Гильдия - Голотвина Ольга (серия книг txt) 📗
Ульфест сам это предложил! Сам! Венчигиру такое бы и в голову не пришло!
Но как прильнула она к лицу, эта мягкая маска! Как колыхнулись от дыхания нити бахромы, спускающиеся ниже подбородка! Как отразился ее серый отсвет в выпученных от ужаса глазах трактирщика!
Трактирщик – тьфу, его раболепная восторженность не стоит доброго слова. Венчигир и сам не простолюдин. Такие, как Аруз, ему в ноги бухаются, тут и маска не нужна. Но тогда было другое… тогда Венчигир и в самом деле почувствовал себя наследным принцем, стоящим перед одним из своих будущих подданных.
Ах, почему его отец родился позже Зарфеста?!
Дальше – больше. Обнаглевший Ульфест заявил, что у него дела в городе: он, мол, познакомился с учениками Подгорного Охотника и пообещал их куда-то провести и что-то показать. А Венчигир пусть заменит его в тронном зале. Король будет беседовать с советниками, от принца требуется одно – сидеть тихо.
Вот тут бы и отказаться! Это уже не мальчишеское озорство. Если это выплывет на свет, король Зарфест будет в ярости, а про дедушку Эшузара и говорить не стоит. Этот даже в голой степи, где и суслики не водятся, сумеет разоблачить грандиозный заговор против гурлианского престола.
Но разве удержишься от возможности сесть на перламутровый трон? Венчигир узнал эту радость. Он вел себя куда достойнее, чем его шальной кузен, держался со скромным величием, согласие с королем выражал сдержанными кивками (боялся, что его узнают по голосу, но со стороны это выглядело как воспитанность и учтивость).
И когда настало время третьего искушения, Венчигир принял маску уже без страха, со счастливой благодарностью. Хотя этот третий раз был не чета двум первым.
Заменить принца на празднестве в День Всех Богов! Проплыть над толпою в перламутровых носилках, услышать гул влюбленного в тебя города, почувствовать себя истинным повелителем – прилюдно, при свете солнца!
Маска, престол, носилки – так отдавал Ульфест своему кузену власть…
Это уже могли назвать государственным преступлением и святотатством. Но Венчигир готов был на риск, лишь бы воплотить в жизнь свою давнюю мечту. А Ульфесту на все наплевать, он увлекся какой-то наррабаночкой и намерен был повеселиться с нею на народных гуляниях. Вот и передал священную маску из рук в руки, словно тряпку…
А ведь Безликие послали Венчигиру предупреждение: красавица Айла, которую мучила зубная боль, не смогла быть Щедрой Дамой – впервые за много лет. Яркая мечта потеряла несколько блестящих перышек. Тут бы Венчигиру и призадуматься! Так нет же, воссел в перламутровые носилки, взмыл на воздух меж красавиц, гарцующих на гнедых лошадках, в гривы которых вплетены цветные ленты…
Можно обмануть людей, но богов не обманешь. Венчигир понял это, когда в носилки вместо пшеничных зерен полетели камни.
Король и его советники могут что угодно говорить о причинах мятежа. Венчигир лучше их знает, почему приветственные крики толпы сменились озлобленным ревом, почему шествие – впервые за всю историю Гурлиана! – повернуло во дворец.
Боги гневались за подмену!
К счастью, во дворце Венчигиру удалось в общей суматохе удрать с носилок – всем было не до него. Стянув с себя парадную одежду наследного принца, он без маски отправился в бушующий город. Уйти было легко: стража знала его в лицо, привыкла к его частым отлучкам и вообще в этот бурный день думала не о тех, кто покидает дворец, а о тех, кто может туда ворваться.
Венчигир спешил к любовнице-актрисе, надеясь, что в постели уймется душевная буря. Мечта о дивном шествии от храма к храму не сбылась, это было горько и унизительно… кузен наследного принца, всю жизнь лишь кузен – и ничего более…
Но в уютном, милом домике с огромной розой на двери Венчигира поджидало последнее испытание – темное, страшное.
Откуда он взялся, этот мальчишка-беспризорник с испуганными глазами и нелепым посланием? На куске холстины было выведено сажей: «Спаси меня. Ульфест.»
Двоюродный братец все-таки доигрался!
Мерзкий беспризорник тараторил что-то о плене, о продаже в рабство за море… а потом брякнул: «Господин, в вас же одна кровь!»
