Клинки и карабины (СИ) - Манасыпов Дмитрий Юрьевич (книги бесплатно полные версии txt) 📗
И когти, самые настоящие когти, не ногти, вылезшие из обрезанных перчаток.
Айна, откатившаяся в сторону, выстрелила снизу, умудрившись натянуть лук. Стрела вошла черной в горло, пробив насквозь. И все.
Чихъ, с трудом глотающий воздух и судорожно мотающий кровящую шею оторванным куском рубахи, отползал в сторону.
– Нежить! – Айна перекатилась, когда черная с места бросилась на нее. Совершенно безмолвно и совершенно дико тряся оперением стрелы.
Малефик, поднимающий мертвых, защищается от них бабой. Освальд не успел удивиться, добавив к топору нож и стараясь убрать мертвую от тиллвег. Получилось не так просто, черная плевала на собственную смерть и двигалась как большая кошка. Танец смерти у мертвой подземной реки старого леса, прячущего в себе храм забытого Древнего. Такого с ним точно не случалось.
«Моряк умер после ударов ее когтей», – вспомнилось, заставило вовремя отшатнуться. Черные и острые, они прорезали воздух перед лицом, едва разминувшись. Он ударил ножом, тяжелым и расширяющимся к концу лезвия, настоящим тесаком. Ударил не пытаясь поразить ее, пытаясь отбить удар второй руки. Она била снизу, все также молча, спокойно глядя застывшими глазами, кусками слюды блестевшими на мучнисто-сером лице.
Освальд отсек два пальца и зацепил третий. Заработал ногой в живот и отлетел, чуть не упав в воду. Внутри полыхныло огнем, тут же сменившись застывшими крючьями, расползающимися по кишкам как трещины на льду. Он вывернулся, сумев скользнуть по владно чавкающей слизи поверх камней. Пнул в колено, заставив пошатнуться и наклониться к нему.
Перевернулся, одновременно ударив топором, скрежетнувшим костью, входя в стопу. Металл вгрызся почти на половину острия, почти отрубив ступню к бесам. Она ударила правой, раскрыв ее как убойный костяной веер, что привозили с востока. Неуловимо, быстро и не обратив внимания на искалеченную ногу.
Освальд успел вскинуться, выбросить левую руку с ножом, вошедшим в кисть, как в масло. Клинок прорубил плоть, сломал кости, вышел наружу, скрипя уже у ее запястья. Черная рванулась всем телом вниз, ударив свободной рукой. Наверняка, видя беззащитного врага.
Айна оказалась рядом, хакнув, срубила оставшиеся пальца кривым коротким мечом-кинжалом. Толкнула черную бедром, сама чуть не улетев в реку. Но та все же завалилась, неуклюже падая у самого берега.
– Рогатина! – Айна, оттаскиваемая Освальдом, мотала головй на Чиха.
Вода ярилась, раскидываемая мертвячкой в черной коже, упорно лезущей к ним. Правая рука, заливаемая вязкой темной дрянью, вытекающей вместо крови, хрустела когтями по камню, подтескивая хозяйку все ближе. Тиллвег схватила лежащий топор и рубанула по пальцам, лежавшим на выступе, как на мясницкой колоде.
Черная закричала. Страшным срывающимся клекотом, рвущимся из не желающего еще раз умирать горла. Назад ей точно не выбраться, а в реке, текущей полудохлым студнем под толщей земли, корней и редких камней, найдутся охотники до падали.
Ряска позади черной взорвалась, выпуская брата-близнеца чудовища, желавшего пообедать тремя человечками. Взорвалась и тут же успокоилась, все дело заняло считанные мгновения. Удар, хруст под сомкнутыми длинными челюстями, блеск черной кожи в наростах, удар хвоста напоследок…
– Вот мы и добрались. – Айна выдохнула. – Лис, ты там как?
– Живой, – прохрипел Чихъ, – пока еще живой.
А Освальд вспомнил, еще раз, деревню рыбаков. И про парня, умершего через пару дней после схватки с черной, сейчас раздираемой на куски хозяином воды. Шагнул к деду, потянувшись к кое-как перемотанному горлу и столкнулся с его взглядом. Умным, все понимающим и грустным.
– Помоги, красавчик, – Чихъ сплюнул, – крепко меня подрала, сука. Не добралась до главной жилы, так, мясо с кровью. Доживу, сам понимаешь, да?
– Я могу… – Айна присела рядом, замолчала, глядя на кашу под руками охотника. – Могу, наверное, попробовать. Лис, я…
– Ай, ну тебя, манку! – Чихъ оскалился в ухмылке. – Еще заплачешь тут… Не жилец я, красавчик, ты же знаешь?
