Война (СИ) - Шепельский Евгений Александрович (читать книги онлайн регистрации .txt) 📗
Затем началось.
Лошади заржали, что-то проорал сержант Алых. Я услышал, как его рог пропел длинную призывную ноту. Просит помощи, но…
Втуне. Слишком далеко мы отъехали от Варлойна. Слишком далеко отъехали от казарм, где Бернхотт муштрует пополнение. В густых зарослях на обочине мелькнули силуэты конников…
Если удастся вырваться — никогда больше не буду ездить без передового патруля. И общее количество охранников нужно утроить.
Амара с руганью вырвала шпагу из ножен.
Карета затряслась, припустила, подскакивая, будто неслась вниз с горы. Я слышал как бранятся возницы. Впереди и сзади слышался нарастающий топот копыт.
— Туда! Туда! — проревел сержант.
Карета резко своротила с дороги, плеснули в окно зеленые ветви. Позади зазвенело, заскрежетало железо. Алые сшиблись с моими врагами. Сердце колотилось. Я не мог обуздать страх. Вынул собственную шпагу, бестолково взмахнул ею в тесноте кареты. В оконце мелькнули тени всадников — они ломились следом через заросли, и мы, все же, наконец изволили остановиться. На крышу кареты что-то грузно упало.
— А-а-а-а! — заорали на козлах. Тут же послышались чавкающие, тугие удары. Я с ужасом вспомнил, что возницы были из простых слуг, а значит, без доспехов.
— Приготовься, — на выдохе сказала Амара.
Дверцу кареты тряхнуло. Затем ее тупо сорвали с петель и отбросили. Луч света заслонила перекошенная рожа с возбужденно блестящими глазами. Молниеносный выпад Амары пронзил рот и небо врага. Она отбросила мертвеца ударом сапога. Еще один человек сунулся внутрь — и получил каблуком в нос.
Мое сердце прыгнуло к горлу. За спиной в дверцу стукнуло несколько раз, я отпрянул, и вовремя — лезвие топора врубилось в дверцу в вихре щепы. Топор суетливо высвободили, в щели сверкнуло солнце. Я извернулся, ткнул в щель шпагой и услышал матерный вскрик.
Амара дернула меня за рукав:
— Наружу, Торнхелл! Скорей!
Я выбрался следом, выкатился на тесную лужайку, едва не упал, заслонившись рукою от яркого света. Амара впереди, присев, рубила подпругу под чьим-то конем. Сбоку надвинулась огромная тень — но это был один из Алых, чей плащ превратился в кровавые лохмотья. Он прикрыл меня сбоку, сшибся сразу с тремя, что-то крича.
Битый Нос, бросив к лицу ладонь, метнулся ко мне, вращая топор, но я, памятуя наставления Амары, хлестнул его кромкой шпаги по ногам. Он отнял кровавые пальцы от носа и заорал. Я хлестнул его по глазам, добил уколом в шею, под кадык.
Алый рубился с тремя. Мне показалось, он весь облит кровью. Я возжелал помочь, дурень, но вскрик Амары предупредил — я бросился на колени, затем — опрокинулся на бок, откатился под карету, а там, где только что стоял — уже топтали каменистую землю подкованные копыта. Я вытянул шпагу и без жалости уязвил острием ногу лошади, угодив под бабку. Всадник заорал непотребное, а раненное животное перестало слушаться, унеслось куда-то. Тогда я рискнул выбраться. В схватке от меня уже есть толк, но — небольшой, совсем небольшой.
У задних колес валялся один из возниц, другой свесил с крыши размозженную голову.
Амара дралась с двумя — конным и пешим, вернее, тем, кого она хитро вышибла из седла, подрезав ремни подпруги. Оба были в панцирях, к счастью, ноги не защищены поножами. Я подбежал к коннику со спины, хлестнул по ноге лезвием шпаги, и, когда подлец, ахнув от боли, выпустил повод и немного накренился в седле — ударил в шею. Если алгоритм сработал один раз, почему бы не повторить его, верно?
Рябая ведьма атаковала своего противника, выбила меч из руки хитрым обводом, тоже, не мудрствуя, заколола в шею. Оглянулась на меня, глаза — безумные.
— Торнхелл! Бежим!
Вдали пропел рог: «вжиу-у-у!». Покончив с Алыми, враги намерились взяться за нас.
Нет времени распрягать лошадей кареты или ловить тех, что под опустевшими седлами — вон, как носятся, обезумели от боя… Это только в кино можно ухватить первую попавшуюся лошадь в пылу схватки и ускакать на ней к чертовой матери. В реальной жизни — я уже знаю это по наставлениям Амары — чужой конь заартачится и постарается скинуть седока.
