Ветер над островами - Круз Андрей "El Rojo" (читать хорошую книгу полностью TXT) 📗
Расчет производился уже не в складе, а в маленькой конторе, пристроенной к нему сбоку, — самой настоящей будке, куда влез только железный сейф, открывавшийся со скрипом и лязгом, и стоячая конторка, на которой подсчет монет и производился. Принимал и считал деньги сам хозяин, приказчикам такого дела не доверяя, видать. А может, тут просто принято так.
Когда закончили, хозяин — среднего роста худой мужичок в черной шляпе, с бородой как у Солженицына и таким же постным лицом — взял старинного вида ручку с острым пером и, часто макая ее в чернильницу с черной тушью, быстро написал расписку на листочке гербовой бумаги, помахал ею в воздухе, чтобы буквы просохли, а затем отдал бумагу Вере со словами:
— Пожалуйте, барышня. Как эту телегу выгрузят на «Окуня», так и вам соберем заказ. До пяти вечера все на судне будет.
— Спасибо, Фома Сергеевич, будем ждать, — солидно ответила девочка.
На этом мы торговца сидром покинули. Кстати, сидр я оценил — очень он тут хорош, прямо живой яблочный вкус, и хмельной он едва-едва. И что вчера успел заметить, пока в кабаки местные заглядывали, — крепких напитков нет. Даже в рюмочной, где народ уже в стельку напивался, пили все больше вино какое-то. Или что-то в этом духе. Надо будет спросить, гонят тут водку или что другое крепкое, только не у Веры. У шкипа спрошу — он у нас профессионал настоящий. По всем делам.
Городской рынок ожил, было людно, шумно, суетно. В самую его середину мы не полезли — там ряды все больше с едой, — а пошли по краю площади, где на первых этажах домов разместились лавки. Прошли мимо оружейного магазина, где я вчера так удачно закупился, затем Вера зашла в аптеку, сказав, что надо для судна запас лекарств и прочего пополнить: большая часть медицинского припаса погибла вместе с караваном.
Аптека занимала небольшое помещение с высоким потолком, полутемное, насквозь пропитанное тем самым запахом, про который говорят «аптекой пахнет». Капитальный, на века выстроенный прилавок из потемневшего от времени дуба и такие же шкафы с маленькими ящичками вдоль двух стен. За прилавком пожилая худенькая женщина с прямыми седыми волосами, аккуратно убранными в конский хвост. Покрытое сеткой мелких морщинок лицо приятно и в другое время должно было быть улыбчивым, но сейчас оно скорее выражало сочувствие и какую-то осторожность, словно она не уверена в том, что нужно говорить своей посетительнице.
— Верочка, — сказала женщина, — прими мои соболезнования — не знаю, что еще сказать можно.
— Евдокия Павловна, спасибо, — кивнула девочка. — Не надо ничего говорить, что тут изменишь!
— Преподобный Симон в субботу отслужит литанию по невинно убиенным. Я его вчера вечером видела, он мне и сказал, что случилось.
— Мы с «Чайкой» уйдем до субботы. Но преподобному спасибо скажем — нам все равно к нему заходить.
— Зайдите обязательно. А я чем могу помочь?
— Походную аптечку собрать надо — наша неграм досталась, — ответила Вера.
Евдокия Павловна присмотрелась к моему лицу, затем спросила девочку:
— А чем ты так хорошо швы наложила? Твоя же работа?
— Это моя собственная сумка, ее на что серьезное не хватит, — ответила девочка. — А Игнатий сегодня экипаж уже нанять обещал.
— А полковник что говорит?
— А что он может говорить! — вздохнула девочка. — Ополчения он собирать не будет, а по-другому Племя Горы не побьешь.
— Думаю, что будет, — сказал появившийся из задней комнаты лысоватый мужчина с седой бородкой, в зеленой «профессорской» шапочке и маленьких круглых очках. — Просто не сейчас. У рыбаков сейчас путина, тунец идет, у фермеров тоже урожай и сезон сидра. Да и племя после таких набегов прячется, настороже живет.
— И что? — спросила девочка, обернувшись к новому собеседнику.
