Камень судьбы - Туров Тимур (читать книги полностью .txt) 📗
Курьер прибыл спустя тридцать одну минуту после разговора с Милкой. Глеб за это время успел только почистить картошку и лук и разморозить в микроволновке мясо.
«Он что, на крыльях летел? – расписываясь в получении дисков и аванса, удивился Глеб. – Хотя, зная Милку, можно было предположить, что она отправила курьера еще до разговора со мной, до того, как я согласился. Бывают белокурые бестии, а эта – бестия рыжая».
Заперев дверь, Глеб мимо кухни прошел в комнату, освещенную лишь мерцающим на мониторе скринсейвером. Полученный задаток – две тысячи долларов в фирменном конверте «4В» – он сунул в импровизированный тайник, а проще говоря, под тумбочку стола. Диски с новым геймом легли на полку. Глеб решил сперва все же поесть, а уж потом «ставить гейм».
Готовить что-то особенное расхотелось. Новая работа заинтриговала Глеба, диски манили – быстрее, быстрее! Пожарив картошку, он решил не возиться с мясом и попросту сварил венских сосисок. Запивая немудреное блюдо чаем, Глеб в очередной раз вспоминал все, что сказала ему Милка:
«Сюжет там простой: в современную Москву из другого измерения просачивается группа неких инфернальных существ, типа демоны. За главную у них Лилит. Это такая рыжая тетка, первая жена Адама, хи-хи. У нее и демонов задача – открыть врата в ад и обеспечить проход в наш мир легионов армии Князя Тьмы. Главгер, ну, то есть ты, становится свидетелем появления Лилит и демонов-разведчиков. Ну, а дальше начинается собственно игрушка – ты, ну, главгер, вступаешь в тайную организацию, которая противостоит тварям из ада, получаешь оружие там всякое, снаряжение и начинаешь выполнять различные миссии по всей Москве. Главное, Суперский, постарайся как можно быстрее оттестить эту штуку. Конкуренты на пятки наступают. Если мы успеем запуститься раньше – рынок наш. Имей в виду – за скорость будет бонус».
– Да, бонус – это наше все, – усмехнулся Глеб, сложил грязную посуду в раковину и выключил свет на кухне.
В голове сами собой сложились строчки:
В темноте он подошел к окну, закурил, наблюдая, как по стеклу бегут наперегонки дождевые капли.
«У них тоже соревнование – кто быстрее доберется до подоконника. Скорость, скорость – с ума все сошли, что ли? «Рынок наш», «прорыв на рынке»… Опередить, урвать, хапнуть раньше других… М-да… А ведь придется «входить в гейм» без передышки. Впрочем, чего стонать? В конце концов, я – лучший гейм-тестер Москвы, не зря же меня прозвали Супер-бета. Американцы, когда нужно сделать что-то «через не могу», обычно говорят: «do or die», «сделай или умри». А мы, русские: «умри, но сделай». То есть у нас даже смерть не считается уважительной причиной. Ничего, как-нибудь справлюсь. Но начинать надо все же завтра. А сейчас хорошо бы пройтись, продышаться…»
Мысль о прогулке посетила Глеба неожиданно. Вообще-то он не был большим поклонником уличных променадов, предпочитая отдыхать на даче за городом или вообще за границей. Москва всегда казалась Погодину малоподходящим для прогулок, особенно в вечернее время, местом. Бесконечные сообщения об убийствах, ограблениях, нападениях на прохожих, массовых драках скинхедов с выходцами из южных республик имидж Москвы отнюдь не улучшали, а поскольку Глеб постоянно торчал в Сети и воленс-ноленс читал новости, у него к двадцати пяти годам сформировалось резко негативное отношение к родному городу. Здесь – только работа, а отдыхать лучше где-нибудь в другом месте. Но в данный момент организму просто требовалась встряска и проветривание.
Дом, в котором жил Глеб, старый, еще сталинской постройки, фасадом выходил на широкую улицу с бодрым названием «шоссе Энтузиастов». Сразу за ней начинался огромный Измайловский парк, местами больше напоминавший дремучий лес.
«Дело к ночи, на улице дождь. В такое время и в такую погоду гопота по хатам сидит, пивом заливается, а не по мокрому парку шастает», – решил Глеб и начал переодеваться, попутно поглядывая на себя в зеркало, занимавшее целый простенок в просторной прихожей.
