Вторжение (СИ) - Ковальчук Олег Валентинович (книга регистрации .txt, .fb2) 📗

Я пробежал взглядом по всем членам отряда. На их лицах читалось неподдельное удивление. Вот только Порохова трясло крупной дрожью.

— Ты что сделала? — рыкнул он пытаясь успокоиться. Он сделал несколько глубоких вдохов и дрожь начала униматься.

— Да, ничего такого, — теперь тревожные нотки прослеживались в голосе Ольги.

Командир сделал ещё один глубокий вдох и мотнув головой размял плечи.

— Не делай так больше, — хмуро бросил он, убрав пистолет в кобуру. — Ну или предупреждай.

— Слышь, спортсменка, нормально же сидели. Ты чего творишь? — Борис картинно отсел на полметра от Ольги. Папироса в его зубах буквально затрещала от того, как сильно он затянулся. — Ты нам чуть командира не ухайдокала. Не в ту сторону воюешь.

Ольга хотела было пошутить в своей манере, но еще раз взглянула на побелевшее лицо Порохова, а потом и на наши удивлённые лица. Вместо шутки она, посерьёзнев, ответила.

— Я же не знала что он такой впечатлительный.

— Да ты из меня чуть душу не высосала! — буркнул Порохов. — Прям как в Гарри Поттере, чёрт. Борис, брат, это самое, — Порохов уселся обратно на скамью и протянул ладонь нашему охотнику, пару раз нервно щелкнув пальцами. — Угости папироской, а то что-то нервы совсем ни к чёрту.

— Конечно, командир, — Борис достал папиросу, а затем показывая нам пачку «Беломорканал», обратился к остальным. — Ещё кому-то надо нервы подлечить?

Мы отрицательно покачали головой.

— Ребят, что с вами? — от довольной мины у Ольги не осталось ни следа. Судя по всему она сама плохо понимала, что происходит. — Я же ничего такого не сделала.

— Ольга, — тактично ответила за всех Анна Степановна. — Мягко сказать, вы произвели на нас неизгладимое впечатление.

— Неизгладимое⁈ — выкрикнул Порохов, заставив Анну Степановну вздрогнуть. Он вскочил на ноги и теперь ходил из стороны в сторону перед беседкой. — Да у меня чуть сердце не выскочило. А знаете, когда я последний раз так очковал?

— К-когда? — опасаясь своего вопроса, протянула Ольга.

— НИКОГДА! — прорычал командир, бросил папиросу в траву и с агрессией затоптал её. После этого он вернулся на своё место в беседке и пристально посмотрел на Ольгу. — Так, ведьма, давай договоримся, что ты больше не будешь вот так шутить.

— Согласен с командиром, — Борис хохотнул. — Раз уж ты нашего командира до такого довела, я тоже попрошу воздержаться от шуток. Запасных штанов я с собой не взял.

— А мне кажется, что её способности могут нам очень помочь, — меня к этому моменту тоже отпустило. — Своим шёпотом она может деморализовать любого противника.

Я не стал говорить о том, что иногда тоже покидаю своё тело. К том уже сам не разобрался как у меня это получается.

— Или нас заиками сделает, — Порохов вскрыл цинк с запалами для гранат, который находился в том же ящике, что и сами гранаты.

— Кстати, я видел, ты ведь коснулась командира, — припомнил я. — Может именно это и вызвало такой эффект. Ты уже кого-то так пугала?

— Нет, — покачала головой девушка. — Я до этого никому не показывала своих способностей. Дома упражнялась, когда поняла что могу самостоятельно покидать тело. Ходила по комнатам, когда никого не было. Сама боялась, а о том чтобы кого-то пугать и мыслей не было. А про такой эффект, если кого-то коснуться, я сама ничего не знала до этого момента.

— Ольга Викторовна, а как далеко вы можете отходить от своего тела? — спросила вдруг Анна Степановна.

— Не знаю, метров на тридцать точно могу. Кстати, сквозь предметы и стены проходить получается.

Порохов задумчиво переглянулся с Ольгой, потом посмотрел на Анну Степановну и кивнул чему-то своему.

— Неплохо бы отработать манёвры, — негромко произнёс Порохов. — Способность то полезная. Но пока не злоупотребляй, а то ещё что-нибудь этакое попробуешь… — он недоговорил, но его взгляд красноречивее всего пояснял, чего командир боится.