Освальд кивнул. Заражение началось прямо сейчас. Дико и страшно быстро, раскинув по крови деда свою отраву. Черно-лиловые сосуды, гонящие заразу в разные стороны, уже уловимый запах начавшей умирать плоти. Чихъ оказался обречен с первого же удара и, кто знает, не лучше бы было ему истечь кровью?
– Давай снимем флягу, – Айна взялась за ремни на плечах Чиха, – сейчас мы тебя поднимем.
Чихъ отпихнул ее.
– Я еще не сдох, манку, не зли меня!
Айна помогла ему встать. Чихъ прижимая повязку, долго отхаркивался, выплевывая кровь со слюной. Поднял свою рогатину, покрутил в руках и протянул Освальду:
– Держи, красавчик. Ты сейчас лучше справишься.
Тиллвег заглянула в проход, откуда пришла черная смерть. Поманила остальных и скрылась за свисающими бородами мха с лишайниками. Первой пошла в место, куда точнотак же вел огонек на игле «искателя», сумевшего выжить в Квисте.
Темная кишка, выложенная камнями, вела вперед. Светились сине-голубым пламенем уродливые наросты, прилепившиеся к стенам, бросая блеклые тени от идущих. Здесь не осталось ветвившихся корней, храм Стагга, стоящий в самом сердце леса, был рожден создателями в черных непроницаемых глыбах. Плиты, обтесанные строителями идеально ровно, превращались под ногами в сплошную гладь.
Впереди, потихоньку приближаясь, светился проем.
– Мы пришли. – Айна остановилась, смотря на него. – Не знаю, что там ждет. Будет сложно и страшно. Я пойду внутрь, тебе, охотник, можно уйти.
– Какой охотник? – кашлянул Чихъ. – Ты мне или этому, городскому выпендрежному красавчику?
– Ему.
– Тож мне, охотник… – Чихъ покосился на Освальда. – На бабенок тамошних если только.
Освальд, поправив ножи с топором, покосился на него. Ворчащий брюзга, ехидный старикан, последний из своего клана, идущий сейчас с ними по своей причине. Ему самому вопрос – идти внутрь или нет, казался ясным, как хорошая луна. Добраться в самое сердце Квиста и остановиться в паре шагов? Несерьезно.
Айна приложила палец к губам и почти заскользила над полом, осторожно приближаясь к месту, где все кончится… Так или иначе.
Освальд зашел последним, прикрывая спину заметно слабеющего Чиха, оглянулся на всякий случай. В проходе никого не оказалось, но чувство, такое же, как у Костяного леса, никуда не делось. Чьи-то внимательные глаза все видели. И всех.
Квист прятал в себя многое. Как сейчас, например, когда перед глазами, без всяких переходов через каморки с чуланами, живущие в большей части цервквей с храмами, возник огромный зал. Высокий, с двумя рядами колонн, изрезанных переплетенными змеями, пастями, глазами, перепончатыми крыльями и кричащими лицами. Длинный, залитый дневным тусклым светом, бившим через прорехи в округлом потолке, с саркофагами, неровно разместившимися в нем и с расставленными вдоль стен пожелтевшими черепами драконов. Ну или тех, кого считали за них долгие годы. Огромные глазницы, вытянутые морды, торчащие клинки зубов и рогов.
– Дошли?
Голос родился одновременно с хрустом из-за спины. Большая плита, покрытая такой же, как на колоннах, резьбой, мягко ушла вниз. Полностью закрыв выход в ход, приведший их сюда.
Вспыхнуло голубое ревущее пламя под длинной плитой алтаря, занялись, в ответ, старые закопченные жаровни, стоящий вдоль ступеней, ведущих к нему и убегающие в темноту у входа.
– Так должно быть? – Освальд не смотрел на Айну, застывшую со стрелой на тетиве.
Та кивнула.
– Здесь храм Стагга. В нем нет места хитростям, иначе Стагг уничтожит пройдоху сразу.
– Могла бы сказать.
– Тебя обвели вокруг пальца, охотник?
Тило вышел из-за колонны. Оперся на нее, привалившись плечом.
Высокий, худой, с длинными светлыми волосами и выбритыми висками. Бледный и уставший, явно больной и сутулящийся. Совершенно не выглядящий тем, кто поднимает и повелевает мервыми. Длинная кожаная куртка висела на нем мешком, как будто тот разом похудел. Белая дорогая сорочка, видневшаяся из-под нее, давно перестала быть белой.
