"Фантастика 2023-94". Компиляция. Книги 1-16 (СИ) - Ижевчанин Юрий (книги .TXT, .FB2) 📗
Словом,
Глава 6. Vox populi
Второй день работы Сената начался с некоторым запозданием. Под стенами столицы состоялся первый поединок между гражданами нового государства. Он был отголоском тайфуна.
Трой Горининг был достаточно тяжело ранен, когда его дом разрушил ураган. И хозяина, и его жену Аиссу, которая почти не пострадала, поскольку ухитрилась упасть под кровать, что её укрыло от обломков дома, спас их сосед Анс Туарас. Аисса на самом деле переволновалась значительно больше мужа, поскольку несколько часов пробыла под развалинами: у неё от страха на некоторое время отнялся язык и она даже не могла позвать на помощь. Узнав, что муж спасён, она от радости повесилась спасителю своей семьи на шею и как следует обнялась с ним. В принципе такой поступок был в порядке вещей у старков и практически не осуждался, скорее насмешку вызывало отсутствие такой благодарности со стороны женщины. По-другому относились к случившемуся потом: Аисса влюбилась в соседа и стала регулярно приходить к нему, а муж ещё пару недель лежал, и ему оставалось лишь ругаться.
Правда, жена за ним ухаживала, поскольку в обстановке "всеобщей мобилизации", вызванной тайфуном, другое её поведение было бы немедленно и жесточайшим образом осуждено. А что она почти открыто бегает к спасителю — это простительно. Если у них всё серьёзно, то после выздоровления мужа можно будет развестись и выйти замуж вновь. Если же нет, то это естественный и небольшой грех, тем более что демонстративности в поступках любовников не было. Ведь все грешны, и чувства в такие периоды времени усиливаются намного.
Когда после выздоровления муж простил жену, это было нормально и лишь к его чести. А что он вызвал на поединок любовника — тоже нормально, хотя над мужем чуть подсмеивались: слишком маленький повод для поединка насмерть. После переговоров секундантов решили всё-таки драться до первой крови, что было вполне соразмерно случаю.
У стен города на плацу было огорожена площадка для поединка. Оружие у каждого из поединщиков было своё. Трой одел стандартную старкскую броню, взял длинный меч, щит и повесил копьё на спину. Анс предпочёл лёгкую кожаную и два кривых коротких меча. Все рассматривали схватку скорее как битву за приз, которым должна была оказаться женщина. Ведь по обычаям в случае поражения муж должен был признать чувства любовников и дать почётный развод, а любовник — жениться. В случае победы мужа попытка возобновления отношений между этой парой уже подлежала категорическому осуждению как противоречащая всем моральным нормам и устоям, а неугомонные любовники — суду соседей и деклассированию (может быть, неполному).
Анс сделал ставку на быстроту и гибкость, а Трой избрал защитную тактику, положившись на ошибку противника и контратаку. Несколько минут зрители наслаждались боем, когда легковооружённый прыгал вокруг тяжёлого пехотинца, пытаясь преодолеть его оборону, а тот уверенно отражал разнообразные атаки. Наконец, когда судьи уже хотели бить в гонг, чтобы прервать первую схватку поединка, более осторожный боец оказался в выигрыше. Анс подставился и получил рану в бедро. Муж доказал свою правоту, а что ранение оказалось лёгким, заодно подтвердило: вина любовника невелика и грех его естественный, не выходящий за рамки. В общем, поединок завершился ко всеобщему удовольствию.
А раз так, то нормальным продолжением стал дружеский ужин бойцов, секундантов, судей и их приятелей. Платил, как и полагается, проигравший. Когда немножко выпили, Трой вдруг обнял Анса и сказал:
— Любовником Аиссы ты теперь даже в мыслях быть не можешь, а вот если ты действительно втюрился по уши, я разведусь. Я ведь понял, что ты дрался не совсем в полную силу, знал за собой вину. Меня, друг, не проведёшь!
— Поймал ты меня, Трой! Правда, я немного поддавался. Но нечего тебе теперь поддаваться. Аисса вон как за тебя переживала, а не за меня. Дурь в голову и нам, и женщинам может прийти всегда. Главное, вовремя от неё избавиться. Так что забудь обо всём, друг! Она уж очень перепугалась и искала защиты в моих объятиях. Мне её было и жалко, и просто так приятно утешать, а она искренне мне отвечала, так что оба остались очень довольны ночью. Тут я и перегнул палку, дал ей повод подумать, что в неё втюрился. А потом она скорее прибегала ко мне утешиться, опять почувствовать себя защищённой, и воспоминание о первой, самой острой, ночи тянуло. А мне было бы бесчестно её прогнать. Да что там говорить, разве сравнить её с моей рабыней!
