Зовите меня Норман (СИ) - Кутейников Дмитрий (читать хорошую книгу TXT) 📗
Дважды заикнувшись, резервный шлюз порадовал нас окончанием дезинфекции, и мы вышли в коридор. Лампы основного освещения перемаргивались вразнобой, местами горели ещё и аварийные — и тоже мигали, но с мощностью явно всё было в порядке: света было много. Из динамиков общего оповещения доносились статические шумы — едва различимые человеческим ухом, но всё равно слишком громкие, учитывая качество связи двадцать второго века… По крайней мере, не было давящей на мозги мёртвой тишины. Изредка прорывались какие-то осмысленные фрагменты, но слишком короткие, чтобы понять, о чём речь. Ориентироваться на базе мешал полный кавардак с беспроводными сетями — такое впечатление, будто вообще всё, что только в принципе способно связаться хоть с чем-нибудь, пыталось связаться с чем-то другим, чудовищно засоряя эфир.
Тем не менее, такая мобильная база была у трёхголовых не одна (правда, все почему-то числились на балансе вполне благонадёжных организаций, в связях с террористами не замеченных), и в моих архивах нашёлся типовой проект с указанием типовых же модификаций. Несколько поворотов, привязка местности к планам — и отсеялись все варианты, кроме двух, которые с самого начала выглядели наиболее вероятными, различаясь только расположением санузлов да заменой дополнительного ангара с зондами на дополнительную же лабораторию.
— Выживших искать будем или сразу на Жнеца пойдём? — Вопрос был важным: теоретически, на базе могли найтись разные интересные сведения, но и времени на её осмотр понадобится немало…
— Какие тут выжившие? — Шепард глянула на Люка, как на врага народа. Ясно было, что именно «сразу на Жнеца» она и собиралась, но выжившие… пусть даже и крайне маловероятные, расклад меняли.
— Вот примерный план базы, могут быть различия, я отметил. Если дойти до командного центра — сразу получим львиную долю информации, а там уже по ситуации разберёмся. — Я подсветил на плане маршруты для каждого варианта базы. — Заодно и на Жнеца не с пустыми руками пойдём!
Последний аргумент оказался решающим, и Шепард махнула рукой вдоль по коридору. Двигались быстро, но по сторонам поглядывали. Невидимый Боба рванул вперёд, слегка проявляясь на виражах, когда выхлоп реактивного ранца всё же прорывался сквозь маскировочное поле, заодно проверяя и встреченные боковые проходы, но всё было чисто.
Практически всё встреченное за пятнадцатиминутную прогулку оборудование так или иначе было включено, добавляя свой шум к уже имеющемуся фону, отсеиваемому бронёй, но всё равно раздражающему. Командный центр выглядел, как после налёта варваров и вандалов — все панели сняты, многочисленные провода вывалены из кабель-каналов прямо на пол, некоторые безжалостно выдраны прямо «с мясом», некоторые разрезаны, но большинство было цело… На экранах ожидаемо наблюдалась полная каша, но буквально через десять минут Люк подключился к местной сети и я взял её под полный контроль…
Первым делом я привёл в порядок свет и вытащил на отдельную консоль архив системы видеонаблюдения, чтобы Шепард с напросившейся на высадку Тали («Но Джейн! Это же образцы удивительно продвинутой технологии! Я должна это увидеть!» — причитала она, заплетая и расплетая пальцы… у меня, кстати, так не получалось при всём желании) убедились, что весь местный персонал действительно стал жертвой одурманивания: с каждым промотанным днём движения людей становились всё менее чёткими, в разговорах регулярно возникали паузы, на которые никто не обращал внимания, некоторые часами смотрели в одну точку… а потом людей в поле зрения стало становиться всё меньше и меньше, пока не исчезли совсем. Последнее собрание — едва треть от первоначального персонала базы — было на обеде, с которого все потихоньку потянулись к проходу на борт Жнеца, уже вообще не обращая друг на друга внимания, и было это аккурат за две недели до нашего прибытия. Словом, всё было понятно, и Шепард уже собралась командовать отход, как вдруг в кадре мелькнуло какое-то движение…
— Норман, что это было? — Она тут же остановила и отмотала запись обратно.
