Новая Эпоха (СИ) - Погонин Евгений Юрьевич (читаемые книги читать .TXT) 📗
Тогда наш путь лежал по замерзшему Азовскому морю, через Керченский пролив, к Российскому берегу Черного моря. Дядя Жора считал, что там климат мягче, все-таки Кавказские горы должны защитить от ветра все побережье.
Периодически мы останавливались, и он пытался пробурить лед до воды, но тщетно, длины бура просто не хватало. После третьей попытки он плюнул на это и дальше мы ехали уже без остановок.
Очень скоро мне наскучило смотреть на монотонную картину льда и снега, выхватываемую светом фар из темноты и я начал расспрашивать дядю Жору о том, что же произошло. Но кроме как объяснить это глобальным катаклизмом, он ничего сказать не мог. Однако он полагал, что если после такой зимы наступит хотя бы весна, то всем, кто до этого доживет, повезло. Так мы и ехали, разговаривая о катаклизме и планах на будущее. По пути я доставал с верхнего спальника различные продукты, разогревал их от потока теплого воздуха из системы отопления и мы их лопали. Это был последний раз на долгие годы, когда я ел деликатесы от пуза.
Раны на моих руках почти зажили, но, как сказал дядя Жора, шрамы пройдут только через несколько лет. Про рану на лице и шрам в будущем, он ничего не говорил, лишь молча менял повязку.
Позже, смотря на себя в зеркало, я видел последствия моего полета через окно в руки дяди Жоры. И то, что он не растерялся, а «забил» на спасение других, включая моих родителей, бросился в подвал, я считал для себя несчастьем. Лучше бы я тогда умер вместе с родителями. Но так было ровно до тех пор, пока не появились Ледоходы, Стрелки и Искандеры, среди которых я выделялся сродни белой вороны, со своим единственным «шрамчиком» на лице, да еще и не с той стороны.
Первый раз, после катаклизма, я увидел солнце, когда грузовик дяди Жоры проезжал под Керченским мостом. Это величавое сооружение устояло, несмотря на тот ветер, который полностью разрушил наш поселок. Ни мост, ни его опоры катаклизм не смог повредить и лишь торчащие изо льда под ним части машин и прицепов говорили о произошедшем несчастье. Про уцелевших людей и думать нечего, даже если они каким-то чудом пережили падение с моста, то ветер и мороз уж точно их не пощадили.
После моста дядя Жора снизил скорость грузовика. Мы двигались вдоль берега и смотрели на то, что осталось от прибрежных поселков и станиц. Никто и ничего не уцелело под натиском стихии, руины и те встречались редко. Чаще о том, что на этом месте находилось какое-то селение, напоминали лишь пустыри и разбросанные вдоль берега обломки кирпичей и остовы машин.
Ближе к Анапе мы услышали первый треск льда под колесами грузовика, который испугал нас до чертиков, и дядя Жора поспешил удалиться от берега. С другой стороны, у нас появилась надежда, что стихия, благодаря горам, не смогла наделать здесь столько вреда, как к северу от Кавказских гор.
В саму Анапу мы заезжать не стали, дядя Жора решил, что в Новороссийске будет потеплее. Если бы он тогда знал, чем это закончится, сомневаюсь, что он вообще приблизился бы к какому-либо городу.
Как только наш КамАЗ въехал на берег рядом с портом, нас остановили военные. КамАЗ конфисковали со всем его содержимым, дядю Жору отмутузили за сопротивление и увели в неизвестном направлении. Это был последний раз, когда я его видел. Меня же отправили в Адлер, там собирали всех выживших и оставшихся без родителей детей.
Вопреки ожиданиям, горы не стали укрытием для людей побережья. Ураган и землетрясение вызвали огромные лавины и камнепады. Так что, о том, что здесь стихия не так сильно буйствовала, как в моем поселке, можно говорить лишь с большой натяжкой.
Я видел то, что раньше называли «Раем туриста», когда меня и еще с десяток детей разного возраста везли на микроавтобусе по льду вдоль берега. Больше не существовало городов, пальм, фешенебельных отелей с бассейнами. Вместо этого одни руины, покрытые снегом, а уцелевшие люди рыскали по ним в поисках того, что могло помочь им выжить.
Большая часть пережившего катаклизм населения, примерно две трети, погибла не от голода или морозов, а от самоубийств. Люди просто не могли вынести лишения всех благ, им проще было повеситься или застрелиться, чем продолжать жить в новых условиях. А власть над теми, кто все-таки решил бороться за выживание, взяли военные.
