Мастер Исхода - Мазин Александр Владимирович (читать книги без сокращений TXT) 📗
Честно признаюсь: дикие джунгли я не люблю. Сырость, жара, насекомые. Да и отсутствие элементарных удобств вроде свежего кваса, холодного пива и панамы с мини-кондиционером мало способствует возникновению нежных чувств к данной природной зоне.
Однако нынешние условия путешествия я счел вполне удовлетворительными. Моя кудрявая голова покоилась на коленях юной (по крайней мере – внешне) красавицы, ход у лодки был ровный и плавный, тень паруса заслоняла пульсирующую жаром дырку в безоблачном небе, зато время от времени в моем поле зрения возникал знакомый силуэт воздушного разведчика – Марфы, сообщая, что в обозримом пространстве опасности нет.
Где-то впереди меня ждали новые приключения и разнообразные сюрпризы (как показывает мой жизненный опыт – по большей части неприятные), но сейчас судьба подарила мне столь дорогие сердцу каждого вояки минуты безделья и безопасности.
И я позволил себе расслабиться: повспоминать прошлое и поразмышлять о будущем, ибо, как говаривал мой инструктор по силовым контактам, корни будущего прорастают из прошлого. Промысли прошлое противника – и его будущее (равно как и отсутствие оного) будет зависеть только от тебя. Он был большим умницей, мой инструктор, и отлично понимал разницу между Одаренными – телепатами-сенситивами, способными «прочесть» мысли соперника, – и будущими Мастерами Исхода, к полноценному мыслечтению не способными, зато почти поголовно обладающими способностью в той или иной мера навязывать собственные мысли. А емкость этой меры зависела главным образом от того, насколько собеседник будущего Мастера Исхода отождествлял навязываемые мысли (а равно и желания) со своими собственными. Проще говоря, если эмпат или телепат чует, что ему сейчас дадут правой ногой по левому уху, то мне полагается формировать у противника острое желание треснуть меня по голове именно таким манером. А потом предпринять соответствующие действия, чтобы мой орган слуха не пострадал.
Человеческий мозг устроен таким образом, что мы всё время норовим заранее прожить свое будущее. Очень полезное качество для воина, который занимается анализом и прогнозированием. И очень вредное – для воина-практика. Поэтому опытный боец не думает о том, куда треснуть противника. А очень хороший – вообще не думает. Вернее, думает другой частью мозга. Не той, которая лупит. Но у нас, Одаренных, есть еще одна проблема. Очень серьезная проблема. Нам нельзя убивать. То есть в принципе можно, но… нельзя.
С этой негативной стороной бытия я познакомился практически во время того памятного путешествия по Гималаям, в котором впервые услышал слово «кулу». Тогда же, кстати, я принял и «боевое крещение». Хотя слово «кстати» здесь совершенно неуместно. То, что случилось с нашей группой среди рыжих камней на высоте без малого четырех километров над уровнем моря, было очень даже некстати. Потому что там, в горах, веселый и славный Одаренный, семнадцатилетний юноша Владимир Воронцов – умер.
Глава двадцать четвертая
Моя первая битва
Итак, нас было шестеро. Юноша-пирокинетик (откуда-то из Колоний, более точно я так и не узнал); две двойняшки-китаянки лет пятнадцати (местные, с Земли-Исходной) – будущие Слушающие, но ко времени похода – всего лишь слабенькие телепаты, способные к полноценному обмену информацией исключительно друг с другом; тощенькая мелкая девчонка-эмпат с Земли Голубая Жемчужина и я, будущий Мастер Исхода, гордый и самоуверенный щенок, воображающий себя матерым волкодавом.
Наша тогдашняя задача была одновременно очень простой и очень сложной. Соприкоснуться с миром по ту сторону Бытия. Здесь, на макушке Поднебесной, это было довольно просто: ткань, отделяющая Бытие от Небытия среди этих безжизненных холодных пиков тонка, как пенка в чашке кофе. Главная трудность заключалась в том, чтобы в процессе соприкосновения Небытие не проникло в Бытие, в роли которого выступал сам проникающий. В этом случае восприятие Бытия самого проникающего имело очень большие шансы необратимо трансформироваться, «подарив» вместо счастливого Одаренного еще одно несчастное существо, страдающее тяжелой формой шизофрении.
Старшим группы был Логик-Интуитив, хмурый и немолодой уже (лет сорока на вид) – тоже с Земли-Исходной. Его задачей было проследить, чтобы соприкосновение с потусторонним не покорежило сознание юных адептов.