Все поняли, что перспектива жениться на бывшей любовнице, особенно в связи с лагерем невест и возможностью подцепить жену там, не очень вдохновляла Анса. Конечно, любовь свободной женщины намного привлекательнее объятий наложницы или наёмницы, так что осуждать его тоже никто не собирался, тем более что вина теперь смыта.
На поединке присутствовал практически весь Сенат, как уже начали называть Совет. Поведение соперников и зрителей пока что вызывало у них лишь одобрение. Самому царю было невместно следить за выяснением отношений простых граждан. Вот если бы сражались две знатные персоны, там уж надо было бы быть лично государю, особенно в такой маленькой стране. А поскольку около поля поединка собрались почти все граждане, находившиеся в столице, именно там глашатай выкликнул шесть имён отличившихся граждан, не призванных в Совет. Пары из них не было в городе: таковыми оказались Арс Таррисань и Сунг Краторус, сотник из войск Однорукого. За ними немедленно помчались верховые гонцы с табличкой, дававшей безусловное право требовать сменных лошадей, и на следующий вечер народу были представлены шесть временных преторов, избранных Сенатом вплоть до Народного Собрания и инаугурации избранников всего народа, конечно, если державный народ утвердит предложенные законы.
В этот второй день в Сенат была допущена делегация Ссарацастра, которая принесла жалобу на нарушение мира и разбойные действия со стороны Урса. Когда её главу попросили выступить, высоченный смуглый царевич с орлиным носом, длиннющими чёрными усами и чёрными, как смоль, волосами, одетый в украшенную серебряными позументами черкеску, заявил (на ссарацастрском, поскольку Древний он знал очень плохо):
— Твоё величество царь Атар и отцы-советники! Мы только что заключили мир после краткой, но ужасной для всех сторон войны. В нашем государстве и так многие недовольны условиями этого мира, по которым мы потеряли пять царств, два города и крепость. А тут еще приходят, несмотря на мир, ваши воины во главе с эти безжалостным, ужасным и неугомонным Одноруким! Оставляют за собой развалины трёх деревень. Грабят всех и насилуют женщин. Захватывают женщин и крестьян. Убивают тех, кто приютил друга-арцханина. Я требую примерно наказать по крайней мере тех участников этого похода, кто лично убивал и уводил людей. И я требую, чтобы этот Урс лично принёс извинения и возместил ущерб. В противном случае мы считаем мир нарушенным.
— Что ты, граф Ликарин, можешь ответить на обвинения? — грозно спросил Атар, пряча внутри себя улыбку.
Он уже знал обстоятельства дела, и теперь было любопытно, как защитится Урс.
— Все знают, что первыми нарушили мир ссарацастрцы. Было совершено два набега, во время одного из которых была вырезана целая семья, изнасилованы и похищены женщины, разграблено селение. Второй завершился позорным поражением хищных арцхан, поскольку врасплох им нас и наших союзников не удалось застать. Такие действия по законам гор требуют отмщения. Я и отомстил. Я знал, что в трёх деревнях скопились арцхане и другие, кто сочувствует бандитам, не желающим признавать мир. Заразу надо было выжечь калёным железом, пока эти кровожадные налётчики не заставили тебя, Атар, и нашего лучшего друга, твоего брата Ашинатогла объявить мир нарушенным и возобновить войну. Деревни я не разрушал, лишь те дворы, где были наши враги и убийцы наших граждан и подданных, и даже не пытался захватить эти поселения, хотя мог бы легко. Ваши люди перепугались и добровольно заплатили мне выкуп, так что грабить их не пришлось. Крестьян я не уводил. Они ушли за мной по доброй воле. Джигиты по отношению к женщинам воспользовались правом победителей, так же, как делают ваши джигиты, а я лично следил, чтобы забирали с собой лишь тех женщин, которые сами хотели уйти за настоящими мужчинами, а не оставаться на позор и на убийство со стороны их трусливых и жестоких мужей, отцов и братьев.