Я, вместе с другими детьми, лишившимися родителей, был помещен в один из жилых комплексов Адлерского убежища, где целый месяц не знали, что с нами делать, но потом придумали. Из нас сделали работников. Работали мы везде, где только мог ребенок, от стирки и мытья полов, до обслуги военной верхушки. Это обуславливалось тем, что взрослых рук не хватало и поэтому легкой работой занимались дети.
Первое лето все встречали с радостью и надеждой, но ненадолго. Мало того, что оно задержалось на несколько месяцев, так еще и принесло с собой огромные паводки. И то, что не уничтожил катаклизм, смыло в море потоками тающего снега и льда. Затем все узнали, что температура выше плюс двадцати градусов за все лето не поднимается и вообще, это было похоже не на лето, а на весну переходящую в осень. И длится вся эта радость всего три месяца, а затем холода возвращаются снова. Но это были лишь цветочки. Наступившая вновь зима принесла ужас в лице новых видов животных и они были далеко не так дружелюбны, как звери старой эпохи.
Ученые объясняли это каким-то стимулирующим к мутации выбросом с кометы и он, вроде как, неопасный для человека. Им, конечно, никто не верил, но, тем не менее, ни одного случая мутации людей так и не зафиксировали, а если это и было сделано, то мы, простые смертные, об этом не знали.
Из-за постоянного нападения на людей и роста численности мутантов, а так же «страшенного» холода, люди стали зарываться под землю, в прямом смысле слова. За пределы убежищ выходили лишь в крайнем случаи и только большими группами, при оружии и в бронежилетах. Но как бы «мы» ни старались и ни отстреливались, без потерь не обходилась ни одна вылазка.
Оружием и боеприпасами убежища запаслись от души. Его сохранили много и разных марок, от пулеметов «Максим» до современных ПТУРов. Цены на него и БП были не то, чтобы совсем уж запредельные, но и дешевыми их не назвать. Чаще всего оружие покупали, не ориентируясь на его цену, а исходя из стоимости патрона. После стычек с мутантами все начинали считать, во сколько им обошлась та или иная перестрелка и как много патронов они потратили.
Люди жили в подготовленных до катастрофы убежищах в горах, позднее стали рыть новые туннели. Мы соединяли подземные поселки между собой и расширяли их. Пытались выращивать сельскохозяйственные культуры под лампами, но успеха не достигли. Зелень не желала вылезать из грунта без солнца, а те корявые побеги, которые все же появлялись, язык не поворачивался назвать растением.
Весной зимние мутанты ушли в горы, но на их месте появились другие, летние, и, как выяснилось, они гораздо опаснее.
Зимой нас доставали Твари, ростом метр — метр двадцать, с плоской, похожей на толстую камбалу и покрытой мехом головой. С большими, широкими, треугольными и торчащими, словно радары, ушами и с широкой пастью, усеянной острыми как бритва зубами. Их тело покрывал бело-голубой мех и на фоне снега их было сложно заметить. Широкие и перепончатые лапы не проваливались в глубокий и рыхлый снег, даже когда они на него прыгали. Эти Твари охотились стаями, от пары — тройки особей до нескольких десятков. Для чего им нападать на людей, думаю объяснять не надо — они нами питались. Их прозвали «Тихушниками», из-за того, что чаще всего они нападают из засад, в которых до определенного момента и тихорятся, не производя никаких звуков.
Летом же, появлялись «Мураши». Их так прозвали за сходство образа жизни с маленькими насекомыми. Внешне Мураши похожи на муравьев довольно слабо, если не считать шести конечностей. Их разведчики носили короткий мех, который имел пигмент, позволяющий им менять окрас в зависимости от окружающей среды. Что стало поистине огромной проблемой для людей. Эти уроды подходили к воротам убежищ незамеченными и когда те распахивались, они врывались внутрь и начинали «рубку». Мураши убивали всех, до кого могли дотянуться, своими четырьмя, десятисантиметровыми клыками, расположенными над и под уголками зубастой пасти на плоской кирпиче-образной морде. Следом подтягивались Мураши-солдаты, покрытые костяной броней. Они выстраивались сплошной стеной и продвигались вглубь убежищ и «рубка» перерастала в «мясорубку». Следом, под прикрытием солдат, появлялись рабочие и утаскивали добычу в свои ульи. И пока последние занимались перетаскиванием, сверху их прикрывали твари с крыльями.
