Война Ночных Охотников (СИ) - Афанасьев Роман Сергеевич (мир книг TXT) 📗
Он лежал на полу, уткнувшись носом в грязный бетон. Над ним кричали, что-то грохотало и взрывалось, но на фоне того, что звучало в его голове, это были мелочи. Невинная суета.
Осознав, что лежит на грязном полу с разбитыми локтями, Кобылин выбросил вперед руки и потянул холодный бетон на себя. Его тело тронулось с места. Кобылин снова выбросил вперед руки и пополз, извиваясь, как червяк. В ушах его грохотали раскаты грозы, перед глазами вставали образы мертвых людей и уродливых животных, но он упрямо полз вперед, внезапно ощутив, что все еще жив.
На него кто-то наступил, в бок засадили чем-то крепким, а пятку обожгло – но это все было ерундой по сравнению с той болью, что терзала его изнутри. Все было ужасно. Все – кроме одного. Он мог двигаться. Сам. И он был здесь. Где-то здесь, а не среди того ужасного хора, скрывающегося в темноте. И Кобылин пользовался этим – он двигался вперед, слепо уставившись перед собой пылающими от боли глазами. Куда?
-Домой, - прошептал Кобылин, роняя слюну на пол. – Домой.
Внезапно оформившаяся мысль придала ему сил. Он уцепился за нее, как за протянутую руку, не позволяя себе провалиться обратно в темноту. Отравился. Палево. Плохо. Домой. Отлежаться. Подальше от этого безумия.
-Домой, - выдохнул Кобылин, выбрасывая вперед ободранные до крови руки.
Внезапно пальцы левой руки наткнулись на стену, а правая ладонь провалилась в темноту. Кобылин приподнялся, прищурился и сквозь туман, плавающий перед глазами, рассмотрел провал в стене. Дверь.
Приподнявшись на четвереньки и наклонив голову, Кобылин двинулся в темноту со всей скоростью, на которую только был способен. Каменная крошка на полу резала ладони, впивалась в колени, но он упрямо брел вперед. За его спиной что-то взрывалось, кто-то кричал, отчаянно и зло. Кажется, его позвали по имени, но этот крик затерялся в чудовищном вопле тысяч голосов, бивших ему в затылок, словно океанский прилив. Кобылин, очутившийся в кромешной тьме, поднялся на ноги, и, пошатываясь, побрел вперед, выставив перед собой руку.
Он ничего не видел, а мир перед глазами вращался так, что его желудок грозил выскочить наружу. Спотыкаясь и хромая, Алексей все ускорял шаг, пытаясь убежать от ужаса, плескавшего ему в спину ледяные волны. Пару раз его рука натыкалась на стены, и тогда Кобылин сворачивал в сторону, выбирая каждый раз направление наугад. Под ногами порой хлюпала вода, а в одном месте ему пришлось даже карабкаться наверх по деревянной лестнице, торчавшей из дыры в полу.
Он не знал, сколько прошло времени. Судя по всему – немного. Но Алексею казалось, что прошли целые века. Поэтому когда впереди замаячило светлое пятно, он вскрикнул от радости и бросился к нему, ковыляя по неровному полу.
Расплата пришла немедленно – едва сделав пару шагов, Кобылин почувствовал, как его ноги в чем-то запутались. Он потерял равновесие и рухнул вперед, на мягкий куль. Успел выставить вперед руки, ладони обожгло от удара о шершавый пол, но боль заставила его сосредоточиться. Дикий хор в голове приутих, а мир перед глазами перестал вращаться.
Выругавшись, Алесей приподнялся и увидел, что лежит на груде тряпья. Рядом стояли лопаты и метлы, огромное корыто и груда деревянных ящиков. Кобылин поежился, оглянулся. Ему вдруг показалось, что в темноте, за спиной, скрывается что-то опасное. Быстрое. Смертельное.
Лязгая зубами от страха и внезапно нахлынувшего холода, Алексей сунул руки в кучу тряпья и начал в ней копаться. На свет появилась пара черных грязных курток. Оранжевый жилет. Пластиковая каска. Кобылин отшвырнул ее в сторону, попытался встать на ноги, и тут ему под руки попалась черная ткань. Он потянул ее и вытащил из кучи помятый и мятый плащ с капюшоном. Он выглядел довольно толстым, непромокаемым и был почище драных курток с огромными светящимися полосами на рукавах. Кобылин немедленно натянул него на себя, запахнулся и, придерживая огромные полы трясущимися руками, перевел дух. Бросил взгляд на оранжевую каску под ногами, развернулся и побрел в сторону светлого пятна.
