Братство порога - Корнилов Антон (мир бесплатных книг .txt) 📗
Под прямым взглядом огромных глаз эльфа Ганелон неожиданно успокоился. В самом деле, Великая Война закончилась несколько сотен лет назад, и после нее не было случая на этих землях, чтобы Высокий Народ каким-то образом навредил людям. Напротив, будто пытаясь загладить вековую свою вину, эльфы посещали королевства людей с богатыми дарами и даже — случалось — оказывали избранному ими человеку величайшую честь: забирали его с собой, в свои Тайные Чертоги. Никогда еще не было такого, чтобы счастливчик вернулся к людям от Высокого Народа. И вовсе не потому, что эльфы его удерживали силой — конечно, нет, смешно было бы даже думать об этом! Ведь суть такого дара заключалась в том, что Высокий Народ как бы признавал избранного равным себе. В эльфийских Чертогах такого гостя ждали наслаждения, недоступные человеческому разуму; яства, для описания которых в скудной речи людей не найдется подходящих слов, напитки, по сравнению с коими лучшие вина из лучшего королевского погреба — трехнедельные помои; и самое главное — живущий среди эльфов обретал Вечную Жизнь. Нет, он, конечно, был смертен (ведь только боги бессмертны), но жизнь его длилась так же долго, как жизнь Высокого Народа — тысячелетия и тысячелетия…
Рубиновый Мечник Аллиарий, Призывающий-Серебряных-Волков, обвел притихших людей долгим взглядом. На мгновение реальность точно застыла. Слуга, с поклоном подававший королю кубок с вином, замер изваянием, и кубок пролетел мимо вытянутой, остановившейся в воздухе королевской длани на пол. Но спустя мгновение реальность снова ожила.
— Гляди какая! — не беспокоясь, что его услышат, гаркнул Оттар, тыча пальцем во фрейлину Аннандину, сидящую прямо напротив него. — Она давно мне это самое… глазками играет, а у меня все времени не хватает. То одно, то другое… То есть то одна, то другая… Глянь, разве не хороша?
— Да… — проговорил Кай, морщась. Что-то было не так. Ощущение какой-то неправильности происходящего раздражало его, будто соринка в глазу. Что произошло?
— Мх-х, лапочка… — проурчал северянин, — сегодня я тобой займусь.
— Нет, — сказал Кай. — Что?
— Нет, — повторил болотник.
— Чего нет-то? Почему нельзя? Если она сама?..
— Не то… — снова сказал Кай, и до него вдруг дошло, что именно не так.Только минуту назад они с северянином разговаривали совсем о другом. О чем же?
Он даже чуть приподнялся, оглядывая зал. Все было так, как и должно быть, только… Кай огляделся снова, пока не понимая… Потом несколько раз подряд сморгнул и вдруг — увидел.
Увидел то, что почему-то не мог увидеть мгновением раньше.
Принц Орелий, удобно развалившись в кресле, беседовал с Ганелоном, который зачем-то то и дело подносил ко рту сжатый кулак. Рубиновый Мечник Аллиарий, поднявшийся со своего места, скрестив руки на груди, стоял поодаль от Танцующего-На-Языках-Агатового-Пламени и поглядывал на гудящий как ни в чем не бывало зал, чуть улыбаясь — с таким видом люди взирают на игры забавных животных. Хранителя Поющих Книг Лилатирия в трапезном зале не было. Чуть напрягшись, Кай уловил его присутствие в соседнем зале для танцев. Десять вдохов и выдохов болотник изучал поведение эльфов и людей.
Никто из пирующих не видел эльфов, понял Кай. Подобного эффекта можно было достичь, применив отводящие глазазаклинания, но это не было воздействием магии (в человеческом понимании этого слова) — болотник не спускал глаз с эльфов с того самого момента, как они появились в зале, — никто из них даже не пытался прочитать заклинание или задействовать какой-либо амулет. Рассудок людей не мутился, зрение их не затуманивалось: пирующие попросту не смотрели в сторону эльфов, точно это не приходило им в голову — представители Высокого Народа, находящиеся сейчас в трапезном зале, легко и как бы естественно выпадали из поля зрения людей.
Горный рыцарь сидел рядом с пустым креслом, держа руку на столе так, что ладонь не касалась поверхности стола. Эрлу казалось, что его рука лежит на руке принцессы Литии точно так же, как и Ганелон полагал, что прихлебывает вино из кубка. Если они не находятся под воздействием магии — тогда что же действует на них?