— Одну минуту, кэп! — Я отвлёкся от потрошения местного кластера — довольно приличного, кстати, хоть и не чета моему даже в первоначальной конфигурации без учёта жнецовских примочек — и поднял все записи, на которых было движение, начиная с даты последнего обеда…
Это оказалось неудачным решением — кто бы ни стоял за нынешним состоянием корабля, действовать он начал заметно раньше, и потому движение было на всех записях всех камер — по крайней мере, изменения картинки были достаточными, чтобы тупой местный ВИ включал запись. Настройка фильтров заняла ещё несколько миллисекунд, благо, Люк позволял держать действительно широкий канал, и добрых две трети записей ушли в отлуп. Оставшаяся треть всё равно преимущественно содержала лишь мусор, но промотать их можно было уже куда быстрее… Благо, мне не требуется разглядывать картинку целиком — достаточно в структуре файла найти выпадающие из ряда кадры и просмотреть только их выборочно… Убедившись, что фильтры работают, я прошерстил все записи с момента стыковки.
— Капитан, это выживший! — Я вывел на консоль нарезку самых удачных ракурсов. — Кто-то в тяжёлой броне Цербера, но из оружия только пистолет. Манера движений указывает, что тяжёлую броню он носить не умеет… весьма вероятно, что и вообще никакую. Первый ролик — за три дня до последнего обеда, это первое его появление в кадре. Выживший методично обходит все служебные помещения и включает технику вроде стиральных машин и утилизаторов на самые длинные циклы работы — вхолостую. Хммм! Идея имеет смысл — одурманивание идёт в том числе и посредством слабых сложномодулированных звуковых колебаний вне диапазона осознанного восприятия. Инфразвук и ультразвук, слишком тихие, чтобы услышать. — Пояснил я вопросительно поднявшему бровь Заиду. — Второй ролик — за день до последнего обеда. Выживший уже открыто обходит все производственные помещения и включает оборудование. Остальные одурманенные его игнорируют, только отходят в сторону от наиболее шумных агрегатов. Третий ролик — день последнего обеда. Выживший меняет настройки освещения, идёт в командный центр и тупо дезорганизует все протоколы связи…
— Не солдат и не инженер! Никто в здравом уме не станет делать это таким образом! — Вынесла Тали свой вердикт и почти сразу же смутилась: — Впрочем, одурманивание…
— Четвёртый ролик. Второй день от последнего обеда. Столовая. Выживший пополняет носимые запасы воды и пищи в броне. Пятый ролик. Тот же день, душевая. Выживший меняет санитарно-гигиенический блок брони, но саму броню не снимает. Железные нервы у человека, я вам скажу… Шестой ролик. Четвёртый день от последнего обеда. Служебные помещения. Выживший заправляет оборудование расходниками и снова запускает. Седьмой ролик. Седьмой день от последнего обеда. Выживший снова обходит производственные помещения и меняет настройки оборудования. Обратите внимание: выживший пользуется магистральными вентиляционными шахтами, именно поэтому редко появляется в кадре. Восьмой ролик… Прямая трансляция: выживший идёт к нам.
Я подсветил на тактических интерфейсах вентиляционную решётку, из-за которой должен появиться наш… ну, гости тут, скорее мы, хоть и оккупировали командный центр плотно… так что — просто выживший, и спрятал Бобу в удобном месте для атаки в спину — на всякий случай. Ждать пришлось ещё с полминуты. Под тихое невнятное бормотание решётка упала на пол, а следом выполз-выпал эдаким неуклюжим перекатом церберовский центурион, медленно поднялся на ноги, и только тут заметил нас. Выглядел центурион непривычно — обычно Цербер солдат по росту подбирает, заодно и броню проще подогнать, а этот был неожиданно низкорослый, и — вот они, плюсы цифровых сканеров и электронного зрения — несколько стройнее. Впрочем, учёные, как правило, спортом не увлекаются, так что, видимо, просто подогнал броню, насколько хватило, и носит, как получится. Гораздо интереснее, с чего бы он вообще в неё полез, но это уже второй вопрос.