Хор голосов утих, голова больше не взрывалась от боли на каждом шагу. Ему стало лучше. Жуткие глюки отступили и таились где-то на краю сознания. Может, его накачали наркотиками? От водяры такого вроде не бывает. Ладно. Все хорошо. Вот только пришла самая обычная и простая боль. Ныли локти, зудели колени. По спине словно кто-то молотком колотил. Болела пятка. А еще грудь. И плечи. И шея. И это было прекрасно.
Наслаждаясь тем, что у него снова есть тело, а мир обрел привычные очертания, Кобылин зашагал к светлому пятну, оказавшемуся распахнутой дверью, небрежно сколоченной из грубых досок. Бред отступил. Ужас закончился. Ему по-прежнему было плохо, мысли путались, но он теперь, по крайней мере, знал, кто он такой. Алексей Кобылин, еще вчера выпивавший у себя дома с братьями Конопатовыми. Вчера?
Зябко поежившись, Алесей перешагнул деревянный порог и выбрался на улицу – прямо в развесистые кусты с гладкими листьями. Покрутив головой, он увидел, что вышел из маленькой пристройки, примыкавшей к большому одноэтажному дому, похожему то ли на школу, то ли на спортивный зал. На улице была ночь. Алесей еще раз оглянулся, и, потоптавшись, двинулся к правому углу здания. Из-за него плыл свет ярких фонарей. Там, по крайней мере, были люди.
Добравшись до угла, Кобылин с облегчением вздохнул. Перед ним раскинулся целый парк, с дорожками и аккуратно подстриженными кустами. А там, за ними, вдалеке, виднелся забор. И решетчатые ворота с опущенными шлагбаумом. Рядом с ним высилась будка с охранником. Все отлично. Нужно только добрести до нее. Там, если верить звукам, дорога. Домой. Можно будет пойти домой. Забиться в угол, лечь на любимый диван и прийти в себя.
Алексей сделал пару шагов вперед, споткнулся обо что-то, лежавшее под кустом, споткнулся и упал на одно колено. Его руки уперлись во что-то мягкое…
Опустив взгляд, Кобылин вскрикнул и подался назад.
Перед ним лежал труп. Невысокий человек с короткой стрижкой, в черной куртке. Он лежал на спине и смотрел на Кобылина мертвыми глазами. А его грудь была разворочена так, словно в ней граната взорвалась.
Алексей опустился на второе колено, медленно выпрямился, не в силах отвести взгляда от мертвого лица. Потом осторожно коснулся земли, чтобы оттолкнулся от нее. Правая рука наткнулась на что-то твердое. Кобылин непроизвольно сжал пальцы, потянул предмет на себя.
Телефон. Видимо, вылетел из кармана покойника. На земле остался лежать еще один черный предмет, угловатый на вид. Алексей машинально подхватил его, поднес к глазам. Бумажник. Кобылин так и застыл – в левой руке чужой кошелек, в правой руке – телефон. Он глупо хихикнул. Если кто-то его увидит, то подумают, что он убийца. Как в кино.
Взгляд Кобылина скользнул по телефону. По нему что-то текло – прямо на пальцы. Что-то липкое и мокрое. Вскрикнув, Алексей отшвырнул мобильник и вскочил на ноги, уставившись на правую ладонь, потемневшую от чужой крови. От сладковатого запаха ему стало дурно, перед глазами поплыли пятна, а в затылок снова ударила волна боли. Застонав, Алексей зажмурился, и хор голосов загремел у него в голове. Он был тише, чем раньше, но каждый звук отдавался болью во всем теле. А они все кричали, кричали, кричали – одно только слово. Беги.
Распахнув глаза, Кобылин машинально сунул бумажник в карман плаща и с ужасом оглянулся. Там, вдалеке, маняще светила огнями будка охранника. Алексей опустил глаза, окинул бешеным взглядом труп под ногами, глянул на освещенные ворота. Попятился. Развернулся и бросился бежать в противоположную сторону.
Он проламывался сквозь ветки, сквозь разросшиеся кусты, топтался по клумбам и дорожкам, и несся вперед, не разбирая пути. Голоса подгоняли его, ожигая плечи и затылок словно хлыстом. Перед глазами вертелись страшные картины. Там, откуда он пришел… Кажется, это не было бредом. И не было белой горячкой. Он только что выбрался из подвала, в котором люди убивали друг друга. Стрельба. Крики. Смерть. Это не было глюками, все было по-настоящему, взаправду!