«Итак, это не магия, — подумал болотник, — по крайней мере, не та, которой пользуются люди. Очнувшись, я не почувствовал ни малейшего признака недомогания. Значит, это и не дурманный дым. Скорее всего, эльфы могут влиять на сознание людей с помощью особых способностей — естественных для их расы… Недаром давным-давно умение эльфов очаровыватьлюдей вошло в поговорку. Как прекрасные цветы испускают благоухание, так Высокий Народ распространяет вокруг себя ментальные флюиды, воздействующие на чувства человека таким образом, каким эльфы пожелают…»
Другого объяснения у Кая не оказалось, следовательно, дальнейшие его действия определялись последним выводом. Получается, если сохранять ясность духа и иметь в виду возможное ментальное влияние со стороны Высокого Народа, этому влиянию с успехом можно сопротивляться. Но все-таки магия это или нет? Если нет, насколько же тогда могущественна их магия?!
Кай поднялся со скамьи. Он знал, что ему делать дальше. Он направился в бальный зал, куда ушел Глядящий-Сквозь-Время. И где находилась ее высочество принцесса Лития. Кай продолжал нести свою службу. Он готов был сделать все, что угодно, лишь бы жизнь принцессы была в безопасности. Но он не расценивал эльфов как врагов. В конце концов способность к очарованиюбыла неотъемлемой частью натуры Высокого Народа, как, скажем, способность дышать под водой была частью натуры амфибий. В записках Магистра Скара, которые болотник изучал в своей Крепости, о Высоком Народе было совсем немного — только сухая информация, обрывки слухов, зачастую противоречащих друг другу. И уж точно Кай не нашел там указаний к действиям. Магистр Болотной Крепости Порога Скар большую часть своей жизни провел на Туманных Болотах, а там некогда было много раздумывать о древних нечеловеческих расах. Там нужно было выживать самому и помогать выживать другим.
Принц Хрустального Дворца Орелий, Танцующий-На-Языках-Агатового-Пламени, последний раз покидал Лесные Чертоги около пятисот лет назад. Он уже и забыл, насколько отвратителен быт этих гилуглов.И тем более отвратительно было то, что их города, дворцы, внутреннее убранство жилищ, даже их одежда и оружие, даже их магия — все это являлось примитивной пародией на жизнь Высокого Народа.
Впрочем, иначе и быть не могло: в те далекие времена, когда Высокий Народ и гилуглы жили рядом друг с другом, у кого последние могли учиться? Маленький Народец тогда редко появлялся на земной поверхности — это было время расцвета его подземных городов; вот Высокий Народ и стал тем недосягаемым идеалом, к которому стремились гилуглы… Орелий прекрасно помнит, какими были гилуглы в те времена — грязными, жадными, жестокими и трусливыми. Впрочем, они и сейчас остались такими — разве что сменили невыделанные звериные шкуры на одежды из ткани; выйдя из пещер и землянок, поселились в домах из камня и дерева; овладели основами магии и основами того, что они называют искусством. Принц Хрустального Дворца никогда не понимал своих соплеменников, которые относились к гилуглам доброжелательно-снисходительно, как сами гилуглы относятся к своим домашним животным — скажем, к собакам. А Орелий никогда не забывал о природном коварстве гилуглов — разве они способны прочувствовать оказанную им милость, если норовят исподтишка выкинуть какую-нибудь гадость, а то и цапнуть протянутую длань? Каждый из гилуглов — уверен был Принц Хрустального Дворца — в самой глубине своего сердца истинный раб; и чем чаще он будет вспоминать хозяйский бич, тем смиреннее и старательнее будет. Вот поэтому Орелий с радостью вызвался войти в число тех, кто принял на себя миссию, с которой эльфы сегодня вышли к сынам человеческим — в королевства Гаэлон, Марборн и Орабию, в княжество Линдерштейн.
Орелий, далеко вытянув ноги, полулежал в неудобном для него, чересчур маленьком кресле. Его осязательные рецепторы страдали от вязкой вони человеческого жилища; казалось, даже поры кожи впитывали слоистый смрад, состоящий из сотен запахов и запашков разной степени отвратительности. Но Орелий заставил себя не думать о неудобствах. В конце концов они здесь ненадолго. Принц Хрустального Дворца мысленно усмехнулся, глядя на то, как на лице сидящего напротив него Ганелона подобострастие и страх боролись с привычной горделивой сановностью. Даже будучи монархом, властителем тысяч и тысяч себе подобных особей, гилугл все равно оставался рабом. Так оно и есть и не может быть иначе. Но, подумать только, совсем недавно гилуглы осмеливались сражаться с его Народом! Сражаться! А ведь сражаться — значит полагать себя не просто равным своему врагу, но и допускать мысль о том, что можешь повергнуть его!
