Экстерминаторы. Стальной город - Шилликот Зеб (книга жизни txt) 📗
Смеха ради и в полном соответствии с принятыми здесь обычаями, зрители швыряли в котел спелые овощи и вопили:
— Огонь-ку! О-гонь-ку!
Веселье, царившее в огромном зале-ангаре, достигло своей кульминационной точки. Клиенты заведения давились от хохота, падали на колени и долго не могли подняться на ноги, захлебываясь диким ржаньем, перемежающимся с неудержимой икотой.
А Джаг боролся на дне котла за выживание. Ему очень не хотелось утонуть на потеху взбесившейся публике.
Противник прижал его к покрытому накипью дну котла, не давая возможности подняться на поверхность, чтобы набрать в легкие воздуха. Он весил, наверное, с тонну, и, как Джаг не старался, ему не удавалось вырваться из его цепких рук.
Вода мутнела все больше и больше, а ее температура возрастала с каждой минутой.
У Джага возникло жуткое впечатление, будто его пытаются утопить в кастрюле закипающего молока. С открытыми глазами он видел перед собой не дальше, чем на десять-двадцать сантиметров. Пузырьки воздуха гроздьями поднимались вверх, вырываясь из его носа и рта, и с утробным бульканьем лопались на поверхности воды.
Джагу показалось, что еще секунда — и в его легкие вольется расплавленный свинец, в ушах у него шумело и перед глазами плыли разноцветные круги. В отчаянии он пошарил руками вокруг себя, пытаясь нащупать хоть какую-то опору. Внезапно его пальцы сомкнулись вокруг острого куска накипи, отслоившейся от дна котла.
Движимый инстинктом самосохранения и жаждой жизни, Джаг дважды полоснул Брутуса этим импровизированным оружием по толстому брюху.
Взвизгнув, как закалываемая свинья, колосс моментально отшатнулся, освобождая тем самым Джага, который, покачиваясь из стороны в сторону, поднялся во весь рост, жадно хватая посиневшими губами горячий воздух.
Температура в котле существенно выросла и, как это ни странно, воздух в нем казался жарче, чем вода у самого дна металлической емкости. Так, по меньшей мере, показалось Джагу, пытавшемуся отдышаться и собраться с силами для продолжения поединка.
Белые завитки пара, как туман, обволакивали красные, распаренные тела соперников.
Джаг ощущал сильное пощипывание и жжение в ступнях ног, вдоль бедер и в области гениталий. Он с ужасом подумал, что еще немного, и он сварится заживо!
Видимо, Бругус испытывал те же неприятные ощущения, ибо он поднял руку и приложил ладонь к стенке котла. Обжегшись, он с проклятиями отдернул руку и замахал ею в воздухе.
Джаг решил, что игрища в котле пора заканчивать, но соперник и на этот раз опередил его. Брутус рванулся вперед, схватил Джага в охапку и потащил к стенке котла. Как Джаг ни отбивался, все было тщетно: его лопатки с отвратительным шипением прижались к раскаленному металлу котла. Джаг взвыл, словно ему на спину поставили раскаленный докрасна утюг.
Подстегнутый невыносимой болью, он ударил противника локтем по горлу, затем, соединив обе руки в замок, нанес ему мощный удар по макушке бритого черепа, другой по носу, по глазам…
Безрезультатно! Брутус мертво держал удары и даже не покачнулся. Он словно и не чувствовал их.
Несомненно, частые и продолжительные пребывания на дне котла значительно понизили порог его чувствительности к боли. Можно было бы добиться большего эффекта, царапая мраморную глыбу ногтями.
К счастью, пытаясь сделать свою хватку еще более надежной, колосс поскользнулся на морковке, брошенной кем-то из зрителей, и в падении не удержал Джага в своих объятиях.
Сверху, расталкивая возбужденную публику рупором, по кромке котла вдоль металлического барьера бегал арбитр и комментировал различные фазы схватки, приглашая колеблющихся делать ставки до конца поединка.
Джаг сжал зубы и что было сил втянул в себя воздух. Спина болела так, словно с нее полностью содрали кожу. Он больше не мог стоять на месте, теперь ему приходилось переминаться с ноги на ногу, чтобы избежать обжигающей ласки раскаленного металла.
Напротив него, задыхаясь, сплевывая попавшую в рот воду и испытывая те же адские муки, стоял Брутус, окутанный клубами пара, словно готовый к отправлению локомотив.
