Мертвая зона - Дивов Олег Игоревич (читаем книги онлайн TXT) 📗
Опять кивок.
— Но ведь это своя машина, нигерийской армии. Это не плохие белые парни... В чем проблема?
— Йоба не любит военную технику, — четко проговорил Гейб. — Абуджа будет мирной навсегда.
— А если придут хауса с севера? Исламисты. Боко харам! — Леха невольно понизил голос до шепота.
— Не придут.
— Почему?
— Теперь на севере не хауса, там хаос.
«Вот и кафедра английского языка и литературы прорезалась, — оценил Леха. — Ай да братец Гэбриел».
— Но ведь они восстановятся. Их два года не трогали, для исламских радикалов этого вполне достаточно. Было бы финансирование, а оно всегда появляется там, где есть люди, готовые убивать. Допустим, исламисты соберутся занять Абуджу... Сюда явится легкая пехота, ни одной машины крупнее джипа. И что сможет Йоба?
Гейб медленно повернулся к Лехе лицом.
И, глядя прямо в глаза, очень серьезно ответил.
— Голосом Великой Матери позовет своих помощников.
— У Йобы много... помощников? — осторожно спросил Леха.
Гейб легонько мотнул головой, словно обводя круг.
«Надо так понимать — весь город?»
Впереди расслабился Смит, потеряв интерес к разговору. Старый и опытный, весь из себя матерый, он совсем не следил за ушами, а они у него так и дергались, пока подслушивал. И затылок напрягался.
— Спасибо, Гейб, — сказал Леха. — Кстати, мне понравилась твоя шутка про хаос. Она грустная, конечно, если подумать, но все равно красиво звучит.
Гейб пожал плечами.
***
Когда «басик» свернул с развязки к аэропорту, гостей бывшей столицы ждала большая во всех смыслах неожиданность: на задворках рынка пряталась еще одна парковка, да не простая а грузовая, плотно заставленная фурами, автобусами и бензовозами. Леха подозревал, что где-то здесь должен быть местный хаб, перевалочная база, откуда товар растекается по базарчикам и магазинчикам вдоль всего пригорода, — но не думал, насколько масштабно и серьезно поставлено дело. И ведь приезжают, не боятся. А с другой стороны, машины гражданские, что им Йоба? Что они Йобе?
— Очень заметно, как никто не хочет ехать сюда из Лагоса, не правда ли? — бросил Смит через плечо. — Далеко, опасно, страшно. А из Минны совсем никто не хочет.
Спереди обернулся Пасечник.
— Видали? Каков размах.
— Вспоминается чья-то идея добраться до Минны самолетом. Теперь она кажется совсем не такой глупой.
— И потом сто миль пешком? — Пасечник хмыкнул. — Понимаю, что начальник всегда дурак, но так плохо думать о моих умственных способностях, это уже перебор. Многие готовы ехать в Абуджу. Но мало кто хотел ехать сюда с нами. Понимаешь разницу? Белый без охраны — добыча здесь, а черный водитель — ненужный свидетель.
— Могли бы нанять машину с полицейским эскортом. А так — потратили на дорогу с пересадками лишние двое суток... — брюзжал Смит.
— Думаю, это тебя удивит, но я пытался договориться и насчет эскорта тоже. Увы, полиция вовсе не горела желанием сопровождать репортеров в сторону Абуджи. А частная охрана, как мне намекнули, вполне могла забыть нас где-нибудь на обочине. Конечно, абсолютно случайно. Охрану надо брать на месте и у проверенных людей. Спроси вон хоть парней. Что скажешь, Майк?
— Майк сказать, белый господин хороший добыча! Плати выкуп много-много! Три белый господин — три раза много-много! — отрапортовал Майк и захохотал.
Его английский в присутствии Пасечника опять испортился.
— Не смешно, хренов ты следопыт, — сказал Пасечник. — Слышишь, Джон? Не ворчи. Потеряли день, потеряли два, и слава богу, зато доехали.
— Масса Пасечник все равно теряй день, потому северо-восточный пассат, сопровождаемый пыльными бурями с вероятностью смерчей. Лучше слушай Майк, знаменитый следопыт пампасов. Майк говори свой язык.
— Прекрати.
Майк хрюкнул, давясь от смеха, но кивнул.
— Я не ворчу, — проворчал Смит.
