Лес проснулся (СИ) - Седов Константин (книги полностью бесплатно .TXT) 📗
Выход нашли.
Все звали их китайцами, но китайцами они не были. Во всяком случае, сильно обижались, когда их так называли. Какие-то древние обиды с правителями Поднебесной. Не уживались они вместе, ни при династиях Минь, Цинь, Сгинь, ни с компартией и неоднократно воевали. Веке в девятнадцатом, с помощью англичан даже создали свое государство. Но ненадолго. Через три года, англичане же, усмирив Китай и заставив его покупать опиум, отозвали свою защиту и китайцы, вырезав зачинщиков, вернули бунтовщиков под свое крыло. Так что жили чхоме именно в Китае, во всяком случае, частично. В южной части. И частично в приграничных с Китаем странах. Своего государства у них так и не было. Будучи гражданами КНР, Мьянмы, Лаоса и Камбоджи они находились в контрах с ними со всеми. По этой причине, высоких должностей не занимали, были честными работягами. Человечество частично решило проблему безработицы, когда освоило космос, но чхоме не повезло и здесь. Прежде они были заняты в основном в добывающей промышленности, но после того, как с обжитых планет стали поступать руда, ископаемые, сырье всех видов, в том числе и совершенно новое, то остались не у дел. Переквалифицировались потихоньку, кто в смежные профессии, кто в криминал, оставшиеся тихонько бунтовали.
На работу в далеком космосе согласились с радостью. Ехали целыми семьями и уже тогда начались первые разговоры о новом доме, земле обетованной. Но в чем-то это было правдой, а глубины сказанного никто из администрации «Ипситорфпрома» не осознал. Хотя вряд ли чхоме тогда сами имели ввиду что-то криминальное. На Вертажо Эридана все складывалось замечательно. Новоприбывшие оказались работящими, быстро нашли общий язык с русскими инженерами, геологами, медиками. Конфликтов не было. Не было первые двадцать лет.
Присутствовавший на инструктаже, где нам все это и объясняли, проработавший на Вертажо четырнадцать лет машинистом-бурильщиком Григорий Лаврентьев, рассказывал, что до сих пор не может поверить в произошедшее. Он помнит планету, базу, как очень приятное место и чхоме, что ребят, что девчат помнит только такими же приятными.
Синчи Тху прибыл во второй партии. Проработав варщиком торфомассы меньше года, он стал рассказывать соплеменником, что во сне его посещает богиня покровитель народа чхоме. И она поведала ему, что земля эта теперь их новый дом по праву.
В администрации, куда стали доходить слухи, всерьез его рассказы никто не принимал, по понятным причинам. Даже не без юмора рекомендовали психологу проверить, кто там посещает рабочего по ночам и точно ли он варит одну только торфомассу. Мозгоправ первый и забил тревогу. Еще до того, как Синчи Тху пришел на прием, на врача стали косится. Рабочие не просто бросали на него неприязненные взгляды, а еще и что-то злобно шипели, когда он проходил мимо. И причиной оказался именно вызов Синчи Тху на прием. Не смеет какой-то лекаришка сомневаться в видениях пророка чхоме!
Разговор с Синчи Тху ничего не дал. Психолог видел, что он юлил, уклонялся от прямых ответов, пытался перевести разговор. То есть, с этими снами, речь шла не о психологическом или психическом отклонении, а о целенаправленном вранье. И это было бы ничего, многие придумывают себе другую, более интересную, чем реальность, жизнь, если бы не одно «но». Рассказы варщика упали на благодатную почву. Его стали слушать. Рабочие собирались группами, внимательно слушали, потом долго и горячо что-то обсуждали. С руководством стали разговаривать пренебрежительно, надменно и даже откровенно грубо. В один прекрасно ненастный день кто-то из чхоме прямым текстом послал мастера участка, присокупив к ругательствам фразу — «ты чего это на моей земле раскомандовался?!!»