Всё верно. Учиться нам ещё и учиться. Никто из нас в полной мере не понимает, как правильно использовать свой дар. И несмотря на очевидную полезность, едва ли это нам сейчас поможет в боевых условиях. Напротив, может навредить.

— Кстати, Анна Степановна, — вспомнил я, что медичка была единственной, кто ничего не сказал про свои способности. — А что умеете вы?

Она посмотрела на меня с таким видом, будто я спросил что-то неприличное. Выражение её лица ясно намекало мне, что отвечать она не собирается. А затем она и вовсе отвернулась.

— Не молчите, Анна Степановна, — раздался убедительный голос Порохова, после которого медичка одарила и командира осуждающим взглядом. — В другой ситуации я бы не стал настаивать, но после представления Сердюковой я это сделаю. Как никак, мы, ваши боевые товарищи, должны быть уверены, что вы не представляете для нас опасности.

Анна Степановна глубоко вздохнула и вернула своё стандартное безэмоциональное выражение лица.

— Видите ли, молодые люди, — она посмотрела на охотника и, выдержав недолгую паузу, добавила, — и Борис Ефимович.

— Ну здра-асти, — не понравилось тому, что его записали в старики. — В душе я помоложе любого из вас буду.

— Не будете, Борис Ефимович, — сухо отрезала Анна Степановна.

— Это почему же? — не сдавался Борис.

— Я вижу вашу душу, Борис Ефимович, и она гораздо уязвимее, чем у любого другого из нашего отряда.

Легкомысленную ухмылку с лица Бориса, словно ветром сдуло. Он выглядел так, будто впервые в своей жизни не нашёл, что ответить.

— Подождите-подождите, — взялся уточнять Порохов, — Я сейчас ничего не понял. Какую ещё душу? Анна Степановна, будьте добры, объясните доходчиво, чтобы даже я, простой смертный, всё понял.

— Да, пояснительную бригаду, пожалуйста, — присоединился к командиру Фёдор. — Мне, как учёному, ваше заявление про душу, как серпом по яй… — «Ключ» замолк на полуслове и через пару секунд продолжил. — Простите. Как удар в паховую область режущим предметом.

— Не хотела вас обидеть, Фёдор Васильевич, — Анна Степановна снова набрала полную грудь воздуха. Своими вздохами, она будто говорила о том, что ей очень неуютно от того что она сейчас скажет. — По-другому я не могу охарактеризовать то, что вижу. Мне даже не с чем это сравнить. Я такого даже в кино не видела. Но с вами согласна, это не душа. Хотя более близкого определения я подобрать не могу.

— А что именно вы делаете? — задал я самый верный вопрос. — И делаете ли вообще?

— Я не могу это показать. Вам это понравится ещё меньше, чем демонстрация Ольги, — Анна Степановна посмотрела на Порохова и протянула руку к его плечу.

— Спасибо! — тут же отскочил от неё командир. — Вы лучше словами.

Женщина легко улыбнулась. Похоже, она так пошутила.

— Простите, Прохор Сергеевич, не могла удержаться, — по глазам медички было видно, что она очень довольна произведённым эффектом, но тут же посерьёзнела. — Моя способность, хотя я назвала бы это проклятьем, причинять боль. Причём очень сильную боль.

Это что сейчас было? Анна Степановна умеет не только улыбаться, но и шутить? Её не подменили, случайно?

Тут, выставив грудь вперёд, вызвался Борис:

— А вот я от массажа не откажусь. Меня болью не испугать.

Анна непонимающе посмотрела на него.

— Я боли с пятого класса не чувствую, — хохотнул мужик. — А то ишь, душа у меня слабая. Продемонстрируйте уж, а то все показали класс, а вы ещё нет.

— Вы не знаете о чём просите, — благодушная улыбка тут же слетела с лица женщины. — Я не буду этого делать.

— Ой, да ладно, мужчины всегда кичатся, что способны терпеть любые невзгоды, — хмыкнула Ольга.

— И ведь не убьёте же меня, — улыбнулся Борис.

Порохов задумчиво наблюдал за беседой.

Мне с одной стороны тоже была интересна демонстрация, но с другой, а что если Борис пострадает?

— Не убью, — уверенно кивнула Анна Степановна.

— Ну тогда чего сомневаетесь, не бойтесь за меня, — улыбнулся Борис, изо всех сил стараясь выглядеть уверенно. Затем видя что женщина мешкает, добавил: — Да сделайте уже мне больно, Анна Степановна, не тяните. Под мою ответственность.