Мы сыпанули по кустам куда-то в сторону побережья. Я отчаянно пытался побороть страх. Лошади топали копытами уже близко. Мне казалось — голову мою развалят так же, как и вознице. Это ведь просто сделать на скаку — один лишь раз взмахнуть топором…
Амара оглянулась, до крови закусив губу. Выматерилась страшно. Я поддержал.
Шансов уцелеть, даже среди деревьев и кустарников, у нас не много. И на этот раз меня хотят именно убить, про плен и речи нет. Что ж, я мог предусмотреть и это, особенно после прозреца, и увеличить охрану. Но чем больше охраны — тем больше твой кортеж привлекает внимания, тем сильнее ты на виду, а как раз на виду мне быть не особенно хотелось.
Я пыхтел и хрипел. Лошади били копытами все ближе; судя по звукам, наши загонщики рассыпались дугой.
— Кто… они? — Почему-то ответ на этот вопрос я хотел услышать перед смертью.
Амара хлестнула по мне взглядом.
— Рыцарская выправка… Разве ты не заметил?
Да не умею я подмечать такие мелочи, ох! Я из другого мира! Значит, рыцари, то есть — какая-то из фракций снова принялась за старое: устранить архканцлера и наследника престола любой ценой.
— Хо! — вскричала Амара вдруг и махнула рукой перед собой. — Туда, Торнхелл, быстрей!
Я присмотрелся: ветви заслоняли обзор.
— Что там?
— Часовня-развалюшка. Очень старая. Я совсем забыла о ней… Наддай, Торнхелл, наддай!
Вот как? Оказывается, ты не только Санкструм, но и окрестности Варлойна знаешь неплохо?
Но даже остатки стен будут нам кстати: чтобы преодолеть их и добраться до нас, противники наши вынуждены будут покинуть седла.
Густые заросли раздались, под ногами захрустело. Впереди над грудами битого рыжего кирпича возвышались оплывшие стены с почерневшими остатками деревянных стропил. Когда-то на них громоздился шатер кровли — а теперь лишь обломки досок перекрытий торчат, как голодные ребра, да кое-где виднеются еще красноватые обломки черепиц.
Над часовней-развалюшкой вился голубоватый венчик дыма.
Арочный вход был до половины завален кирпичом. Мы вскарабкались, помогая друг другу, спустились и оказались в притворе — преддверии храма. Еще одна груда кирпича, и мы внутри, среди четырех осыпавшихся, но вполне себе высоких стен с проемами узких окон на высоте моего роста.
Мы остановились, тяжело дыша. Под остатками крыши дымили три костра, вокруг которых стояли, насторожившись и выставив блестящие ножи…
— Дети! — воскликнула проводница.
Дети и подростки… Бездомные оборвыши, с блестящими глазами молодых волков. Девочки и мальчики. Чумазые, страшные… опасные. Их было около двадцати человек.
— У них ножи, — выдохнула Амара.
И не только ножи — вилы, какие-то косы на рукоятках, топоры… Не какие-нибудь деревянные мечи игрушечные, нет, все серьезно…
Из огня да в полымя! Повезло наткнуться на банду подростков. Откуда они тут? Почему они тут?
Топот приближался. Пропел азартно охотничий рог. Я сжал взмокшей ладонью рукоятку шпаги. Вперед — или назад, Одиссей? Куда грести? К Сцилле или к Харибде?
Вперед выдвинулся паренек — приземистый, но плотный, кажется, хотя лицо перепачкано сажей — начавший уже бриться. В одной руке его был ножик, в другой — сухарь. На ногах какие-то жуткие, перемотанные веревками, чтобы подметки не отваливались, сапоги на десять размеров больше.
— Эй, а я ж тебя знаю! Ты этот… ты новый архканцлер, вот ты кто! Торн… хелл! Ты хороший человек! Ты хочешь всем добра. Я грамотный, читал про тебя в газете. У нас твой портрет всем показывали, трепались, что ты — главный враг. Эй, ребята, это же новый архканцлер!
— Точно, точно! — загомонили остальные. — Архканцлер и есть! Хочет всем добра!
Добра? Значит это — союзники. Нет времени выяснять!
Манипулировать подростками — скверная штука, но что мне еще остается? Это далеко не дети цветов, это молодые волчата, способные перегрызть глотку матерым волчищам. У них есть оружие, и они — я просто уверен — уже пускали его в ход.
