Змей Двуликий (СИ) - Нетт Евгений (книги хорошего качества txt, fb2) 📗
Живая и неживая, массивная и бесконечно маленькая, недвижимая и смещающаяся во всех направлениях одновременно, пустота являла собой нечто, человеческим сознанием в принципе нормально не воспринимаемое. И оттого Марагос не мог понять, что и как делал сейчас Элин, разум которого, по мнению будущего Короля Змей, лишь в малой степени отличался от его собственного.
— Пустота не представляет для тебя опасности, если ты об этом. — Перерождëнный позволил себе улыбнуться. Основные поставленные перед собой задачи он выполнил, отыскав путь домой и инициировав процесс перемещения, так что теперь у него появилось время на полноценный разговор. — И ты не исчезнешь после моего отбытия. Я ошибался… Мы ошибались.
Такая досадная, пугающая… и естественная для человека ошибка. Считать, что избранный — это ты, и вся вселенная вращается лишь вокруг тебя…
— Ошибались в чём?!
От Элина в пустоту устремился слабый, но ощутимый поток изумрудной анимы, разбившийся о многомерность — и тут же ею поглощённый. Границы пустоты вздрогнули, а в следующее мгновение схлопнулись в одну точку, совсем не случайно оказавшуюся в центре груди перерождённого. Марагос только и успел, что выплеснуть аниму в попытке остановить всё ещё казавшееся ему опасным нечто… а после осознать, что пустота исчезла вместе с Элином Нойр. Все свидетельства его присутствия в этом мире так же начали растворяться, о чём Марагос, конечно же, пока не догадывался, ведь образцы плоти своего гостя он хранил в месте, способном пережить уничтожение не то, что комплекса, но и всего планетоида. Зато ото взгляда Короля Змей не укрылось появление небольшой металлической пластинки, на которой изумрудная анима успела выжечь активно пытающуюся истаять вереницу символов.
Символов, при взгляде на которые глаза мужчины непроизвольно распахнулись, а зрачки — наоборот, сжались…
Концепция нахождения нигде и везде одновременно для Элина была чем-то новым и непонятным, так что какое-то время он отчаянно пытался адаптироваться и понять, что вообще происходит. Единственным оплотом стабильности были уцелевшие ленты, проложившие перерождённому путь домой, но и они постепенно распадались, будучи не в силах долго сопротивляться неестественным для материального условиям. Сам Элин испытывал по этому поводу куда меньше проблем, частично оградившись от пагубного воздействия пустоты, но проделать то же самое с лентами не мог, пусть те и являлись суть его плотью. Не хватало знаний и практики, необходимой в любом деле.
И особенно — в столь сложном.
Лишь спустя какое-то время Элин худо-бедно понял, что и как нужно делать для того, чтобы банально двигаться вперёд, а не назад или в одну из множества сторон многомерного пространства-времени. Так же стало очевидно и то, что просто взять и гарантированно оказаться в, скажем, ещё более далёком прошлом было нельзя. Как не получилось бы у Элина отправиться в будущее относительно своего родного мира, ведь там у него не было ничего из того, что можно было использовать в качестве якоря. Зато такой якорь имелся там, где лорд-самоубийца решился грубо разорвать ткань времени и пространства, чтобы тем самым покончить с заклятым врагом. Что иронично, это его решение не только не убило Элина, но и проложило ему дорогу к куда большей силе. Не пространству и техникам истинных людей, а пониманию самой концепции мироздания, своих ошибок и методов их решения.
