулся из верхнего люка и швырнул первые газовки. Кидал он их связками по три штуки: две связки ушли к "стакану", две - прямо под броню флайкара. Это были даже не слезоточивки, а что-то более крепкое, парализующее; Кот предупреждал, что и в фильтрующих масках лучше не находиться в этой дряни долго, а то можно "поплыть".
Долго мы и не собирались.
Тихо зафукал стационарный лучемёт: это прочухались те, что в "стакане". Первые лучемётные очереди саданули по обшивке пожарной леталки; я успел выйти из слияния - в последний момент, но вовремя. Кот ответил, ведя беглый огонь из-за приоткрытого щитка левого люка. А из правого, расшвыривая гранаты, уже сыпались Танч и Полоз - моё прикрытие на случай, если охранники ещё боеспособны.
***
Было уже поздно, когда мы с Ликой легли в постель - тихо, по-домашнему, без всяких игр и изысков.
- Не выспишься, Птаха, - сказала она, проводя рукой по моим волосам.
- Угу, - отозвался я, уткнувшись лицом ей в шею.
- Тебе бы идти пора.
- Успею.
- Завтра на работу не пойду, пожалуй.
Я поцеловал её в ушко, отведя пальцем тонкую русую прядь.
В эту ночь мы с ней любили друг друга тихо, просто и нежно, и это было самое головокружительное из всего, что только случалось между нами двоими.
***
Я прыгнул следом за парнями. Я видел перед собой только бронированный борт леталки, которую мне необходимо было приручить, как норовистого коня, и больше ничего; под ноги в размётанной в клочья пене попалось что-то мягкое - я даже не сообразил, что это. Я вошёл в слияние с лету, прежде, чем стукнулся открытыми ладонями и грудью о броню.
Слияние. Мощная, великолепно отлаженная машина, зажатая в рамки кургузого, неуклюжего, непропорционально тяжёлого тела. Уродство. Зачем люди творят такое, неужели они не понимают?
Люк открыт. Дверь кабины открыта. Внутрь влетают, взрываются шипящим облаком гранаты; валятся на пол игрушечные тела.
Отрыв. Рядом со мной Кот, тащит меня куда-то; да, конечно, в люк, в сочащееся газом нутро. Танч и Полоз выволакивают наружу бесформенные тюки.
Обжигающей молнией вдруг вонзается в сознание мысль: боже, какие тюки, это люди, боже, что я творю, кто из них жив, кто из них мёртв сегодня, что же я делаю, я же придумал все это, и там, в пене, мне попалось под ноги, это же тоже, что же я...
- Что замёрз, Птаха? - орёт Кот и трясёт меня за плечи. - Давай, давай!
Слияние. В слиянии нет места пустым мыслям.
Взлёт.
Лучемётная очередь в днище.
Я не чувствую боли.
***
Завывающие вопли полицейских сирен неслись со всех сторон - казалось, будто завывает и вопит сам город, возмущённый учинённым над ним насилием.
Я провентилировал салон. Парни уже схватились за мешки с деньгами; действовали споро, несмотря на то, что в крошечной леталке было не повернуться. Танч распаковал поклажу: четыре объёмистых туристских рюкзака из тонкого алакрона; лёгкие и прочные, в сложенном виде такие почти не занимают места, зато очень вместительны. Кот вскрывал инкассаторские упаковки быстро и ловко, будто полжизни занимался именно этим делом; он заглядывал внутрь, мешки с мелочью отшвыривал в сторону, остальные совал в подставленный раскрытый рюкзак.
- Сколько тут, Кот, сколько? - подвывал Танч, стоя на коленях и растягивая в подрагивающих руках очередной рюкзак. - Сколько, а?
- Откуда я знаю! - огрызнулся лейтенант. - Что я тебе, счетовод? Может, и миллион.
Полицейские леталки выныривали спереди и из проулков, пытались висеть на хвосте. Я уходил легко; я ушёл бы от них, пожалуй, и на обычном флайкаре, а уж мой бифлайный движок, способный вынести машинку на орбиту, полицейским леталкам и не снился. Жаль, что не рассчитан на такое корпус: я бы просто прыгнул в стратосферу, оставив флайкары с носом, и свалился бы в удобном местечке прежде, чем успела бы прочухаться СОИ. Но мне и так было неплохо. Я играл с вертикалью, обходя легавых сверху и снизу, разгоняясь над домами и ныряя в закоулки; расшвыривал их воздушными потоками на виражах и протискивался в такие щели, куда преследователи и соваться-то боялись. Их пока слишком много было вокруг, чтобы оторваться окончательно, но меня это не особенно беспокоило; я метался, сбивая их с толку, рассеивая по ложным направлениям, не позволяя понять, куда рвусь.
Как и во всех операциях Кота, у нас было запланировано несколько путей отхода. В небольшом дворике, имевшем, тем не менее, три выезда на разные улицы, нас ждала машинка - ничем не примечательный колёсный кар. Ещё одна столь же скромная тачка приткнулась в длинном ряду своих товарок на подъезде к продовольственному рынку - благо бурная деятельность там начинала кипеть с раннего утра. Самое удивительное, что обе машинки были не угнаны, а честнейшим образом взяты напрокат. Правда, по липовым документам, но зато за настоящие деньги!
Оба варианта имели один недостаток: требовалось оторваться от полицейских настолько, чтобы обезопасить момент смены машин.
Имелись пути отрыва "пешеходного" - по любимым нашим лейтенантом подземным коллекторам. Тут были свои минусы: потеря мобильности и скорости; достаточно позволить полиции сообразить, куда мы подевались - и нас успеют отрезать.
Так что предпочтительными представлялись схемы комбинированные - со сменой каров и кратковременными переходами по коллекторам. Таких было отработано четыре - изъезжено, излазано и исхожено с секундомерами в руках, затвержено и пронумеровано с характерной для Кота педантичностью. Пока я работал на первую.
