Поиск Будущего - Ван Вогт Альфред Элтон (читать книги полностью .TXT) 📗
Бастман сказал решительным тоном:
— Ну, Питер, пришел час расплаты, а?
Слова эти были тихо произнесены человеком, который прекрасно знал, что Кэкстон его узнал, когда их знакомил Блейк. Он хотел, чтобы Кэкстон тоже знал это и, чтобы он понял, что то, что сейчас должно произойти, потребует решения.
Бастман был горд. Это было, возможно, то самое качество, которое выделяло его из других Обладателей. В своей гордости он смотрел на них как бы со стороны. Что спасло его от раскрытия в свои первые дни во Дворце — это улыбка. Позже он потеряет ее, но вначале он всегда улыбался, как будто он был с ними заодно.
А он не был. Он-то и заметил, что Клоден Джонс тоже стоял особняком. Что как не было дубликатов вероятности Камила Бастмана, так не было таковых и у Клодена Джонса.
Джонс, наблюдая за Бастманом, заметил отсутствие его вероятностей, но по природе он был мягким человеком и ему никогда не приходило в голову рассматривать это, как уязвимость Бастмана. Бастман же, изучая Джонса, понял с все возрастающим ликованием, что здесь-то и была их общая слабость, что он мог остановить все это безумие с вероятностью, нанеся удар по одной ключевой фигуре.
Питер Кэкстон и оказался тем человеком, которого он выбрал для нанесения этого удара. Он не ждал от Кэкстона никаких проблем. Потому что, конечно же, он намеревался произнести волшебные слова:
— Питер, это ваш путь во Дворец Бессмертия. Он также собирался сказать:
— Мне пришлось пропустить эти недели, так чтобы вы поняли, что они не собирались вас спасать, и что, фактически, они и не вспоминали о вас с тех пор, как вас выкинули.
Его дополнительные инструкции включали требование, что Кэкстон должен переодеться, чтобы подходить к двадцатому веку.
— Потому, что вы отправляетесь туда, Питер…
Как он и ожидал, Кэкстон, когда ему предложили выбор, почти из кожи вылез в своем желании принять его.
20
Пыль. Он сидел в пыли у грязной дороги.
Кэкстон обвел вокруг глазами, узнав наконец Пиффер-Роуд в серости двадцатого века. Где-то слева от него — он мельком заметил — был белый дом малыша Джимми. Вдали какая-то мужская фигура быстро двигалась по направлению к железной дороге дальше на восток…
«Так это я?» — с удивлением подумал Кэкстон. Желания проверить у него не было. Напротив того места, где он сидел, был забор, а сзади — дикость редконаселенной местности.
Повернувшись, он уставился на дорогу. Там невдалеке он увидел деревья и наполовину скрытый в листве и ветвях большой ржавого цвета трейлер.
Это подняло его на ноги. Должно быть это тот самый трейлер.
Он побежал мимо другого дома, мимо каких-то старых консервных банок, зарослей ив в канаве, отблеска застойной воды, затем, свернув на открытую площадку, усаженную деревьями, где стоял трейлер, он замедлил бег и, задыхаясь, быстро подошел к двери трейлера.
Как раз тогда, когда входил, он вспомнил, что Джимми потом расскажет про это, а это значило, что Джимми прятался где-то поблизости. Кэкстон не дал этому задержать себя. Потому что, как он тоже вспомнил по рассказу Джимми, едва он успел войти и спрятаться, как пришли хозяева.
Потому-то он и прошел в трейлер, веря, что все это правда. Спотыкаясь, он прошел крошечный коридор в заднюю кладовую, и как мог пригнулся, скрываясь из вида в углу.
Вдруг голоса. Мужской и женский.
Прячась здесь, Кэкстон думал, что могло бы произойти даже сейчас, если бы его поймали за руку прежде, чем он успеет что-то сделать. Он слышал, как мужчина сказал:
— Отправимся в четырнадцатый век.
Мужской голос мрачно продолжал:
— Ты заметишь, что иметь дело нам придется только с одним человеком. Так вот, ему пришлось выйти и провести тридцать или сорок лет, чтобы постареть, потому что у стариков значительно меньше влияния на окружающих, чем у молодых. Не хотел воздействовать на двадцатый век больше, чем он это уже сделал. Однако теперь ступай в кабину и заводи.