В горах мне понравилось. Холод меня не смущал, «горной» болезни у меня быть не могло, а холодная и чистая красота льда и камня рождала такое ощущение близости Бога, что казалось: еще чуть-чуть – и взлетишь.
Вдобавок благодаря физической подготовке и «усиленному» организму я без труда мог потягаться в выносливости даже с проводниками из местных горцев. Единственный из группы, я сам нес свой рюкзак и проходил трудные места без посторонней помощи.
Впрочем, остальные тоже прошли неплохую подготовку (Одаренные как-никак), и большую часть маршрута мы преодолели без происшествий. Нам оставалось два дневных перехода, когда случилась беда.
Строго говоря, это был прокол нашего старшего. Одаренный Логик-Интуитив должен предвидеть будущее. Но наш лидер был настолько погружен в опасности «тонкого» мира, что забыл о существовании «вещественных» опасностей и проворонил диверсионный отряд пакистанцев, нацелившийся разгромить индийскую аэрокосмическую станцию.
На нас диверсанты наткнулись случайно. Будь мы обычными горными туристами или спортсменами, тысячи которых ползали по Гималаям, ничего худого с нами бы не случилось. Пакистанцы выждали бы, пока мы пройдем мимо, и двинулись дальше.
К несчастью, с нами были две Слушающие, Дара которых хватило, чтобы обнаружить: рядом – люди. И их подружка, маленькая эмпатка, тотчас «взяла пеленг» и враз определила, что люди эти – нехорошие.
Если бы они промолчали или, на худой конец, поделились этой информацией с нашим лидером (или хотя бы со мной, уже прошедшим начальную боевую подготовку), возможно, всё и обошлось бы.
Но лидер был погружен в составление недельного прогноза, а я как раз в этот момент провешивал переход вдоль скального карниза. Поэтому девчонки сделали то, что ни в коем случае не следует делать, если обнаруживаешь засаду. Они остановились и начали «обмениваться впечатлениями». Чуть позже к ним подключился и юный пирокинетик. Вот так они и стояли – тесной кучкой, обсуждая ситуацию. А чтобы у диверсантов, укрывшихся примерно в пятидесяти метрах от них в завалах каменной осыпи, не оставалось никаких сомнений в том, что они обнаружены, мои брат и сестры по Дару время от времени бросали в сторону осыпи настороженные взгляды.
Не то чтобы они очень испугались. Всё-таки они были Одаренными – и потому не сомневались в своем превосходстве. Отчасти эта уверенность имела основания. Теоретически тройка Слушающий—Эмпат—Пирокинетик может в течение нескольких секунд уничтожить не то что десяток, а полную роту диверсантов. Слушающий их «увидит», Эмпат передаст «картинку» Пирокинетику, а тот произведет физическую ликвидацию. Для этого ему совсем ни к чему превращать врагов в эффектные огненные факелы. Даже убивать необязательно. Достаточно нагреть на несколько градусов любой из жизненно важных органов противника, и тот гарантированно выйдет из строя.
Но это – теоретически. Кроме «технического» аспекта имелся еще этический, который свел на «нет» все превосходство Одаренных над обычными людьми. Мои братья и сестры не умели и не хотели сражаться. А вот диверсанты были специально заточены под это дело. Кроме того у них был приказ. И знание простых правил скрытой войны.
Как только диверсанты поняли, что обнаружены, то немедленно начали действовать.
У пакистанцев были простые и надежные полуавтоматические винтовки с системой целеудержания и наствольными звукопоглотителями. Из такой штуковины можно попасть в таракана, бегущего по энергоотводу стометровой геотермальной вышки. Шестерых проводников, нашего старшего и мальчишку-пирокинетика сняли практически одновременно. Досталось и мне. Шестиграммовая пуля с утяжеленным сердечником попала прямо в козырек керамопластикового шлема. И, на мое счастье, чуть-чуть изменила траекторию: вместо того чтобы проделать в моем лбу непредусмотренное Богом и генетиками отверстие для третьего глаза, она всего лишь вскользь прошлась по моей черепушке и вышла из затылочной части шлема, приведя его в полную негодность. Слава Богу, мои модифицированные на генном уровне косточки обладают повышенным запасом прочности, и череп пострадал значительно меньше шлема. Взаимодействие с раскаленным кусочком металла обошлось мне в клочок скальпа, легкую контузию и полстакана крови.
