Приглашение в Ад - Щупов Андрей Олегович (читать книги регистрация TXT) 📗
– Хуже всего не эти, – вещал он. – Хуже, когда со свищами встретишься. А того жутчее – с дикарями. Вот уж действительно хитрые бестии! Даром, что человечьего роду. Злее двуродов будут. Такое могут учудить, в страшном сне не привидится.
– А откуда они берутся? – интересовался Артур.
– Откудова… Оттудова!..
И солдату с азартом принимались втолковывать, что дикари – это люди, подобранные стаей. Вроде книжного Маугли. А таких сейчас пропасть. Взрослые мрут, как мухи, а дети отчего-то выживают. Ну, а куда такому сосунку деваться, когда по всей деревне одни трупы? Вот и скулит бедный, уползает, куда сил хватает. А что скулеж, что вой – все едино. По этому вою его и находят. Либо волки, либо медведи. И ведь никогда не съедают – вот что странно! За своего принимают! И забирают с собой, вскармливают. А потом дикареныши у них в вожаки выходят. Пройдет иная стая, а первый над всеми – волосатый такой человечище. Рыкнет, и все его понимают. И стратегию для стай особую придумывает. Потому как головастый…
В ночных бдениях бородачи уподоблялись детям. Каждому хотелось поведать о чем-нибудь пострашнее. Потому и врали безбожно, разукрашивая, что называется, без оглядки. В частности упорствовали, доказывая, что бродят по лесам и вовсе человеко-звери – стало быть, существа с конечностями звериными, а головами опять же вполне людскими. Аргументов Артуровых не слушали и в смешение чуждых кровей верили безропотно. «А что? Очень даже запросто!.. И эти-то, между прочим, пострашнее всех. Потому что и сила, и ум сразу. Опять же не договориться с ними, не перемигнуться. Они ведь людей помнить не могут, как тот же дикарь, поэтому атакуют без малейшего смущения…»
С меньшей охотой толковали о болезнях. Перед вирусом откровенно пасовали и, вероятно, опасаясь сглазить, не приманивали словом. Потому как не обходил жутковатый мор и банду. Правда, таймерную болезнь здесь называли волчанкой, хроников – то бишь зараженных – кинутыми. Профилактику проводили простейшую – места, где подозревалась болезнь, обходили стороной, «кинутых» – пусть даже и своих – без промедления пускали в расход. Так за день до появления Артура пристрелили сразу троих, потому что у всех троих «стала западать тень – то появляется, значит, то пропадает. И ведь таились, сучата, до последнего! Оно и понятно. Какой же дурак признается в том, что у него волчанка?» Наказ же Кита блюли трепетно. Не хотите эпидемий, лечите пулей. И лечили. Без проволочек и сантиментов. Благо и пуль пока хватало.
Артура, как человека из Бункера, как будущий подарок Киту, оберегали особо: окуривали дымом, выдавали порции хрена с чесноком, в шалаш или палатку обязательно заносили хвойных пахучих веток. Должно быть, Щеголь и бронепоезд хотел преподнести на том же «блюдечке с каемочкой», да только не вышло. Остался один Артур, что тоже само по себе кое-что значило. Об интересе «атамана всех атаманов» к Бункеру Артур смекнул сразу. Потому и не откровенничал до поры до времени. До Горки, к которой шли странным зигзагом, обходя Воскресенск и многочисленные природные ловушки стороной, еще надо было дожить. Щеголь, разумеется, подплывал в разговорах справа и слева, но так в сущности и не узнал ничего, кроме самых общих деталей.
– Значит, этот ваш поезд по кругу, говоришь, бегает? А стоит он где? Что там у вас – депо или вокзал какой?
– И не по кругу, во-первых, а по спирали, – возражал Артур. – Такой вот крендель, смекаешь? – он чертил прутиком на земле. – И маршрутов, насколько я знаю, он не повторяет. Здесь же тройные пути и никаких стрелок. Иногда так катается, иногда этак…
– Я тебя про депо спросил.
– Откуда же мне знать? Там свои людишки, особая рота желдорвойск. Они же с охраной взаимодействуют. Нас туда всего-то раза или два подпускали.
– Лихо у тебя получается! – не выдерживал Щеголь. – То не знаю, это не ведаю! Вы же вместе там жили! Значит, слушки, разговоры были промеж собой.