— Я полковника вчера видел, говорил с ним, — пояснил седобородый. — Племя это много бед чинить стало, так оставлять нельзя, говорит. Совсем обнаглели. Но с самих негров что возьмешь? Дети природы. Турки их мутят, надо так выступить, чтобы у дикарей охоту нападать отбить и — главное — прихватить тех, кто им ружья возит и на безобразия подбивает.
— Правда?!
В голосе Веры послышалась надежда. Пусть отца не вернешь, так хоть отомстить надо, — лично я идеи со «второй щекой» тоже никогда не поддерживал. И если есть вероятность того, что неграм дадут по шапке и черепу под ней, — я бы только рад был.
— Око за око, зуб за зуб, — сказал собеседник. — Сейчас их не накажи — вообще дороги непроезжими станут. А к походу будет неплохо, если с рудника охрана придет, а раньше чем через месяц их не ждут.
Дальше разговор у них перешел на дело, седой, имени которого я так и не узнал, начал собирать по списку то, что Вере требовалось, а я бестолково перетаптывался на месте, почти ничего не понимая из того, о чем они говорят. Правда, один раз оживился и ввел себя в расход, обнаружив, что здесь торгуют самыми настоящими ИПП в плотных обертках из толстой бумаги. Такая штука всегда может пригодиться: боец без перевязочного пакета и не боец вовсе. А заодно и жгут купил, самый настоящий, резиновый, только вместо пластикового замка на нем хитрая латунная петля была. Но это ничего, главное — чтобы, случись чего, можно было конечность перетянуть.
Сумка с медикаментами и прочим получилась здоровенная, но, к радости моей, тащить ее не пришлось: аптекарь обещал прислать ее с посыльным прямо на «Чайку». Мы же собирались еще побродить по рынку.
— К букинисту зайдем? — спросил я, напомнив о своей цели похода.
— Обязательно. Вон лавка, в следующем доме.
Действительно, над маленьким магазинчиком висела жестяная вывеска в виде раскрытой книги, а на окне белой краской было написано «Букинист». Дверь была скрипучая, да еще и колокольчик над ней звякал. Зашли, огляделись. Магазин, к моему удивлению, был двухэтажным, точнее, даже «в два света» — первый этаж полноценный, а второй — антресоль, идущая вдоль стены, на которую вела деревянная лестница с деревянными же перилами. Такой, английский в чем-то даже, интерьер викторианский.
Полки темного дерева были плотно уставлены корешками книг, горизонтально на них лежали папки с какими-то листами, в специальных корзинах стояли свернутые рулонами карты, стопками лежали альбомы. Книг было действительно много, а напомнило это все мне букинистический отдел антикварного магазина. И запах был такой же пыли и чего-то еще, чем всегда пахнут именно книги. То ли типографской краски, то ли клея.
За конторкой продавца никого не было, но со второго этажа доносилась какая-то возня. Затем через перила показалось лицо невысокого человечка с растрепанной седой бородой и красноватой лысиной, частично покрытой маленькой шапочкой. Уже у второго магазинщика такую вижу — подозреваю, что в шляпе с полями в полутемном помещении неудобно, вот и носят нечто подобное — ни два ни полтора. Я такие шапочки видел на старых портретах академиков.
— Здравствуйте! — окликнул нас человечек. — Чем могу служить?
— Нам атлас известных земель нужен, — решительно затараторила Вера. — Еще «История Возрождения» Поплавского, «Великая Тьма» Иванова, «Размышления» Бергманна и «Церковное становление» преподобного Дмитрия.
— Иванова нет у нас сейчас, книгу давно не заказывали, — задумчиво сказал человечек, спускаясь по лестнице. — А остальное все есть, как раз недавно с Большого острова с пакетботом пришли.
Когда букинист спустился, я обнаружил, что ростом он был не выше полутора метров, с изрядным брюшком и круглым лицом, на котором выделялись умные голубые глаза и красноватый нос картошкой. Еще от него слегка попахивало спиртным, причем не со вчерашнего, но с виду он был совсем трезвым.
Подхватив с пола маленькую, на три ступеньки, стремянку, продавец бухнул ее на пол перед одной из полок, вскарабкался на нее и вытащил сверху большой альбом, переплетенный в кожу, с золотой надписью «Атлас известных земель и краткая лоция».
— Смотрите, барышня, — сказал он Вере. — Лучше этого у нас нет, да и быть не может. Новое издание, всего три экземпляра осталось.