Вот этого момента и ждал Кэкстон. Он бесшумно вышел, разминая свою правую руку в перчатке. Он увидел мужчину, смотревшего в направлении двери, которая вела в переднюю комнату и в кабину. Сзади мужчина казался плотным, лет сорока пяти. В руках он сжимал два прозрачных конусообразных предмета, мерцающих тусклым светом.
— Хорошо, — сказал он резко, когда Кэкстон подошел сзади. — Отправляемся. А на будущее, Селани, не бойся, каким бы этот человек не казался ужасным. Что мне удалось сделать, так это обеспечить, что бы никто из той толпы никогда не мог подобраться к нам…
Голос его сорвался, когда Кэкстон схватил его за плечо и крепко сдавил над ключицей.
Крепыш стоял совершенно без движения, подобно человеку, пораженному невыносимым ударом. И затем, когда Кэкстон отпустил его плечо, он медленно повернулся, и его взгляд остановился не на лице Кэкстона, а на его перчатке.
— Перчатки Разрушителя! — прошептал он. — Но как? Ведь репеллеры включены, мое специальное изобретение, которое предохраняет меня от приближения любого Обладателя! — здесь он впервые взглянул Кэкстону в лицо. — Как вы это сделали? Я…
— Отец! — это был голос девушки, чистый, испуганный, из кабины. Голос стал ближе. — Отец, мы остановились где-то около 1650 года нашей эры. Что произошло? Я подумала…
Она остановилась в дверях, словно испуганная птица, высокая, стройная девушка девятнадцати лет, вдруг показавшись старше, серее, когда она увидела Кэкстона. Взгляд ее метнулся в сторону отца. Она задохнулась.
— Папа, он не…
Крепыш безнадежно кивнул.
— Где бы мы ни были, в каком пространстве и времени, мы там. Но не это имеет значение. Дело в том, что мы потерпели неудачу. Бастман выиграл.
Девушка снова повернулась к Кэкстону.
— Как, вы же тот человек, — она замолчала, потом. — Разве не вас я видела в поезде сегодня? — она снова замолчала, качая головой. — Там было так много людей, но вы кажетесь знакомым.
Кэкстону было самому трудно сориентироваться и понять, что для этих людей он был незнакомец. Он узнал саму Селани, но нечетко. В самом деле, было очень трудно мысленно вернуться к этой поездке в поезде, к тому, что ему рассказал торговец Келли. Кроме инцидента в поезде и краткой личной встречи с гораздо более старшей Селани во Дворце Бессмертия, это было все, что он помнил о девушке.
Неожиданная мысль встревожила Кэкстона. «Я сделал это, — подумал он, — с двумя людьми, которых я не знаю и которые не знают меня».
Он вспомнил сейчас, откуда возникло его ощущение ложного знакомства: утверждение о том, что в какой-то вероятности взрослая Селани была его женой, отпечатало ее личность у него в голове. Все остальное ему говорили другие, и он не помнил об этом, если говорить о его личном опыте.
Эти разнообразные мысли вспышкой пронеслись в его голове, когда он стоял здесь, внутри трейлера, и пристально смотрел на девушку и ее отца. Наконец, он ответил на ее вопрос.
— Да, — сказал он, — я следовал за вами, ибо это мой путь во Дворец Бессмертия.
Девушка смотрела на него.
— Ох, глупец, — прошептала она. — Вас обманули. Вы обречены вместе с нами.
Взглянув на нее в ответ, Кэкстон почувствовал внутри внезапную слабость. Он вспоминал, что Бастман не сказал о том, как он будет спасен. Другие уверения старика вдруг показались менее значительными, потому что Кэкстон некоторым образом предполагал, что этот трейлер использовал Дворец для своего путешествия во времени. А это было явно не так.
Прежде чем он смог открыть рот, чтобы что-нибудь сказать, девушка сказала:
— Он не может вызволить вас раньше 1977 года, потому что никто кроме моего отца не знает, как попасть в этот период, а вы только что уничтожили его способность передвигаться во времени. Мы находимся где-то в середине семнадцатого века, а в этом периоде нет ничего, что могло бы пригодиться для путешествия во времени.