Эти слова взметнули со дна души грязный ил. Подняли то, о чем сам Венчигир и не думал… ну, разве что иногда, бессонными ночами…
В них одна кровь.
Если Ульфест погибнет, не оставив законного сына, то наследным принцем станет сын младшего брата короля – Венчигир.
Это будет хорошо и правильно. Он рожден для этого положения. Маска его не душит, не то что Ульфеста. Он будет настоящим королем.
И он не подлец, не душегуб. Он не стал бы сыпать двоюродному брату яд в кубок или бить его в спину ножом. Даже ради престола. Но ведь тут всего-то и надо – ничего не делать. Промолчать. Пусть все идет как идет – само собой.
Буквы на той холстине просто размазались. Он ничего не понял, да-да, он не разобрал ни слова. Правильно он сделал, что бросил эту грязную тряпку в огонь. А мальчишка наверняка хотел выманить его на улицу, чтобы там со знатным идиотом разобрались взрослые грабители. И вообще не видел он никакого мальчишку и не читал никакую записку ни на какой тряпке!
Вот и дверь в фехтовальный зал… как быстро…
Несостоявшийся наследный принц шагнул через порог на тряпичных, непослушных ногах. Так шагают на эшафот.
Ульфест, стоя спиной к вошедшему, осыпал быстрыми, напористыми ударами меча Прешката, ушедшего в глухую защиту. Венчигир глядел на поединок, тоскливо думая: хорошо бы он не заканчивался никогда… чтобы не было разговора, который его ждет…
Прешкат увидел кузена принца и издал короткое пронзительное шипение – сигнал к окончанию схватки. Ульфест опустил меч, обернулся, просиял улыбкой:
– А, нашлась наша потеря!.. Прешкат, ступай пока умойся, но далеко не уходи, ты мне еще будешь нужен.
Стражник вышел из фехтовального зала, а принц вернул меч в стоящую в углу стойку для оружия, плюхнулся, усталый и довольный, на скамью у стены и хлопнул ладонью по скамье рядом с собой – садись, мол!..
Венчигир сел, гадая: Ульфест ничего не знает? Или играет с ним, как кот с мышонком?
– Что такой зеленый? – приятельски спросил принц. – Ах да, я забыл: ты ж двое суток из постели не вылезал! Она такая темпераментная, эта твоя Кудряшка? Познакомь!
– Почему б и не познакомить, – осторожно ответил двоюродный брат, – тем более что там и подружка есть.
– Даже так? Две прелестницы двое суток с тебя не слезали? Но ты, надеюсь, не опозорил Род Ульнес?
– А когда я его позорил? – Венчигир почувствовал, что он возвращается к жизни.
И покатился, чуть подпрыгивая на ухабах, небрежно-веселый мужской разговор: сначала про женщин из домика с розой на двери, потом про женщин вообще, потом – переход никого из собеседников не удивил – про завтрашний турнир.
Про состязания лучников, с которых должен был начаться турнир, они не сказали ни слова: это забава простонародья, в которой может принять участие любой желающий.
О воинских игрищах приезжих властителей было сказано тоже не очень много: дело было новое и возбуждало скорее любопытство, чем азарт. Как можно держать пари за того, кого ни разу не видел в бою? Впрочем, один из слуг Венчигира покрутился на Фазаньих Лугах и теперь готов поставить последний медяк на Род Айхашар. Властитель Замка Западного Ветра приехал с двумя сыновьями – и все трое такие кабаны-секачи, что противникам мало не покажется.
Но самый азартный спор разгорелся вокруг излюбленного развлечения аргосмирцев, независимо от их происхождения, пола, возраста и толщины кошелька. Поединок восьми мечников волновал умы горожан каждый год, причем задолго до осеннего праздника. Торговцы, ремесленники и служители храмов ежегодно выставляли на этот поединок по наемнику, дабы утереть носы соседям и потом весь год хвастаться победой. Городская и торговая стража выставляли из своих рядов по бойцу – и не было соперничества жестче, чем между этими двоими. Алмазные, воинская элита, тоже ежегодно присылали в столицу своего лучшего воина и последние два года забирали приз, чем изрядно огорчали горожан. Гильдия Подгорных Охотников имела право нанимать воина, так же как таможня и военный флот, считающиеся единым целым. Но и Охотники, и моряки считали делом чести не платить наемникам, а послать на поединок своих лучших мечников.
