Альма (СИ) - Бермешев Тимофей Владимирович (читать книги TXT) 📗
В дверь тихо постучали, и дождавшись утвердительного ответа, в нее вошел человек в штатском:
— Разрешите, товарищ полковник?
— Заходи, капитан, — хозяин кабинета, посмотрел на вошедшего, — что там?
— Сергей Борисович, час назад был звонок из седьмой городской больницы, нашли там одного парня, судя по данным — наш клиент.
— Да ты прямо дед Мороз, я смотрю! — Митров заметно оживился, — такой подарочек мне к Новому Году. Подробности?
— На проспекте Cвободный две недели назад была авария. Трое пострадавших: один отделался шоком и сотрясением мозга, других двоих в тяжелом состоянии доставили в реанимацию в «семерку». С одним вроде нормально — собирают в хирургии, он нам неинтересен, а вот у второго многочисленные легкие травмы, черепно-мозговая и большая кровопотеря. Один недоучка сделал ему переливание не той группы крови.
— Мясники в своем репертуаре, — полковник хмыкнул, — как так вообще получилось?
— В полисе была записана его группа крови и резус, карандашом. Дежурный врач, опасаясь за жизнь пациента, решил сделать переливание, минуя все необходимые анализы, кроме биологической пробы. Поначалу все шло нормально, но потом началось активное отторжение. Позже мы выяснили, что его анализы были перепутаны в поликлинике, когда он их сдавал, чтобы узнать свою группу, так, на всякий случай. Эта ошибка и врач-коновал, едва не стоили ему жизни.
— Едва?
— Да, Молотов дежурил в реанимации, успел откачать.
— Помню его, — улыбнулся Митров, — врач-то живой после всего этого?
— Отделался сломанной челюстью и увольнением по собственному желанию.
— Это ему еще повезло… Что с пациентом? Живой?
— Живой. Две недели находился под наблюдением, сегодня выписан из больницы.
— Две недели?
— Да.
— Последствия для мозга, почек? Нервная система?
— Все в норме, отклонений не зафиксировано. Самочувствие отличное. Поначалу колотило его конкретно конечно, думали все, уйдет, но нет. На третий день уже пришел в себя. На пятый просился домой, утверждая, что с ним все в порядке, да только кто ж его после такого отпустит. И так чуть не угробили, так еще и тяжелое сотрясение мозга вдобавок.
— Очень интересно…
— Еще бы, ведь уже на четвертый день никаких симптомов не осталось. Никаких! А ведь он только второй день в сознании был! Назначили комплексное обследование, слили с него все что только можно, в каждую дырку заглянуть не поленились, и опять ничего! Хоть в космонавты бери.
— Наши ребята его смотрели?
— Нет, а смысл? Если и есть какие-то изменения, то раньше чем, через месяц их видно не будет, вы же знаете.
— Да, что-то я устал сегодня… Данные все собраны?
— Подробный отчет по делу изложен здесь, — капитан положил на письменный стол небольшую папку.
— Позже просмотрю, давай на словах изложи, — полковник откинулся в кресле, настроение у него стремительно улучшалось.
— В общем, как положено мы сравнили все биологические данные до и после, благо дело сами врачи постарались. Их главврач в курсе, что делать при такой ситуации. Все в норме. Отклонений не обнаружено. Более того, даже заметны небольшие улучшения: отсутствует аритмия, давление крови, раньше повышенное, теперь в норме.
— Хм… Психолога привлекали?
— Обижаете, в первую очередь после основных анализов и обследований.
— И?
— Все в норме, если не брать в расчет излишне позитивное настроение пациента. Ну тут и так все понятно, после такого живым остаться, да еще и не уродом — повезло конкретно.
— Да уж, — тот почесал подбородок, — чью кровь ему перелили известно?
— Да, досье на этого человека в той же папке.
— Оперативно, — Митров раскрыл дело, и нашел нужную страницу, — о, что-то знакомое…
— Он проходил по нашему отделу год назад, — сказал капитан, — от сотрудничества отказался. Согласно уставу, находится на наблюдении. Ничего противоправного за ним не числится, в посторонних контактах не замечен. Тем более у него с головой немного того…
— Понятно. Особенности есть?
