Корпорация - Тармашев Сергей Сергеевич (бесплатная регистрация книга TXT) 📗
— Как пожелаешь, моя сладенькая! — Видимо, напоследок парень решил сразить её наповал неотразимыми комплиментами. Он опустил флаер в стороне от пешеходных дорожек, и Элис ловко выпрыгнула из машины. — К твоему звонку у меня всё будет готово!
— До завтра, красавчик! — Она сделала ему ручкой. — И помни, я не люблю ждать. Держи коммуникатор наготове. — Она кукольно похлопала глазками.
Парень исторг из себя на прощание ещё какую-то чушь и залихватски рванул с места, впечатавшись аналитическим затылком в подголовник сиденья. Видимо, сам не ожидал такого ускорения. Элис устало вздохнула, достала из кармана визитную карточку знатока модных трендов и поискала глазами мусоросборник. Сорить на улице не хотелось.
Бортовой коммуникатор заморгал зелёным индикатором входящего сообщения, настойчиво требуя к себе внимания. Старый Эдд пробежался глазами по тексту и недовольно закряхтел. Диспетчерская в третий раз откладывала вылет. Да что у них там, мозги космическими лучами попрожигало?! «Крошка Полли» ещё не успела загрузиться полностью, а вылет уже сдвинули на три часа. Он везёт скоропортящиеся продукты, и всякое опоздание чревато штрафными санкциями от заказчика! Кто ему потом оплатит издержки? Этим напыщенным, словно индюки, диспетчерам с Арториус-1 спеси не занимать. Ишь, раскомандовались, снова считают себя лучше всех. Нет, он этого так не оставит, он сейчас же доберётся до них и всё им выскажет. Они будут сами не рады, что задержали Крошку Полли!
Старик вызвал диспетчерскую службу, но попал на автоответчик. Он раздражённо оборвал вызов и попробовал ещё раз. То же самое. Эдд ещё минут десять набирал различные служебные номера, но всяких раз монотонный голос автоответчика сообщал, что все операторы заняты, и советовал оставаться на линии. Фу ты, что за напасть! Старый Эдд сник. Знаем мы ваше «оставайтесь на линии». Промурыжат мозги добрых двадцать минут и попросят перезвонить позднее. Разрази вас всех солнечные вспышки! Он раздосадовано сморщился и, сопя, вылез из кресла первого пилота. Да... Возраст уже не тот. Вот раньше бывали времена... Впрочем, это было очень, очень давно. А за последние пятьдесят четыре года толком ничего не изменилось. Только старость всё глубже запускала свои корявые когти в старого пилота и его видавший виды грузовик. Эдд покинул рубку и зашаркал к грузовому трюму. Надо посмотреть, как идёт погрузка. Сегодня сменой докеров руководит молодой Стэнли, он паренёк толковый, своё дело знает, его работу можно не проверять. Но почему бы просто не поговорить с хорошим человеком...
В трюме работа кипела вовсю. Более девяноста процентов полезного объёма уже было тщательно заставлено рефрижераторами, а в оставшейся части трюма деловито копошились мощные погрузчики. У самого края грузовой аппарели стоял небольшой электрокар с надписью «Каргомастер». Внутри сидел мужчина лет сорока с солидным животиком и гарнитурой коммуникатора на голове. Над приборной панелью кара была развёрнута подробная голограмма трюма «Крошки Полли» и грузовая декларация. Мужчина постоянно сверялся с документами, делал пометки, давал указания докерам, снова делал пометки, успевая одновременно внимательно следить и за погрузчиками, и за осветителями. Старый Эдд подошёл к кару.
— Стэнли, сынок, что-то ты долго, — беззлобно проскрипел старик. — Или моё чувство времени стало меня подводить? Старый я уж совсем... — Он покачал головой.
— Эдд, старина, залазь внутрь. — Каргомастер ткнул в сенсор, и пассажирская дверь кара отворилась. Он кивком указал старику на сиденье. — В твои годы вредно много стоять. Да и торопиться пока некуда. Слыхал, все вылеты откладываются на три часа!
Эдд тяжело взобрался на сиденье и закрыл дверь.
— Слыхал, — огорчённо подтвердил он. — И в первую очередь будут выпускать богатые яхты. А после — пассажирские транспортники. И только потом очередь дойдёт до «Крошки Полли», — посетовал старик. — Тремя часами тут дело не закончится, помяни моё слово. Что случилось-то?
Стэнли сделал пару отметок на голограмме и прикрикнул на оператора осветительной штанги, замешкавшегося на пару секунд.
— Полиция оцепила весь космопорт. Ловят какого-то опасного преступника. Без досмотра не выпускают никого, даже яхты с Арториус Прайм. — Каргомастер понизил голос. — Наши говорят, что поисками руководит инспектор.
— Видать, дело серьёзное, если зашевелилось Особое Управление. — Старик скривился и замолчал, задумавшись о своём.
— Точно! — Подтвердил Стэнли. — Полчаса назад отрубилось всё освещение. Пятнадцать минут в кромешной тьме сидели, ночь ведь за бортом. Всё ждали, когда восстановят свет. Оттого и задержка в погрузке. — Он снова что-то отметил на плане и отдал команду погрузчику. — Говорят, кто-то закоротил систему управления уличного робота-уборщика простой электронной визитной карточкой и запрограммировал ему демонтаж шинопровода освещения, вот почему света не было. Полиция уже задержала какого-то молодого парня, сынка одного из местных богатеев. Теперь ищут его сообщников.