— Спасибо большое. И между прочим, есть такое слово — бюджет.
А еще слово «конспирация», — подумал Леха. И даже если на лице написано, что никакой ты не журналист, слово «инструкция» намекает, как важно соблюдать конспирацию. Или хотя бы соблюдать инструкцию. А то вы потом друг на друга накатаете докладные о том, как инструкцию нарушали. Это точно написано у вас на лицах огромными буквами.
— И потом, что бы мы тут делали эти двое суток? — сказал Пасечник. — Тыкались вслепую, рискуя получить по морде? А сейчас красота — не успели войти в город, как началось движение, и мы в центре событий практически! И приехали компетентные люди, мы с ними немного поговорим и многое узнаем. Теперь главное — не зевать!
— Теперь главное — уворачиваться, когда события начнут бить по голове, — процедил Смит. — Мы потеряли инициативу и вынуждены догонять. События будут управлять нами, и в какой-то момент мы неминуемо облажаемся.
— Ва-ау, — протянул Пасечник. — Стесняюсь тебя спросить: и давно ты в последний раз управлял событиями, полковник?
— Подполковник, — буркнул Смит и уставился в окно.
Пасечник не просто замолчал. Он заткнулся.
Леха тоже смотрел в окно. Вдоль дороги стояли облезлые приземистые строения, одинаково убогие, что капитальные, что собранные из профнастила и автомобильных покрышек. Кое-где дымили печки, там готовили еду, при одной мысли о которой пропадал аппетит. Прямо на обочине ремонтировали машины, увлеченно и широко замахиваясь кувалдами — думать не хотелось, что «басик» тоже чинится таким образом.
Иногда из-за облезлых хибар весело и ярко выстреливало солнце — это бликовали панели энергетических модулей. Тоже интересная тема, которая еще ждет своего исследователя: сколько хозяев меняет солнечная батарея в Абудже прежде, чем прочно займет свое место. И сколько воров гибнет в попытках ее стянуть. По батареям можно определить точки, где есть вода. Топливо слишком дорого, генераторы только у богатых, народ попроще сидит на возобновляемой энергетике и от нее запитывает скважинные насосы. И обороняться владельцам скважин надо жестко: кто не способен защитить воду, недостоин ее иметь в собственности... С водой и электричеством в предместьях столицы было туго и до конфликта. У белых инженеров в их комфортабельных гестхаузах обязательно имелось в избытке и то, и другое, и под вооруженной охраной. И белые никогда не отказывали соседской бедноте, если та приходила к воротам с канистрами. Собственно, каждый день не отказывали.
Не потому что отказать — себе дороже, а потому что... ну, блин, как? Все же люди.
Леха встрепенулся: навстречу катил ослепительно-белый автобус с мальтийским крестом. Передвижной медпункт ехал на работу в город. Чистенький и новенький, он сначала показался неуместным во всеобщем хаосе. Но что-то важное с ним было связано, какую-то эмоцию он будил, о которой ты и думать забыл уже. Вера? Надежда? Спасение души?
Леха невесело усмехнулся.
— Подъезжаем, — сказал Пасечник и потер руки. — Говорить буду я.
Аэропорт встречал гостей высоким сетчатым забором, густо опутанным колючкой, и со спиралью Бруно поверху. У ворот застыли два бэтээра нигерийской армии, развернув стволы на дорогу, — Леха готов был поспорить, что еще совсем недавно их тут не стояло, — и два человека в бронескафандрах с крупнокалибрными пулеметами. И если бэтээры совсем не обрадовали, потому что кроме неприятностей вряд ли можно чего ждать от них, то при одном взгляде на пеших воинов стало поспокойнее.
Леха был о них давно наслышан, но впервые увидал воочию в сорок девятом, у госпиталя в Лимпопо, и когда поборол оторопь, поймал себя на том, что эти люди радуют глаз и наполняют душу верой в светлое будущее. Если наемники не умирают — как известно, они отступают в ад для перегруппировки, — то солдаты Мальтийского ордена не отступают никуда вообще. Наверное могут слегка попятиться, чтобы потом зайти на врага с фланга, но обычно им не надо. Это свойство Ордена, о котором знают все. И есть в нем такая спокойная уверенность, которую русский человек, привыкший от рождения мыслить в категориях «дубина народной войны» и «вызываю огонь на себя», понимает не умом, а сердцем.
