Право на бессмертие. Ядерный скальпель - Голодный Александр Владимирович (е книги .txt) 📗
Так гораздо удобнее – руки свободны, подогнанный рюкзачок практически не ощущается за спиной. Теперь посещение главной цели – рынка. Покупаем с Ахметом по трэвел-карте на все шесть зон Лондона сроком на месяц, отойдя в сторону, в другом магазинчике, еще одну для Кемаля. Лондонское метро не впечатлило. Одно слово – «Труба». Гораздо меньше московского, с ощутимым помойным запашком (и большим количеством бомжей), грязноватое и переполненное. Проскочив три станции, выходим. Интересная особенность – проездная карта отмечается дважды: на входе и на выходе.
Лазаретный рынок, конечно, не бескрайний восточный базар, но достаточно большой. По иронии судьбы, пройдя по цепочке посредников, обсуждаю вопрос приобретения фальшивого паспорта с человеком характерной восточной внешности. Похоже, опять курд. Мы с Ахметом решили не класть все яйца в одну корзину, а добывать документы по одному экземпляру. Соответственно, моя очередь первая. Беседа протекает, как положено, цена в полторы тысячи фунтов адекватна, срок в пять дней устраивает. Но что-то не нравится моей здоровой военной паранойе. То ли избыток дружелюбия в речи, то ли оттенок взгляда рослого делового человека. Договорившись, следуем переулками к машине курда – там фотооборудование и мастер по документам, которому необходимо отдать задаток в пять сотен. Откатывается дверь стоящего у мусорных бачков побитого фургончика «Фольксвагена»… и к моему горлу прижимается лезвие изрядного размера ножа. Черт, так и знал!
– Где деньги, поляк?
– В рюкзаке, сэр, внутри.
Надеюсь, что тон ответа достаточно жалобный, взгляд в нужной степени испуганный. Цыган в кузове с обрезом охотничьего ружья (ага, так и поверил, что будет стрелять из этой дуры в центре города. Задача – напугать) зло и довольно усмехается:
– Снимай.
Сильная рука взялась за верхнюю ручку рюкзачка, приподняла. Естественно, нож отошел от горла. Выполняю изящный пируэт, выскальзывая из лямок и попутно производя деяния под предусмотрительно расстегнутой курткой. Держать патрон в патроннике – против уставных правил, но эта полезная привычка имеет свойство спасать жизнь. Скидываю предохранитель, взвожу курок…
Штах!
Получив пулю в лоб, курд безвольно валится на грязный асфальт. Звенит выпавший нож, но рюкзак успеваю подхватить – компьютерную матчасть надо беречь.
Штах!
Завершая поворот, потчую затормозившего от изумления цыгана. Девятимиллиметровая пуля входит в левый глаз и эффектно вышибает затылок вместе с мозгами на стену фургона. Стремительно перемещаюсь к водительскому месту. Первая посмертная волна уже обожгла и заострила чувства, поэтому уверен – водила почуял неладное, услышав удар внутри салона, сейчас смотрит в зеркальце и тянет руку к ключу зажигания.
Штах!
В стекле дверцы появилось аккуратное отверстие, в виске еще одного цыгана – второе, уже совсем не аккуратное. Удара тяжелой пули хватило, чтобы откинуть тело на пассажирское сиденье.
Быстро, но внимательно осматриваюсь. Глухие стены без окон, видеокамер нет (молодцы, хорошее место подобрали). Клиенты в контроле не нуждаются точно – три посмертные волны, вынесенные мозги и стремительно растекающаяся кровь говорят об этом недвусмысленно. «Беретту» в кобуру, рюкзак за спину, рабочие нитяные перчатки из кармана на руки.
Быстрый обыск трупов принес три евросоюзовских паспорта (потом посмотрю), водительские права, два портмоне, немного наличных из кармана курда и три недорогих сотовых телефона (отлично, один опять «Самсунг». Популярная марка, что не может не радовать). Аккумуляторы долой, подобрать гильзы (не надо облегчать работу криминалистам). Что забыл? Ага, бардачок. Зрелище со стороны пассажира крайне неаппетитное – на лобовом стекле и торпеде брызги крови и серые комочки мозга, на труп вообще смотреть не хочется. Черт, какой мощный патрон! Что-то меня ощутимо замутило. Аккуратно, чтобы не заляпаться, открываю крышку. Какие-то серые от пыли бумажки, сверху перетянутый резинкой сверток характерного размера. Его приберем, потом ознакомимся. Пора назад по переулкам. Правая рука на рукоятке «беретты» в оперативной кобуре, взгляд сканирует местность. Так, теперь уходим влево – сейчас возвращаться на рынок будет опрометчиво. Буквально через десяток шагов шум улицы нарастает – уже цивилизация. Рабочие перчатки в карман, нормальные на руки, застегнуть куртку. Внимательно осматриваю себя, проверяю кепи – следов крови нет. Козырек немного надвинуть на глаза, можно выходить.