— Богатые сопляки бесятся с жиру. Заняться им нечем, вот дурь всякая в головы и лезет. — Старый Эдд назидательно поднял вверх указательный палец. — Работать им надо! Не берут пример с нас, стариков, а зря. Уж лучше нас никто не работает!
Стэнли добродушно засмеялся:
— Эдд, старина, вот тебе-то как раз уже хватит работать! Не пора ли на покой, дружище? Сколько тебе уже, девяносто девять?
— Девяносто семь! — Обиженно поправил его Эдд.
— Ну, прости, прости, запамятовал, — улыбаясь, извинился каргомастер. — Тебе бы давно продать своё корыто на металлолом и купить себе квартирку где-нибудь здесь. На спокойную старость вполне хватит. Будешь ходить в пабы пенсионного союза и степенно обсуждать политику Корпорации. А то и, глядишь, найдёшь себе какую-нибудь бойкую старушку! — Подмигнул ему Стэнли и легонько хлопнул по плечу. — А, Эдд?
— Не по мне это, — слабо улыбнулся старик. — Куда же я без «Крошки Полли»? Она и есть вся моя семья, а я — её. Нам друг без друга сразу конец. Да и как я буду жить без космоса, не представляю. Я ж, почитай, без малого семьдесят лет летаю...
— Так ведь лицензию тебе уже по возрасту не продлят. Что тогда? — Покачал головой Стэнли.
— До этого ещё два года, — гордо возразил старик. — Вот тогда и буду думать. А пока спешить некуда.
Каргомастер улыбнулся и промолчал. Через пару минут последний рефрижератор занял своё место в трюме «Крошки Полли», и техника покинула грузовую аппарель. Стэнли попрощался и убыл грузить очередное судно, оставив старого Эдда в привычном одиночестве. Полстолетия отшельничества, практически целиком прошедшие в рубке космического грузовика, затянули кровавую рану на сердце старика, но так и не смогли её излечить. Не проходило и дня, чтобы Эдд не вспоминал те давно минувшие времена, когда его жизнь была полна счастья и теплоты, а небольшая квартирка в одном из жилых уровней Арториус-1 в любое время дня и ночи была готова встретить космического дальнобойщика весёлым, звенящим словно колокольчик смехом дочери и ласковыми объятиями жены. Казалось, счастью не будет конца, а от блестящих перспектив, открывавшихся перед миниатюрной красавицей Полли, просто дух захватывало. Всякий раз, видя дочь на очередном голоэкране, Эдд переполнялся гордостью, а вечно впечатлительная Кельма и вовсе умудрилась заполнить дочкиными изображениями весь дом. Эдд иногда слегка журил жену за чрезмерный фанатизм. Она даже всерьёз собиралась возглавить Фан-клуб Полли, словно ей тоже было семнадцать лет, и проводила в сети многие часы, бесконечно обсуждая стремительно взлетающую ввысь карьеру молодой вариативной звезды экрана на многочисленных порталах знатоков шоу-бизнеса. Старый Эдд горестно вздохнул. А потом Полли исполнилось восемнадцать, и Корпорация отобрала у него всё. Департамент Культуры и Развлечений заключил с Полли контракт, о котором любая девушка могла только мечтать. Главные роли, рекламные кампании, афиши, обложки... Полли переехала на Арториус Прайм, подчиняясь условиям контракта. Эдда и Кельму с дочерью не взяли, но горячо любящая своих родителей крошка Полли ежедневно звонила им прямо с многочисленных съёмочных площадок и мероприятий. Через год у меня будет столько денег, что я сама привезу вас к себе, заразительно смеялась она. Но к концу года звонки прекратились, и вообще пропала всякая связь с Полли. Эдд и Кельма предпринимали множество попыток пообщаться с дочерью, но всякий раз предельно вежливые менеджеры Департамента Культуры и Развлечений официально сообщали, что в связи с высокой занятостью Полли её контакты с родственниками в данный момент не представляются возможными. Друзья жалели несчастных родителей и печально кивали на большие деньги, быстро развращавшие молодые умы. Но Эдд не верил в то, что его добрая и ласковая крошка Полли могла так скоро забыть свою семью. А однажды Кельма тайно села на пассажирский транспорт до Арториус Прайм и отправилась искать дочь. В тот же день средства массовой информации объявили, что она была арестована полицией в космопорту; сообщалось также, что при аресте Кельма оказала сопротивление, причинив физический вред полицейским. Состоялся суд и медицинская экспертиза, жену признали склонной к насилию и социально крайне опасной, после чего подвергли морализации. С тех пор Эдд больше никогда не видел Кельму. Спустя несколько дней на его счёт поступила крупная сумма от дочери, а с самим Эддом связался менеджер Полли и передал, что дочь очень сожалеет о случившемся и просит отца не повторять маминых ошибок. И всё. Ничего более. Эдд две недели провалялся дома в шоке и апатии. После этого он уволился из Корпорации и решил покинуть Арториус-1, где всё напоминало ему о ещё недавно существовавшей семье. Он собрал все деньги, взял кредит и купил грузовик, который назвал в честь погибшей дочки. В том, что его девочки больше нет, его сердце уже не сомневалось. Корпорация что-то сделала с его маленькой Полли, а потом отобрала и жену, не захотевшую смириться с пропажей дочери. Эдд получил лицензию частного дальнобойщика и переселился на Арториус-2. Строительство орбитальной платформы вокруг Венеры тогда только входило в самый разгар, на тот момент было полностью замкнуто только кольцо первого уровня станции, и грандиозный поток грузовых перевозок гарантировал обилие работы. Так он и жил последние пятьдесят четыре года.
