Охота на охотника - Николаев Андрей (полная версия книги TXT) 📗
Он попытался вырваться из пут, напрягая руки, но сутки, проведенные под палящим солнцем, не прошли даром – сил не было, а было только ощущение жажды, боль в голове и тошнота, подкатывающая к горлу.
Шаман куда-то ушел, и он испугался, что его вырвет и он захлебнется собственной блевотиной, поскольку шевельнуть ни рукой, ни ногой был не в состоянии. Широко открывая рот, он попытался издать хоть какой-то звук, чтобы привлечь к себе внимание, но из пересохшей глотки вырвались лишь комариный писк и жалкое сипение. От отчаяния он был готов заплакать. Да, видно, не вся влага испарилась из измученного тела – он ощутил, как слезы потекли по лицу, и всхлипнул от жалости к себе. Шаман внезапно оказался поблизости и, положив пухлую ладонь ему на лоб, сказал, злорадно ухмыляясь:
– Дик, милый, почему ты плачешь? Все хорошо, все в порядке, с кем не бывает.
Сандерс разлепил веки. Над ним с заботливой материнской улыбкой склонилась Флоранс Вердье.
– Я здесь, с тобой, – добавила она, глядя, как Сандерс пытается выпутаться из простыней.
«Может, поэтому я и плачу, что здесь ты, а не Вера или Карен?» – подумал Сандерс.
– У тебя нет чего-нибудь попить? – просипел он, с трудом присаживаясь на раскуроченной постели.
– Конечно, есть, милый, – прощебетала Флоранс, вставая и направляясь на кухню. – Тебе пиво, виски или шампанского?
Сандерс обнаружил, что он совершенно голый, как и Флоранс. Господи, как меня угораздило? Полные, слегка обвисшие ягодицы мисс Вердье призывно колыхались в такт шагам.
– Только не шампанского. Пива, пожалуйста.
Она вернулась, неся в руке открытую банку пива. Как отметил Сандерс, груди ее тоже подверглись губительному воздействию силы тяжести.
Она прилегла в изысканной позе, опираясь на локоть и преданно глядя на него. Дик припал к банке и не оторвался, пока не осушил ее до дна.
– Который час, дорогая? – Голос вернулся, и вообще ему заметно полегчало.
– Уже вечер, милый. Ты был такой… э-э… усталый, что, к сожалению…
Сандерс почувствовал, что краснеет. Надо же, первый прокол. И ведь никто, кроме него самого, не виноват, что так получилось. Хотя Флоранс тоже виновата. Судя по ее виду, никаких похмельных мучений она не испытывала, так почему же ему так плохо? Он вспомнил, что пил в баре, и понял, что удивляться нечему – он не употребил разве что дифенилтрихлорметан, да и то, похоже, только потому, что его попросту в баре не нашлось. Но какова Флоранс! Он уже с уважением взглянул на нее и тут же пожалел – она приняла его взгляд за любовный призыв и с готовностью откликнулась, придвинувшись поближе. Тяжелые груди угрожающе заколыхались.
– М-м… дорогая, видишь ли, я сейчас немного не в форме, и поскольку это не последняя наша встреча, а я верю, что не последняя, то, может быть, мы отложим… э-э… слияние наших душ на некоторое время?
Разочарованно вздохнув, Флоранс откинулась на спину. Если бы не лишние килограммы, Сандерс не остался бы равнодушным к ее прелестям. Если бы еще пару стаканчиков виски… Но о выпивке и думать не хотелось, а значит, и о Флоранс следовало забыть.
Он присел на постели, переждал головокружение и взялся за брюки.
– Ты не знаешь, мистер Уолш в конторе?
– Ты что, Дик? Да если бы он был в Башне, разве бы я поддалась на твои уговоры?
«Ну, наверное, не очень-то ты и сопротивлялась».
– И когда вернется?
– Обещал к вечеру.
– У-у… тогда мне пора. Нам еще работать и работать на Хлайбе. Не хотелось бы испортить с ним отношения.
– Кажется, ему все равно, – грустно сказала Флоранс, и Сандерсу даже стало ее жалко. Ну в самом деле, завезли черт знает куда и посадили в золоченую клетку. – Но ты прав. Не стоит испытывать его терпение. Я лишь надеюсь, что наша встреча не последняя.
– Я уверен в этом, – твердо заявил Сандерс, чмокнул ее в щеку и решительным шагом вышел из комнаты.