Сконцентрировавшись, Нойр нащупал нужный якорь и начал шаг за шагом продвигаться к нему, избегая тех областей пространства-времени, вблизи которых двигаться, да и даже просто мыслить было в разы сложнее. Благо, искать окружные пути в многомерности было достаточно легко, ибо оно не ограничивалось привычными для материального мира направлениями, а Элин не игнорировал эти возможности, целенаправленно заставляя своё сознание работать не так, как ему было удобно, а так, как того требовали окружающие условия. И пусть так сам процесс движения давался тяжелее, с каждым шагом Элин всё чётче ощущал, как его сущность очищается от уже ненужной шелухи. Не эволюция, но адаптация и оптимизация, путь к идеалу. Идеалу, следование за которым было необходимо ради всеобщего блага, но вместе с тем и отдаляло самого Элина от его собственной маленькой человеческой мечты…
Последний шаг дался перерождённому особенно тяжело, ведь вместе с ним ему пришлось продавливать ткань реальности, в которой именно он, а не кто-то ещё был чужаком. Тем не менее, сопротивление было преодолено, и на дно давным-давно остывшего кратера ступила на ходу возвращающая себе нормальную форму нога Элина Нойр, чья плоть спустя пару секунд промедления забурлила — и сформировала одежду, утраченную в ходе перемещения. Привыкнув к необычным ощущениям, вызванным столь значительным изменением собственного тела, Элин мазнул восприятием по руинам Авалона. Мёртвый камень, копоть и пепел. Ни людей, ни симбионтов. Но и понять, как давно был уничтожен город Элин не мог, ведь отчего-то в самом сердце Авалона образовалась аномалия, не позволяющая аниме окончательно рассеяться.
Поборов малодушное желание тут же устремиться в Китеж, Элин развернулся и сделал лишь один шаг, тут же переместившись к самой границе обнаруженной аномалии.
Переместился — и застыл, поражённый открывшейся ему картиной.
Некогда возведённые из серого камня, разрушенные здания были покрыты толстым слоем копоти. Не обошла она своим вниманием ни сами улицы, ни даже остовы клановых башен, немыми надгробиями возвышающихся над местами гибели потомков возвёдших их людей. Ну а характерные для этого региона дожди и ветра не совладали с копотью и оказали ей хорошую услугу, накрыв чёрным похоронным саваном даже то, что изначально этой участи избежало. Белыми, — буквально, — пятнами на этом фоне выделялись лишь странные останки: нагромождения чего-то приторно-белого, напоминающего костяки, но вместе с тем ими едва ли являющегося. Эти переплетения одновременно и походили на силуэты, могущие принадлежать демоническим зверям, и совершенно точно не имели ничего общего с костями, без которых не обходились даже твари наивысших рангов. Уж в этом-то перерождённый, за все свои жизни перебивший не один десяток тысяч демонических зверей, был уверен.
Осторожно подойдя к ближайшей такой “скульптуре”, Элин мягко коснулся её ладонью, установив тем самым прямой контакт с анализируемым материалом. Одна за другой техники впитались в кость, и Элин наконец получил ответы… Но ответы эти лишь вызвали ещё больше вопросов, ведь “костяки” оказались ни много, ни мало, а спечённой до такого состояния плотью симбионтов. И таковых на одной из четырёх улиц, ведущих к центральной площади Авалона, анимус заметил, — да и ощутил, — ровно девять штук. Дальше его восприятие пасовало из-за мощного фона, особенно сильного вблизи ядра некоей аномалии, которую отсюда не было видно из-за очень интересных силовых завихрений неестественного происхождения.
Многозначительно смерив взглядом рассыпавшийся трухой труп, не переживший грубых, но эффективных методов анализа, перерождённый устремился к границе, очерченной первыми более-менее мощными завихрениями, которые не разбивались об его уже ставшую естественной защиту. И лишь секунда понадобилась Элину для того, чтобы опознать оттенок этой анимы, подтвердив сделанные ранее выводы: сила, в которой навеки отпечатались ярость, ненависть и отчаяние, принадлежала третьему “подлиннику”, с которым перерождённый успел повстречаться.
Артар Виард-Мордакс дал здесь бой, превзойдя себя и, пожалуй, даже Элина на момент его исчезновения в пространственно-временном взрыве. Город явно штурмовали огромными силами, на что указывал как фон мерзопакостной гнили, характерный для массовых захоронений, мертвецы в котором умерли не своей смертью, так и наличие спёкшихся симбионтов. Какой мощью нужно было обладать для того, чтобы одновременно поразить такое число разумных и в достаточной мере могущественных тварей — вопрос как бы не больший, чем то, как вообще Артар смог это провернуть.
