Небесный король: Эфирный оборотень - Живой Алексей Я. (книги бесплатно txt) 📗
В этот день старший «смены» на приемном радиоцентре «Морозко», располагавшемся неподалеку от поселка Диксон, Михайло Вертиполох сидел за своим постом системы «Глобальный перегон» и с вожделением смотрел на только что принесенную посылку из дома. Посылку принес один из «духов», который сразу же получил задание найти нож или стамеску для произведения вскрытия. Такое событие, как приход кому-нибудь посылки с едой, а другого в ней быть просто не могло, квалифицировалось всеми «дедами» на точке как национальный праздник освобождения, подобно дню взятия Бастилии пражскими коммунарами. Это означало, как минимум, большой жор для избранных и, скорее всего, продолжительный дринкинг на боевом дежурстве. Как ни старались офицеры поначалу предупредить подобные случаи, ничего не выходило. Еда на севере – это святое. А поскольку офицеры сами с голодухи иногда постреливали в пробегающую и глушили динамитом проплывающую дичь, то в конце концов все было пущено на самотек. Пусть идет как идет, философски решили офицеры, и правильно сделали – на отдаленной точке все шло более-менее нормально. Здесь, на краю земли, все нравы упрощаются до предела.
Сидевший рядом с Михайло «дед» Володя Дубинин уже с минуту размышлял на тему посещения сортира пред едой, поскольку только недавно опрометчиво пообедал. И мысли его постепенно сводились к «сходить все-таки надо». Проблема заключалась в том, что в туалет на краю земли ходят исключительно по двое. И дело тут не в отсутствии женщин или прочих извращениях, просто хозяином здешних мест, на радость «Гринпису», резонно считался не человек, а белый медведь. А он знал, зараза, в какие минуты своей жизни человек бывает наиболее беспомощным, и ловко пользовался своими знаниями. За последние полгода, после неурожайного периода в тундре, медведь задрал в туалете уже двух солдат. Туалет, как и все прочие удобства, находился на отшибе. В плохую погоду, то бишь в буран, когда ничего не видно на расстоянии двух метров, деревянный сортир в лучшем случае маячил вдалеке призраком «Летучего голландца». А если дело происходило в полярную ночь, поход по нужде представлял из себя и вовсе уж рискованное предприятие. При всем желании командир части капитан Берестов не мог приставить к сортиру часового с автоматом для отгона медведей и прочей нечисти. Часовой через пятнадцать минут на ветру превратился бы в ледяной персонаж из северных сказок Андерсена. Единственное, что измыслил хитроумный капитан, это протянуть веревку от казармы до сортира и издал приказ ходить в сортир по двое. Один справляет нужду, а второй с топором отгоняет медведей. После своих нерадостных размышлений Володя Дубинин попросил Михайло повременить с посылкой, а сам свистнул одного из корешей и отправился в сортир.
Спустя пару часов, когда сменился караул, в который ходили друганы Михайло, все приглашенные «дедушки» и «дембеля» уселись вокруг «Глобального перегона», забив на дежурство, и сверлили посылку голодными взглядами. Михайло откупорил деревянную крышку стамеской и взорам присутствующих открылись внутренности коробки. Словно фокусник из черного ящика Михайло доставал оттуда ярко-рыжие мандарины, банку соленых огурцов, невиданные лет сто зеленые яблоки, палку колбасы, три банки тушенки и пестрые пакеты со сладостями. По аудитории пронесся радостный вздох. Быстренько распаковав и открыв все что можно, служивые извлекли из поста двухлитровую бутыль самогона, сменянную у пришлых чукчей за десять холостых патронов (чукчи в это время как раз преследовали убегающего оленя и никак не могли понять, почему после выстрела в упор он никак не хотел падать и истекать кровью). Самогон молниеносно перекочевал в граненые стаканы солдат и наполнил небольшой зал неслыханным ранее ароматом, в котором неясно угадывались запахи погони и крови, весенней тайги, перезрелых мухоморов, сырого пороха и устроившегося на ночлег голодного медведя. Между тем, русские солдаты привыкли выносить и не такое. Володя Дубинин встал