– Промеж собой – обязательно, – язвительно кивал Артур. – Только с железнодорожниками что нам толковать? Или с теми же ракетчиками… Я же тебе объяснял: это не пещера с нарами. Считай целый подземный городок. Секционное деление, ярусы, люди рассортированы поротно и побатальонно. У каждого подразделения свой регион, свои обязанности.
– Ну, а ваши какие обязанности, к примеру, были?
– Поддержание внутреннего порядка. Муштра, спарринги, ходьба с метелками. Ну, и, конечно, если где буза, нас тут же на усмирение.
– Значит, часто бунтовали?
– Да какой там бунт! Так, ясельный хай. Все больше со скуки и с перепою. Дело это, само собой, запрещают, но научились выкручиваться. Сахар есть, вода тоже – так что хоть из картофеля, хоть из зерна.
– Интересно поешь! А вас самих кто усмирял?
– Ха! Добровольцев на такую пакость всегда хватало, – Артур задумывался. – Врачам еще помогали, донорствовали для экспериментов всяких. Иногда шахтерили.
– Это еще зачем?
– А затем. Бункер-то растет. Только за прошлый год километров семьдесят новых нарыли. Так что галерей – пропасть. Вий – он ведь псих. Мечтал ходы прорыть аж до самого Воскресенска. Может, и к Горке вашей давно подкапывается. У нас же там роботы-землеройки. Если не скальник, то до километра может за сутки нарыть…
В беседах коротали вечера, колдуя над кострами замерзшими руками, и выражение лиц в такие часы у всех становилось детское. Костер, многолапый зверек с кусачим нравом, рассматривал их под собственные трескучие мелодии, швырял в лица склонившихся людей дрожащие блики, играл морщинами и тенями, находя в этом свое особое удовольствие.
Само собой, Артура продолжали расспрашивать, но уже с явной ленцой. Людям хотелось сказок, а он говорил скучно. И потому большей частью беглец слушал сам. Новостей для него по-прежнему хватало. В частности немало рассказывали о Горке – этаком пиратском Вавилоне. Гора Волчиха, прежде облюбованная любителями лыжного слалома, нынче и впрямь превратилась в подобие крепости. Своя артиллерия, свои танки и даже своя железнодорожная ветвь, по которой от города втихаря успели отогнать не один эшелон с продовольствием. Конечно, бандиты не жировали, но и не бедствовали. В отличие от тех же горожан, про которых говорили с усмешкой, а иногда и с жалостливой ноткой.
– …От Дикой Дивизии, крути не крути, а мы их, считай, спасли. Морпехи у них уже полгорода слопали. Даже канонада начинала стихать. С боеприпасами-то в Воскресенске туго, вот тут-то мы им в тыл и вдарили. Дивизиону этому. Два ероплана и танковый клин! – Щеголь сиял. – А какую артподготовку им удружили! В клочья фронт порвали! Надо было видеть этих вояк, – драпали, как ошпаренные!..
Бородатые лица с важностью кивали. Смысл боевой операции, проведенной против Дикой Дивизии, они не вполне понимали, но это совершенно не мешало им гордиться одержанной победой.
– Чего там говорить! У них и калибр был покрупнее, и спецов поболе нашего, а все одно – не выстояли. – Щеголь мечтательно закатывал глаза. Воспоминания явно доставляли ему удовольствие.
– Во-первых, все их обозы первым же ударом захватили. Шмотье, оружие, палатки. А во-вторых, город спасли. В общем, взяли морпехов в этакие тисочки и мягонько-мягонько стиснули… Пленных, заметь, не брали. Ни мы, ни они. Озверели вусмерть!.. Горожане потом намекали, что, дескать, поделиться бы неплохо. Это, значит, шмотьем обозным. Только Кит им шиш показал. Без того, можно сказать, из огня вынули, а они, слышь, спорить затеяли. Помню парламентера ихнего с Лили свели – для переговоров, так малого потом откачивать пришлось. Со страху едва не помер…
Слушая про знаменитого пигопага, про мокриц, заселивших город, Артур верил и не верил. Воскресенск вообще был особой темой в вечерних разговорах. Больше, конечно, врали, но даже, делая скидку на преувеличения, Артур испытывал ужас от слышимого.
«Город – он что же… Все равно что каменный мешок. Потому и слизняков в подвалах, как в бочке огурцов, потому и мокрицы всюду. На вольном воздухе оно, конечно, легче…» С подобными рассуждениями соглашались охотно. На Горке тоже умирали и умирали ежедневно, но думать о том, что в городе мрут чаще, было все же успокоительно.
