Вампир без клыков (СИ) - Мищенко Фрол (читать книги полностью без сокращений TXT) 📗
Но пока только удавалось избегать сокрушительных поражений.
Глава двадцать первая, в которой отрубают руку
Сильные тела никогда не давали варварам чувства свободы. Каждый новый способ убийства нечисти существовал в отдельности от их разумов. Почему эти люди, имея силу и дух побороть тьму, продолжают сосуществовать с ней в симбиозе? Некрос не рассказывала этого. Я не мог спросить. Но этот вопрос прочно сидел в голове.
Особенно впился, когда Аиу постучалась и сказала Алисе, что мы можем выпить тех, кто гарантировано умрет. Пара старцев, ослабевший ребенок, воин, вернувшийся с охоты весь в ранах — воспаленных, загноившихся. Лекари не смогли помочь. Яд, занесенный когтями дикого зверя, поселился в венах.
Возлюбленная согласилась. Я пошел с ней.
Как таковых больниц не было. Они редко нужны — отчасти потому, что варвары не страшились смерти. Заключая сделку с нечистыми, знали, что чаще всего их душам позволяют уйти мирно.
Первым был старец. Его лицо не изменилось, когда клыки Алисы впились в шею. Были видны шрамы на руках. Тяжелый труд или охота — неважно. Наблюдая за нитями, я понимал, что умирающий привык к боли.
Речь не шла о том, чтобы полностью сохранить душу. Ее сила и крупицы текли в крови, оставались в теле, так было всегда. Вампир или иная нечисть, пожирая оболочку, съедал и то, что осталось от сущности. Так называемый «дух».
Умершие от меча или ран были обречены на привязку к телу. Лишь некоторые ритуалы позволяли нарушить связь, уничтожить дух, дав душе уйти прочь. Раньше еще помогали Жнецы. Когда их было больше. Разрезали погибших, отпуская души или относя их туда, куда было должно. Сейчас это не так.
Файльговцев можно было назвать умными лишь за то, что они понимали суть происходящего и принимали его.
Второй старец обмяк под клыками Алисы. Она насытилась. Слегка улыбнулась, но не больше дозволенного в такой ситуации. Поблагодарила тех, кто наблюдал за ритуалом. Ей ответили такой же благодарностью.
— Ты хочешь кого-нибудь из них? — спросила девушка, подойдя ко мне.
Кивнул. Хотел взять оставшихся двух. Сначала — ребенка.
Он плакал, но не от страха. Удивительным образом родители объяснили сыну, что его ждет, и потому душа была спокойна. Тело — страдало. Искривленные конечности, неестественно худые. Болезнь мягких костей. В Холиврите такие тоже рождались, но обычно умирали долго. Несовершенность тела проявлялась после четырех лет, и ребенок был до самой смерти обречен на эксперименты лекарей, пытавшихся вылечить отметку судьбы.
Но с этим юнцом было иначе. Боль, сковавшая тело, являлась в его понимании путем освобождения. Лишь слегка сын вздрогнул, когда на шее не оказалось моих клыков, а ко лбу был приставлен пистолет.
Варвары забеспокоились, но Алиса успела объяснить. «Он не может пить кровь, но он может иначе освободить тело».
— Не поглощай душу, — мысленно попросил я у Адель. — Только дух.
— Будет сложно.
— Постарайся, прошу.
— Сделаю. Не бойся, Ян.
Выстрел, и нить серебристого цвета выходит через рот. Бережно принимаю душу ребенка, подношу ладони к старейшине. Червячок души извивался на руках, пытаясь найти путь хоть куда-то.
— Это он? — спросил мужчина, опустив на мои ладони пальцы и почувствовав странную прохладу.
Кивнул.
Обычным людям не дано видеть душу. Но если дать коснуться — они почувствуют. Свежесть, идущая от сущности. Иногда холод, иногда жар. Что-то, может, начнет отталкивать руку, а что-то — напротив притягивать. Души людей ведут себя по-разному, освободившись от тела.
Старейшина доверился, убедился в том, что душа отделена. И я поднял руки выше, позволяя червячку подняться в воздух.
— Это необычно, — прокомментировала Алиса. — Редко видела, чтобы душа уходила вот так вот. У тебя получилось сделать его конец красивым. Ритуальным.