Он вспомнил ночь с Верой. Что-то часто ему стали сниться кошмары в чужой постели после выпивки. Надо выбирать одно из двух: либо пьянка, либо женщины. К тому же сегодня он, судя по реакции Флоранс, не оправдал ее ожиданий. Какого черта он пил этот виски с сахаром?
Полубой сидел в гостиной в трусах и полосатой майке и смотрел местные новости. Сандерс начал подозревать, что из нижнего белья мичман предпочитает майки именно подобной расцветки. Сам он, озолоти его с ног до головы, ни за что не надел бы аналогичную.
– Привет, – буркнул Сандерс, проходя в свою спальню, – Уолш не объявлялся?
– Нет.
Раздевшись, Дик прошествовал в душ – надо было хотя бы к ночи привести себя в относительный порядок.
– А как вы прокатились? – спросил он на ходу.
– Нормально.
«Скоро он вообще разучится говорить», – подумал Сандерс, переступая через бортик ванны. Она была полна до краев, и, неожиданно наступив на что-то колючее, Сандерс, крякнув от неожиданности, отскочил назад. Из-под воды на него таращились риталусы. Чешуя на их боках стояла дыбом, хвосты виляли, создавая крохотные водовороты.
– Касьян, что за черт? Меня чуть удар не хватил! – рявкнул Сандерс, врываясь в гостиную.
– А в чем дело?
– Ваши зверюги! Вы их что, утопили?
– Им необходимо изредка проводить время в воде, иначе чешуя закостенеет и превратится в панцирь. – Полубой пошевелился в кресле.
Сандерс услышал цоканье по кафелю, и риталусы гуськом прошествовали мимо него, направляясь в спальню мичмана. За ними по паркетному полу пролегла мокрая дорожка.
– Могли бы и предупредить, раз уж приходится жить в одном номере, – раздраженно сказал Дик.
– Не знал, что вы такой пугливый, – парировал Полубой.
Сандерс подавил досаду. В конце концов, сам виноват. Мог бы и под ноги посмотреть.
После душа он ощутил, что жизнь почти вернулась в измученное алкоголем тело. Вытирая голову, он плюхнулся в соседнее с Полубоем кресло.
– Ну, что нового на Хлайбе?
– Убийство мэра Восточной башни.
Сандерс взглянул на экран, и тошнота снова дала о себе знать.
– Ого! Кто же это его так?
– Неизвестно. Месяц назад ему было передано чье-то пожелание свернуть взрывные работы в Нижнем городе. Работы велись на порядочной глубине, практически на границе с Каналами, и никому не мешали. Мэр проигнорировал пожелание и выступил с резкой отповедью, намекая, что он – один из столпов местного общества. Сегодня его нашли разделанным, как индейку перед Рождеством.
– А что полиция?
– Шеф полиции клянется, что отыщет злодеев. – Полубой поднялся. – Извините, Дик, я хочу спать. Завтра вы тоже не пожелаете составить мне компанию?
– Нет уж, благодарю. Я лучше подожду, может, Уолш сообщит что-то новое.
Скептически усмехнувшись, Полубой удалился в спальню…
На следующее утро мичман проснулся рано. Наскоро перекусив, он на мгновение задержался у двери спальни напарника, но раздававшееся оттуда мирное посапывание (на грани храпа) явственно показывало, что планы Сандерса со вчерашнего вечера не сильно изменились. И судя по тому, что он завалился спать, не потревожив Полубоя, Уолшу пока тоже нечем было их порадовать. Или Сандерс его не дождался…
Мигель поджидал его, слоняясь возле лифта. Обменявшись рукопожатием, они вошли в лифт. Мигель покосился на охранника – вот, мол, гости посла со мной за руку здороваются. Пол провалился под ногами, Полубой качнулся, как дуб под порывом ветра. Мигель приподнялся на цыпочки и рассмеялся.
– Мистер Уолш сто раз просил сделать спуск более плавным, но ему возражают, что тогда, если после завтрака надумаешь съехать в Нижний город, доберешься только к обеду. – Он был немного взвинчен и постоянно переминался с ноги на ногу.
Полубой взглянул на него сверху вниз. Парнишка покраснел под его взглядом.
– Мистер Полубой, мне сегодня утром позвонили и попросили организовать с вами встречу, – сказал он с виноватым видом. – Клянусь, я никому ничего не говорил. Только перед официантками похвастался, что вот по просьбе мистера Уолша помогаю археологам.
