Завещание ночи - Бенедиктов Кирилл Станиславович (читать книги онлайн без регистрации txt) 📗

— Это не совсем обычное дело, — замялся ДД. — Но очень спешное и, по-моему, чертовски интересное… Кстати говоря, Ким, ты по-прежнему интересуешься своими доколумбовыми индейцами?

— А что, есть связь? — автоматически спросил я.

— Есть, — коротко ответил он и замолчал.

Я мысленно закряхтел и зачесал в затылке. Д.Д. Лопухин заинтриговал, а уж упоминание об индейцах и вовсе походило на запрещенный прием — если у меня и остались какие-нибудь склонности к научным штудиям со времен Университета, то лишь в этой области. Причем здесь я опускался до оголтелого фанатства, и ДД это, кажется, знал.

— Хорошо, — сказал я. — Я с удовольствием тебя выслушаю…

Тут я замялся, потому что стал соображать, в какой же день можно безболезненно уделить часок старому однокурснику, но он опередил меня.

— Если ты не возражаешь, я подъеду к тебе сейчас. Это удобно? — быстро спросил он и повторил: — Дело очень срочное.

Мой Хэммет накрылся медным тазом, понял я. И сказал:

— Ты помнишь адрес?

— Да, — обрадовался Лопухин. — Я подъеду через час, хорошо?

— О'кей, — обреченно отозвался я и повесил трубку.

Несмотря на внешнюю хамоватость, развившуюся у меня за последнюю пару лет вращения в псевдоделовых кругах, я очень мягкий и подверженный чужому влиянию человек. Тряпка, одним словом. Дюдя, как ласково называла меня одна подруга из порта Находка. Я могу отшить навязчивого Косталевича, но объяснить интеллигентному Д.Д. Лопухину, почему я не хотел бы с ним сегодня встречаться (да что там с ним — вообще ни с кем, кроме Наташи), я не в состоянии. Врать про неотложные дела я не хочу — не люблю вообще обманывать людей, а уж по таким мелочам — тем более. Объяснять про Хэммета смешно, ДД подобной литературы не признает, мне он почему-то запомнился задумчиво сидящим на самой верхотуре аудитории номер 6 с изящно потертым томиком «Au recherches du temps perdu» Пруста. И потом, было все же интересно, какие дела могут быть у меня с такими людьми, как Д.Д. Лопухин.

Он приехал ровно через час. Я наблюдал из лоджии, как он аккуратно паркует свою элегантную серую «девятку» у детского городка, вылезает, хлопнув дверцей, тощий, похожий на журавля в очках, и движется к подъезду. Поскольку мне редко доводилось рассматривать его сверху, я удивился, заметив на голове ДД небольшую плешь. Все-таки лысеть в неполные двадцать семь –это пижонство.

До моего восьмого этажа он добирался минут десять. Как это обычно бывает у нас в доме, не работал ни один лифт, и бедняге ДД, не привыкшему, вероятно, к физическим нагрузкам, пришлось туго. Когда я открыл ему дверь, он стоически улыбался, но мой опытный глаз без труда углядел невытертые капельки пота на мастерски подбритых висках.

Мы пожали друг другу руки и обменялись парой банальных фраз о происшедших с нами за последние два года изменениях. Я не удержался и брякнул что-то вроде «а ты, брат, лысеешь». Это вызвало у ДД некоторое удивление, что, принимая во внимание довольно существенную разницу в росте (180 см у меня и 197 у него) было вполне нормальной реакцией. Он пробормотал какую-то несуразицу о кислотных дождях и радиационном фоне, а я подумал, что это, наверное. мозги лезут наружу от усиленного умственного труда, но вслух, к счастью, не произнес.

— Великолепно! — воскликнул ДД, когда мы прошли в комнату. Собственно, он был у меня только на новоселье и видел лишь голые стены да подушки на полу вместо стульев. — Сколько воздуха! Простор! Ты по-прежнему один живешь?

Я кивнул. За те два года, что я здесь живу, у меня еще ни разу не возникало желания поселить в моей уютной квартирке кого-либо еще. За исключением Наташи — ну, да это и не исключение вовсе, тем более, что селиться здесь не хотела она.

— Компьютер? — удивился ДД, проходя в дальний конец комнаты, где стоял мой рабочий стол. — Э-э… какой модели?