Смешавшись с толпой и определившись с местоположением, следую в заранее назначенное для встречи «на всякий случай» кафе. Большой бокал апельсинового сока, местечко лицом ко входу. Минут через двадцать появляется командир. И пусть внешне спокоен, но все еще обостренным чутьем засекаю – встревожен. Увидел меня, не задерживаясь, прошел к стойке, взял чашечку кофе. Допив сок (полегчало, больше не мутит), выхожу, поджидаю Ахмета у станции метро.
– Что случилось?
– Это грабители. Пришлось валить. Отработал чисто, гильзы собрал.
– Плохо.
М-да, самообладание хорошее. Мне до сих пор материться хочется, а командиру лишь «плохо».
– Взял паспорта, портмоне.
– Контроль провести не забыл?
– Бил сразу в голову. Мозги вынес всем троим.
– Едем назад, Франсуа.
Верное решение. Кстати, заодно перешью телефоны.
В вагоне подземки регулярно ловлю взгляд Ахмета. Зря беспокоится – нервы в порядке. Конечно, рассудком понимаю, что это ненормально. Сколько в родном мире за мной уже трупов? Если с переносом во времени, когда встретил Сьюзи, то… В общем, много. Душевных переживаний по этому поводу – ноль целых, столько же десятых. Сдвиг психики несомненный. С другой стороны, в свете предстоящей акции… Короче, плевать, все нормально. Только откуда-то ощутимо потягивает характерным запахом сгоревшего пороха. Галлюцинации начались обонятельные? Вникаю и понимаю – это из-под расстегнутого ворота великоватой куртки. А, из глушителя «беретты» кумарит, наверное.
В отель вернулись как раз в момент процедуры уборки номера. Стоя в коридоре, улыбающийся Кемаль очень достоверно заигрывает с прибирающейся горничной. Ничего, приятная пухленькая куколка в кудряшках. И совсем не сторонница женской эмансипации – шоколадку из пакета командира, приправленную комплиментом, восприняла вполне с удовольствием. Наверное, не англичанка, а приехавшая на заработки. Проводив удаляющуюся с пылесосом девчушку взглядом, Ахмет резко стирает улыбку с лица:
– Рассказывай.
Ноут четко подтверждает отсутствие жучков, мы сидим на кроватях в комнате. Излагаю события, выкладывая добычу на журнальный столик. Цыгане, оказывается, числились по паспортам румынами, курд – словенцем. Наверняка липа. Кемаль потрошит портмоне. Стопка купюр, монеты. Тысяча триста с мелочью. Несколько банковских карт. Усмехаясь, здоровяк показывает отогнутый край кармашка. Да, опять записаны пин-коды для забывчивых. Не указаны карты, но их в этом бумажнике было всего две – сильно не запутаемся.
Заканчиваю рассказ, парни думают. Вспомнив, достаю из рюкзачка пакет, снимаю резинку, разворачиваю…
Содержимое заставляет присвистнуть. Четыре евросоюзовских паспорта. Два эстонских, румынский и польский. Не новые, слегка потерты. Просматриваю, на одном задерживаюсь. М-да. Удача не обходит стороной. Показываю Ахмету. Командир берет документ, вглядывается в фотографию, смотрит на Кемаля и усмехается.
– Максимилиан, я полагаю, что Паспарту с удовольствием воспримет изменение имиджа. Как и новое имя – «Валдис». Ведь так солидно, со вкусом и неторопливо звучит!
– Парни, вы что задумали?
– Рыжего из тебя делать будем, дружище.
Не затягивая интригу (мало ли, что подумает человек, а ведь он большой и сильный), Ахмет демонстрирует фотографию слегка обалдевающему от нашего абстракционизма Кемалю. Сходство ощутимое, но есть деталь – эстонский пассажир на фото действительно рыжий.
Здоровяк с ноткой сомнения в голосе уточняет:
– Не рискуем?