— Минимальные. Четыре процента и то с натяжкой. Видящий. Живет в Москве. Имеет небольшой бизнес на дому, дурит мозги любителям нетрадиционной медицины. Больше ничего на него нет.
— А вот такие совпадения уже не совпадения… Наблюдение за парнем установили?
— Конечно. Ребята присматривают за ним еще с больницы.
— Если будут подвижки, сразу докладывай. В любое время. И еще. Скинь по нему все данные профессору.
— Так точно! Разрешите идти?
— Леха, блин, кончай прикалываться и без тебя тошно, — поморщился Митров.
— Виноват, товарищ полковник! — заулыбался капитан, — готов понести за позитив справедливое наказание!
— Иди в жопу, Леш. По-хорошему пока прошу.
— Есть, идти в жопу! — тот развернулся на каблуках на триста шестьдесят градусов и уверенно направился к креслу, — товарищ полковник, по вашему приказанию…, - и под отборные маты бросился вон из кабинета.
— Вот же ж гад, — ухмыльнулся Митров, — сумел таки настроение поднять, психолог хренов.
Работать с капитаном Ремизовым Алексеем Петровичем они начинали вместе, но судьба так распорядилась, что изначально, не смотря, на равные звания Митрова поставили главой отдела. Против опыта и многочисленных наград, как говорится не попрешь, да и по возрасту он был солиднее, лет на десять. Так что выбор был очевиден. За пять лет они успели вместе неплохо сработаться, и даже стали друзьями, но два звания вместе с папахой, по решению главного, прилетели все-таки начальству. Однако Ремизов ни сколько этому обстоятельству не огорчился — просиживать штаны в управлении ему было не интересно, зато для оперативной работы он словно был создан. Новое поле деятельности настолько его затягивало, что ни о чем другом он думать уже не мог. Видно было, что человек все же нашел свое место в жизни, несмотря на неприятное прошлое. Все плюшки, как в прочем и многочисленные шишки сыпались на начальство, а капитану было предоставлено широкое поле для реализации своих талантов. Большего ему было и не нужно. Но вот поддеть старого приятеля по этому поводу, он редко когда отказывался.
Полковник тряхнул головой, предаваться воспоминаниям было не время, тем более, когда возможно нашли новичка. Конечно, о большой удаче говорить пока рано, но кто его знает, возможно, и вправду судьба решила послать ему такой подарок. Митров достал сотовый и выбрал номер из списка контактов. Шли долгие гудки. Наконец в трубке раздался сонный мужской голос:
— Да?
— Доброе утро, Иван Абрамович, еще спите?
— Побойтесь Бога, четыре утра! — застонала трубка, — я же не вы, чтобы столько работать! Мне нужен здоровый сон!
— В вашем возрасте много спать вредно, — ехидно заметил, Митров. Он помнил, как раньше профессор звонил ему в любое время дня и ночи, когда его в очередной раз осеняло гениальной идеей или предложением, поэтому такая маленькая месть доставляла главе отдела немало удовольствия, — тем более случай как раз по вашей части.
— И этот, как вы говорите, случай, никак не мог подождать до утра? — уставший голос сменила легкая заинтересованность. Полковник усмехнулся, в этом весь Альцман. Как только появляется что-то новое — моментально забывает про все на свете кроме своей любимой науки. А сколько про него ходит забавных историй в НИИ мозга в Петербурге… Например прийти в институт в домашних тапочках на босу ногу, или, перепутав дни недели, напрочь забыть о том, что у него сегодня лекции или важная встреча — было в порядке вещей. Ученым же он был выдающимся, и в своей работе рассеянности не проявлял ни капли, требуя от подчиненных, как в прочем и от самого себя, четкости и полной самоотдачи делу. К тому же человеком он был весьма неплохим, и даже если и распекал кого-то у себя на кафедре, то исключительно по делу. Причем если дело касалось его кафедры в межинститутских разборках, было совершенно не важно, что ему говорят оппоненты в споре, за свои родные пенаты он стоял горой, даже если были неправы сами его сотрудники. Таких сотрудников он потом морально уничтожал в своем кабинете, наедине, но на людях был пристрастен как никто. За это его уважали. Тем более его импозантный вид (строгий костюм, дополненный домашними тапочками в виде милых розовых заек с длинными ушками) порой приятно разнообразил как заседания ученого совета, так и лекции. Студенты особенно были в восторге.