Только дурак бы не понял, что он собирался спросить, зачем мне вообще компьютер, но вовремя спохватился. Я подыграл ему и сделал вид, что я и есть тот самый дурак.

— 386 IBM. Очень неплохая машинка.

Вопросов по компьютеру больше не последовало. ДД повернулся к стеллажам и некоторое время рыскал взглядом по книжным корешкам, надеясь что-то отыскать. В конце концов он нашел искомое, и лицо его приобрело довольно глуповатый вид (а может, это мне от зависти показалось: я всегда комплексовал, сравнивая наши с ним интеллектуальные весовые категории).

— Да, вот, — сказал он удовлетворенно. — Инки.

У меня там, действительно, была целая полка с книгами по доколумбовым цивилизациям Америки, и на этой полке действительно немало книг по инкам. Взгляд ДД был столь плотояден, что я на всякий случай сказал:

— Не продается.

— Неплохая подборочка, а? — спросил он лукаво. Я кивнул, глядя на него с легким недоумением. Тут он повернулся ко мне и с ловкостью провинциального фокусника извлек из кармана пиджака твердую фотографическую карточку.

— Ты можешь определить, что это такое?

Логической связи в его словах я не заметил, но это было неважно. Чертовски приятно, когда с таким вопросом к тебе обращается гордость нашей науки, действительный член Союза Молодых Историков (даже, кажется, секретарь), кандидат исторических наук (и, наверное, в близком будущем доктор), специалист по истории древнего мира, бывший лучший студент курса Д.Д. Лопухин.

Я взял фотографию и сказал:

— Думать нечего. Череп из горного хрусталя, предположительно культура майя, хотя я лично не согласен, обнаружен американским археологом Хеджессом в древнем городе Лубаантуне на полуострове Юкатан в Мексике, в двадцатых годах, по-моему… Выполнен при помощи какой-то неизвестной нам техники, вряд ли жившие еще в каменном веке майя могли сами создать такую штуку… Ну, что еще… Шлифовка отдельных частей черепа и внутренняя структура кристалла позволяют использовать его как «волшебный фонарь» — если под череп поместить свечу, то из глаз начинают исходить лучи, проецирующие на стены изображения.

Я замолчал и посмотрел на ДД. Он довольно улыбался, и я подумал, что меня провели на мякине.

— Внимательней смотри, — сказал Лопухин.

Тут я уставился на фотографию (это был моментальный снимок камерой «Полароид») и увидел, что череп стоит на каком-то грязном столе, причем под него подстелена газета «Правда» с жирным пятном на месте передовицы. Череп из Лубаантуна, насколько мне было известно, хранился в Британском музее. Представить себе, что в этом прославленном учреждении экспонаты содержатся подобным образом, было свыше моих сил.

— Ты меня лечишь? — спросил я.

ДД растерялся.

— Что?

Ах ты, Господи, спохватился я, он же и слов-то таких не знает…

— Ты меня разыгрываешь?

— А… Нет. Я снял это неделю назад в Малаховке.

— Ага, — сказал я, возвращая снимок. — А книжек из Александрийской библиотеки ты в Малаховке случаем не видел?

ДД странно взглянул на меня.

— Ким, это очень серьезно.

— Да, я понимаю. (на самом деле я ничего не понимал. Было совершенно ясно, что Лопухин зачем-то меня разыгрывает, но зачем — я не знал и знать не хотел. Пропал день, подумал я тоскливо. Господи, ну что же мне не везет-то так?) Хочешь, я тебе объясню, что это такое? Это пластмассовая игрушка какого-нибудь тайваньского производства. Или стеклянная пепельница оригинальной формы. И тебе абсолютно незачем было тратить на нее полароидную карточку.

— Ему шесть тысяч лет, — твердо сказал Лопухин. — Если не девять.

Я засопел, боюсь, довольно угрожающе. Я всегда считал терпение одной из основных своих добродетелей, но тут, по-моему, случай был клинический.

— Дим, давай-ка лучше чего-нибудь выпьем. Я коктейль могу приготовить…

— Потом. Поверь мне, Ким: это действительно очень древний череп. Двойник того, из Лубаантуна. И он действительно здесь, в Москве. Неужели тебя не интересует это хотя бы в чисто теоретическом плане?

Тут у меня впервые шевельнулось легкое подозрение, что он говорит серьезно. Да и не стал бы такой солидный мэн как ДД тратить время на глупые шутки.