первым и предложил тост за родителей Михайло в благодарность за присланную посылку. Это было логично и рассудительный Михайло согласился. Опрокинув стакан самогона внутрь, он испытал странное ощущение. Ему вдруг на секунду показалось, что он олень-первогодок, который прыгает по бескрайней тундре в поисках ягеля. Но ощущение это быстро прошло. Дубинин и сидевший рядом Петр Ликсахин, оператор «Большой дороги», одновременно почудились себе лосями с огромными ветвистыми рогами, причем в период борьбы за самку. Они тут же столкнулись лбами и стали скрипеть зубами друг на друга. Их быстро утихомирили и налили по второй. Немного освоившись с действием самогона, Гоша Переверзев, лучший мозрянщик точки, предложил поднять граненые стаканы за самого Михайло, которому скоро светил ранний дембель за успехи в ловле иностранных самолетов-шпионов, наглым образом нарушавших воздушную границу. Однажды Михайло даже поймал неопознанный радиосигнал, который никто в части расшифровать не смог. Кассету с записью отослали в Москву, где через неделю установили, что сигнал принадлежит не самолету и не летающей тарелке, а вражеской атомной подводной лодке, которая потерпела бедствие, столкнувшись с китом-полосатиком, и была вынуждена всплыть вблизи северных российских берегов. Михайло тут же наградили внеочередным суточным увольнением домой, но поскольку дорога домой занимала трое суток, увольнение осталось неиспользованным. Несмотря на это Михайло согласился выпить за себя и первым опрокинул стакан. На сей раз все поплыло у него перед глазами, окружающее куда-то исчезло, а он ощутил себя тюленем, за которым, прыгая по волнам, несется лодка с туземными охотниками. На носу уже стоит, высоко подняв гарпун с зазубренным лезвием, главный туземец – отважный Хасы Манты Пельмени. Но хитрый тюлень нырнул под льдину и спасся от преследователей. Там он неожиданно столкнулся с морским котиком, заговорившим с ним голосом лейтенанта Косухина:
– Вертиполох, ты что это в туалете один делаешь?
Честный тюлень ответил капитану:
– Прячусь от охотников.
– Это что они тебя, за холостые патроны преследуют?
– Да черт его знает, товарищ капитан.
Морской котик осмотрелся по сторонам и вопросил:
– Значит пьете? Налили бы хоть старшему по званию.
– Это с превеликим удовольствием, – вставил слово голосом Гоши Переверзева невесть откуда возникший под водой белый медведь.
– Гоша, – удивился Михайло, – Ты же плавать не умеешь?
– Не умею. – подтвердил белый медведь, – Но страшно хочу научиться. Да и закуска тут так и шныряет вокруг.
Он поймал проплывавшую мимо жареную скумбрию и разом отхватил половину. Приняв стакан из белой волосатой лапы, морской котик предложил:
– Пора всплывать, товарищи разведчики. И залпом выпил содержимое.
– Пора, – согласился Михайло, сделав пару загребательных движений.
В то мгновение Вертиполох вдруг узрел себя сидящим на сейфе в помещении штаба части. Чуть ниже, за столом командира части, расположился лейтенант Косухин, который пытался как заправский морской котик подвинуть носом стакан с одного края стола на другой. Вскоре это занятие ему надоело и он стал подбрасывать носом футбольный мяч, ловко жонглируя. «Прямо как в цирке» – подумал Михайло. В этот момент открылась дверь и в проеме показался лось с ветвистыми рогами.
– Здорово Михайло, а мы уж тебя потеряли совсем, – произнес лось голосом Ликсахина. – Пить будешь?
После третьего стакана Вертиполох ушел в небесные сферы и не на шутку разругался с чукотским шаманом Кугуном о природе вещей. Шаман утверждал, что души оленей после смерти или в период экстаза переселяются только в хороших людей. В плохих переселяется душа коварной росомахи и охотника за тюленями Хансы Манты Пельмени. Вертиполох же пытался убедить самого шамана, что его нет на свете вообще, что он простой глюк и скоро сгинет совсем, с первым криком петуха. А у охотника Хасы Манты Фрикадельки души вообще нет – это сплошной собирательный гастрономический образ.
– Сам ты гастрономический образ, – обижался шаман, – Ну скажи мне, где ты на Таймыре петухов видел?