— Вы только посмотрите на них! — верещал ведущий. — Ну, разве они не хороши? Какая грация! А какие прыжки! Я бы сказал, они не борцы, а танцоры экстракласса! Глядя на них, вам покажется, что вы в Опере!
Пьяная орава взвыла от восторга.
С трудом сдерживая клокочущую в душе ярость, Кавендиш с ненавистью взирал на обезумевших пьянчуг и чувствовал, как в нем закипает жажда крови. Чудовищный балет, исполнявшийся в закипающей воде, напомнил ему один из способов откармливания гусей: набив птицам глотки зерном или орехами, их ставили на горячий лист железа, и тогда, чтобы не обжечься, гуси смешно подпрыгивали и переваливались с одной лапки на другую. За счет этого танца пища, заполнявшая глотки гусей, быстро попадала в их желудок.
Пройдет еще немного времени, и на поверхности воды начнут лопаться пузыри, вода закипит, забьет ключом, и тогда Джаг и его соперник забудут друг о друге, они взвоют и скрючатся от боли, как свиваются в кольца угри, брошенные живыми в ведро с кипящей водой…
А на дне металлической емкости борьба продолжалась. Несмотря на свою тучность, Брутус оказался весьма подвижным малым: он снова бросился в атаку.
Сохраняя спокойствие и трезвость мысли, Джаг в самый последний момент увернулся и, развернувшись, захватил в замок шею противника. Не препятствуя атакующему напору Брутуса, Джаг лишь помог ему врезаться лицом в раскаленную стенку котла.
Ослепленный, колосс душераздирающе взвыл, пытаясь вырваться из захвата Джага и избавиться от контакта с обжигающим металлом.
Стиснув зубы, Джаг не выпускал соперника. Ему совсем не нравилось то, что он сейчас делал, но, чтобы выжить в этом новом, диком измерении, постоянно приходилось идти наперекор собственным убеждениям. Как бы там ни было, у него не оставалось выбора: либо он, либо его противник. А он шесть раз выходил победителем из этого безумного состязания.
Горячий пар смешался с дымом и ужасным запахом горелого мяса. Внезапно Брутус прекратил дергаться и обмяк. Джаг подумал, что это очередной фокус опытного бойца, и не ослабил хватку. Дышать стало совсем невозможно. Температура воды приближалась к точке закипания, и Джаг испытывал отвратительное ощущение, будто его мышцы сварились и вот-вот сползут с костей, чтобы дойти до готовности на дне чудовищного котла.
Одуревший от жара, боли и усталости, Джаг не сразу сообразил, что его соперник мертв. Он с трудом разжал руки, и тело Брутуса с полусожженной головой медленно поплыло к середине котла.
Тотчас же в салоне повисла мертвая тишина. Раздосадованные и потрясенные исходом поединка, зрители замерли в страшном оцепенении, словно пораженные громом.
— Лестницу! Сбрасывайте лестницу! Все кончилось! Я победил! — заорал Джаг не своим голосом, по-гусиному прыгая с ноги на ногу.
Наверху никто не шелохнулся. Казалось, никому не хотелось шевельнуть даже пальцем. Публике явно пришлось не по вкусу то, что схватка так быстро закончилась. К тому же всегда бывает тяжело смириться со смертью чемпиона и кумира. Сам ведущий, казалось, раздумывал, а не оставить ли ради доброй репутации заведения этого дерзкого победителя вариться в котле.
Приставив ему к затылку ствол винчестера, Кавендиш прошипел:
— Прикажи сбросить лестницу, иначе я разнесу тебе башку! — затем, обведя взглядом толпу, он обратился к оторопевшей, еще не пришедшей в себя публике: — Он выиграл по правилам, теперь он — чемпион! Чего вы все ждете? Приветствуйте нового чемпиона!
По толпе, точно по пшеничному полю, прошла волна. Восковые заострившиеся лица разгладились, и гримаса недовольства сменилась неуверенной улыбкой. Но когда кое-кто сообразил, что выиграл безумное пари, поставив на соискателя чемпионского звания, и теперь может получить выигрыш, салон-ангар огласился воплями радости и восторга. Тем самым в который уже раз нашла свое подтверждение истина, что нет ничего более временного и непостоянного, чем привязанность толпы к своему кумиру.