И если до этого на предупреждения психолога администрация внимания не обращала, то после этого начались разбирательства — а, что собственно происходит на благополучном производстве? Немногочисленная охрана, в чьи обязанности, в основном входила функции гонять местное зверье от производства, была переведена на усиленный режим, но спохватились поздно. Управляющий директор торфопредприятия попросил весь персонал собраться в актовом зале. И административно-управленческий, и инженерно-технический. Это потом установили по записям директора, найденным в его кабинете. Аккуратист, он вел собственный бумажный дневник, вместе с официальным электронным журналом. Бумажки сообщали, что он намеревался произнести прочувственную речь о всеобщем братстве, о том, как они все важны друг для друга и что никто не намеревается ущемлять ничьи права. Больше директор не написал ни строчки. Ни на компьютере, ни на бумаге.
Когда контакты с колонией прервались, сначала, опять же, никто не обратил внимания. Связь с дальними колониями всегда была паршивой и ненадежной. Но когда ответа не было больше трех недель, забеспокоились. Первой мыслью было, что на Вертажо Эридана навернулась станция связи и еще почти месяц ждали, когда ее починят. Связисты в колонии были профессиональные, рукастые, с техникой на «ты», поэтому проблем, казалось быть не должно.
Через два месяца после потери связи, когда стало ясно, что что-то происходит, руководство Ипситорфпрома внимательно прочитало последние записи из электронного журнала и подумав, передали их в МГБ, хотя скорее проформы ради. Всерьез, в то, что на планете что-то случилось, так никто и не верил.
В МГБ очень внимательно ознакомились с документами, отметили фразы «неприязненные отношения между представителями…» и «возможная конфликтная ситуация», и отправили на Вертажо Эридана три десантные роты, усиленные минометной батареей.
Тогда впервые была на практике использована новая система солнечного паруса и десантура была на Вертажо уже через два месяца. Тот рейд и в летописи космонавтики так и вошел, как прорывной, инновационный, но это уже другая история. Технологическая.
Корабль завис над планетой, разглядел с орбиты колонию и то, что все рабочие объекты пусты. Окончательных выводов делать не стали, но, то, что дело не в станции связи, убедились. Ее тоже внимательно разглядели. Антенна цела, энергию датчик улавливает. Понаблюдали за беспечно резвящимися людьми внизу, отметив и то, что среди них нет ни одного в гражданской одежде или белом халате. Сплошные оранжевые комбинезоны. Что еще интереснее, у многих в руках автоматы, каковые хранятся только под замком в оружейной. И зверья, против которого их можно применить, вокруг не видно. Это, опять же, ни о чем конкретном не говорило, но еще сильнее приближало к нехорошим выводам.
Десантники высадились ночью. Их никто не ждал в ближайшие пять лет, поэтому все закончилось, даже не начавшись. Не было ни одного убитого ни с одной стороны, а к раненым можно отнести только двух чхоме, которым ободрали животы и спины, когда вытаскивали из щелей между энергоблоками электростанции, куда те со страху попрятались. К слову, работала электростанция на том самом красном торфе. Но это тоже другая история. Технологическая.
Немногочисленных чхоме собрали во все том же актовом зале и стали разбираться. Запуганные мятежники, пряча глаза и беспрестанно кивая друг на друга рассказали. И про Синчи Тху и про его сновидения. И про то, что богиня подарила им эту землю.
— Где административный персонал, инженеры, медики?! Где русские?!! — спросил капитан.
На этот вопрос чхоме не отвечали, только вжимали головы в плечи.
Нашли пропавших, точнее то, что от них осталось, в канаве, за монорельсовым составом, ведущим к пусковой площадке. Звери сильно постарались, так, что толком уже и хоронить было некого. Убивали людей, как выяснилось в ходе разговора, в актовом зале, а трупы потом выбросили сюда.
Десантникам категорически было запрещено трогать пленных и капитану пришлось вмешаться, прежде чем восстановить порядок. Некоторых из чхоме помяли, но не до смерти. Собственно, во время экзекуции и было отмечено, что новых аборигенов не так много, как следовало бы.
Сверились с предоставленными списками и стало ясно, что больше двух третей чхоме отсутствуют. С орбиты их посчитать было невозможно, слишком хаотично перемещались.