Оттуда на него смотрел больше похожий на подростка, чем на взрослого мужчину, разменявшего четверть века, человек. Среднего роста, худощавый, белобрысый, с узким треугольным лицом, чуть вздернутым носом и большими голубыми глазами. Сам Глеб всегда казался себе похожим на этакого русского Джонни Деппа. Когда он сказал об этом все той же Милке Игнашевич, острая на язык девушка мгновенно окрестила его «Ваней Депповым» и, пока они встречались, порой беззлобно поддразнивала Глеба.
Натянув камуфлированную куртку, он прихватил «счастливую» кожаную бейсболку, телефон, проверил перцовый баллончик в кармане и вышел из квартиры. В подъезде царила гулкая тишина. Машинально посмотрев на часы, Глеб отметил – без двенадцати минут полночь. Все нормальные люди уже спят.
– Ну и хорошо, – прошептал он, сбегая по лестнице.
На первом этаже, за толстым стеклом и кружевной занавесочкой, пожилая консьержка в своей каморке смотрела телевизор. Глеб, ехидно улыбаясь, прошел мимо нее незамеченным, нажал кнопку кодового замка и толкнул дверь.
Улица встретила его холодным ветром и неожиданно прояснившимся небом. Дождь закончился, но все вокруг – деревья, фонари, дома, заборчики, машины – было мокрым, и тяжелые холодные капли градом сыпались с кленов и лип.
Обогнув дом, Глеб остановился на заполненном машинами, несмотря на поздний час, шоссе Энтузиастов. На память пришли стихи, придумавшиеся несколько лет назад во время вот такой же вечерне-ночной прогулки.
– Чего ж вам не спится, люди? – безадресно поинтересовался он у автомобильного стада и послушно поплелся к перекрестку, где празднично мигал разноцветными глазами светофор.
Ждать пришлось недолго. Когда загорелся зеленый, Глеб уверенно ступил на проезжую часть, и тут из застывшего строя машин вперед выдвинулась морда огромного черного джипа.
– Куда ты прешься?! Не видишь – зеленый! Ослеп, что ли… – возмущенно начал заводиться Глеб, но, приглядевшись, вдруг понял, что перед ним машина для похорон, или, проще говоря, катафалк.
Оборвав себя на полуслове, он, махнув рукой, почти бегом добрался до тротуара и по асфальтовой дорожке углубился в парк, пониже надвинув бейсболку и вжимая голову в воротник, чтобы капли не попадали за шиворот.
Глеб шагал, огибая лужи. Мысли его были чернее той тьмы, что залегла меж мокрых деревьев. Он думал о катафалке, точь-в-точь таком же, как тот, что шесть лет назад увез в последний путь всех старших Погодиных – маму, отца, брата Виктора… Глеб вновь остро ощутил свое одиночество. Это чувство, постоянно жившее в нем, с годами притупилось, стало привычным, фоновым, как боль в желудке у человека, страдающего гастритом, и лишь временами под влиянием обстоятельств случались приступы, вот как сейчас.
В общем-то Глеб тоже должен был погибнуть. Это случилось в конце июня. Старший брат окончил военное училище и получил погоны лейтенанта, а сам Глеб досдавал сессию в своем радиотехническом. Ему остался последний экзамен, нудное «управление информационными системами», после чего вся семья должна была лететь на отдых к друзьям в Грецию. Уже были куплены билеты, сложены вещи, но тут выяснилось, что преподаватель заболел и экзамен Глеба переносится на пять дней.
«Негоже оставлять за спиной долги, – сказал отец, хлопнув Глеба по плечу. – Мы поедем, а ты прилетишь к нам после сессии».
Жизнь Глебу спасло то, что он не отправился провожать семью в аэропорт, засев дома за учебники. На семнадцатом километре дороги на Домодедово, у деревни с глупым названием Шишкино, такси, в котором ехали Погодины, вылетело за отбойник, трижды перевернулось и врезалось в дерево. Погибли все, кто находился в машине. Позже медэкспертиза установила – у водителя случился сердечный приступ. День выдался очень жарким, а кондиционера в такси не было.