Улыбаюсь и напоследок салютую душе маленького человечка, что так и не дожил до того, чтобы стать героем. Его судьба делилась на две половины. Смерть и… совершение подвига. Не будь болезнь столь жестокой и стремительной, юноша бы вырос, став великолепным воином. И сразил бы однажды демона. Какого и где — я не знал, но нить его, почти угасшая, шла к великой победе.
Увы. Отчасти было жаль упускать жизнь такого высокого качества. Стремительность, решимость, отданность. Юнец, которого я убил, мог стать столь великим, что память о нем жила бы не только в Файльге. Но у жизни свой юморок, и не всегда хорошее является единственной нашей дорогой.
Перед тем, как подойти к воину, я оглядел револьвер. Небольшие крупицы рассеялись у дула. Не нить — но пыльца. Таков дух, рассеянный по крови. Адель справилась с просьбой, и я был ей благодарен.
Последний из преподнесенных был не совсем в нашем мире. Яд поразил не только тело, но и разум. Подарил воину тяжелый бред, смешанный из реальности и выдумки. Плечи трясло, а руки сжаты в кулак. И хоть какая-то сила сохранилась, нить судьбы была лишь одна — смерть. Воин должен был умереть в этот день и от моей руки. До того я не видел столь прямолинейной концовки для жизни. Даже у тех, кого я убивал на корабле, были шансы выжить и найти смерть иначе…
Я мог бы предположить, что душа этого мужчины скудна. Но я не мог знать, кем он был до встречи со зверем. Быть может, свой подвиг он уже совершил. Пусть не убийство демона, но хоть что-то мог сделать до нашей встречи.
Курок взведен. От воина плохо пахло — смесь из крови, нагноений, пота и мочи. Я был уверен, что его мыли, но состояние мужчины было крайне плохим.
Нажать на спусковой крючок было нелегко. Просто — но тяжело. Что-то мешало. И это не жалость к воину или сомнение в себе. Я чувствовал взгляд, обогащенный злобой и презрением. Так смотрели не варвары и не Алиса. Кто-то был далеко, не присутствовал в одной комнате с нами, но знал все, что происходит.
«Плевать», — решил я.
Выстрел, брызги крови попадают на стену, на мужчину, который придерживал своего едва живого друга за плечо. Слюна течет по губам погибшего, а мышцы сдаются.
Душа выходила с трудом. После стольких прожитых лет ей было сложно отдалиться от тела. Это то, что называют решимостью. Воин до последней секунды не готов был умирать, пусть и понимал все, что происходит, знал, к чему идет, он готов был бороться. Вся душа пропитана этим твердым намерением выжить. И потому даже после пули в голову душа не выходила секунды три.
Как только показалась, я решительно потянул ее, заставляя покинуть тело. Убедился, что она больше не связана с духом, и отпустил прочь, туда же, куда подтолкнул душу мальца.
— Тебе передать их? — спросила Адель. — Я чувствую, что понадобятся. Кто-то следит за нами.
— Знаю. Дай только малую часть того, что мы получили. Должно хоть что-то остаться на выстрел.
— Опять хочешь тратить духовную силу на убийства?
— Иногда просто пуль недостаточно, сама же знаешь.
— С твоим Даром ты мог бы избегать таких ситуаций.
Я усмехнулся. Адель смогла проникнуть дальше, чем просто в оружие. Прикоснулась к большему, чем просто к душе. Она узнала то, чего я не рассказывал и не показывал. Это значило то, что вампиресса стала частью меня, разделив часть знаний и груз существования.
Отчасти это была ее слабость — если что-то случится со мной, она сама может пострадать. С другой стороны, это был путь к большей силе, чем та, что у духа в оружии.
Видимо, Адель хотела стать чем-то большим. Богиней или демонессой.
Не сказать, что меня это не устраивало.
***
— Здравствуйте, — незнакомый зеленоглазый вампир поздоровался с нами, когда почти подошли к дому.
— Приветствую, — кивнула Алиса, а потом показала на меня клинком. — Он тоже с тобой здоровается. Просто немного онемел, понимаешь ли. Здешний климат плохо влияет на голос.
Я усмехнулся.
— Если вам так плохо, предлагаю уйти, — безэмоционально сказал клыкастый.
Может, голос был чист, а лицо дружелюбно, но нити наполнены обиженной злостью. Так, будто он с нами что-то не поделил.
