Демоны ледяных гор-Тайны рода. Компиляция. Книги 1-14 (СИ) - Кун Антон (книги бесплатно без онлайн TXT, FB2) 📗
— Так это его светлость князь Волков Александр Петрович приказали. Извести, мол, род Корневых под корень, и чтоб ростка не осталось!
До меня не сразу дошло, что Корневы — это фамилия тех, кого только что похоронили. Интересно, а почему тогда над телами появились волки? По идее должны быть какие-нибудь корни… Странно это.
А мужичок продолжал:
— Никого не пощадили! Ни деток малых, ни крепостных. Кто остался, так только чудом и заботами покровителя нашего Рода.
Мне было странно слышать все эти разговоры про рода, князей. Странно и дико было, когда ко мне обращались: барин. Но я видел обращённые на меня взгляды и читал в них безнадёжность. Почти у всех. Кузьма вон только был не согласен. Да у седого китайца непонятно что на уме. А остальные были испуганы и расстроены.
Да, я вот только воевал с оборзевшими олигархами. Устроил им так сказать царскую охоту.
Но тут совсем другой мир. Незнакомый.
Это что? Другая жизнь? Или бред моего истерзанного в горячих точках мозга?
Но как бы там ни было, я не мог смотреть этим людям в глаза. Мне было стыдно, как будто это моя вина, что у них в глазах безнадёга, моя вина, что столько погибших!
Я не знал, что сказать, поэтому повернулся к коренастому:
— Вы говорили, нужно успокоить людей?..
— Так и есть, барин! Надо сходить, — с видимым облегчением ответил коренастый.
У него глаза были полны тоски и боли, из чего я понял, что его близкие тоже погибли. А он, получается, на их похоронах не был, потому что был на этих…
Я ещё раз обвёл взглядом тех, кто стоял сейчас передо мной и ждал моего решения, и сказал коренастому:
— Ну так не будем тянуть. Ведите!
Он развернулся и пошёл по раскисшей от проливного дождя дороге. Старался идти по краю — по траве. Чтобы не скользить.
Я пошёл следом за ним.
Следом за мной Кузьма и кадеты — они так за всё время не проронили ни слова. И по их лицам было видно, что они расстроены и… не знаю… обескуражены, что ли. Если не испуганы.
За парнишками потянулись Матрёна с пожилой толстухой.
Китаец остался возле могил.
Он стоял, заложив одну руку за спину. И смотрел на свежие холмики. Как будто разговаривал с видимыми только ему собеседниками.
Парни, закапывающие гробы и мужик в сером балахоне ушли уже далеко. Их фигуры едва виднелись впереди.
До меня донёсся голос Матрёны:
— Вон, даже преподобный Велеслав ушёл, не остался с барином… Сразу видно, что ни во что не ставит…
— Ну и балаболка ты, Матрёна! — возмутилась пожилая женщина.
— Тебе-то, Прасковья, что? — огрызнулась девушка. — Тебя за твои пироги в любом доме приютят! А мне куда деваться?
Я понял, что пожилую толстуху зовут Прасковья, и она кухарка. Ну что ж, можно было догадаться по комплекции.
— Да куда я уйду от барина! — возразила Прасковья. — Я ж его с измальства вырастила! Никуда я не пойду! Тут мой дом, тут и останусь.
— Даже когда эти за молодым барином вернутся? — недоверчиво спросила Матрёна.
— Даже когда вернутся! — спокойно и уверенно подтвердила Прасковья.
Обе так и сказали: «когда», а не «если». Получалось: обе были уверены, что убийцы вернутся.
Ну, что ж! Пусть возвращаются! Устрою и им царскую охоту! Отомщу за убитых!
И тут на дороге появились трое верховых.
Вороные кони танцевали под ними, готовые ринуться вскачь, но всадники удерживали их.
Ехали они не спеша. Тот, что посредине, был в шапке и добротном зипуне зелёного сукна с меховой оторочкой, украшенный вышивкой и шнурами. Двое по бокам одеты в зипуны и шапки попроще. У всех троих на боку в ножнах висели сабли.
— У! Злыдни! — проворчал Кузьма и отступил за мою спину.
Коренастый тоже как будто запнулся и пропустил меня вперёд.
— Кто это? — спросил я не оборачиваясь.
— Волковские прихвостни, — выплюнул Кузьма.
Глава 2
По обе стороны от дороги расстилались поля. Урожай был уже убран, и на полях торчала неровно срезанная стерня.
Я привык, что и пшеница, и гречка, и другие культуры растут рядками — механизация как ни крути всё ровняет. А тут явно росли зерновые, и садили их точно не механической сеялкой. До и убирали не комбайном.
За полями по правую руку виднелась полоска леса. А слева вилась широкая река. А за ней — просторы необъятные!
Всё это я успел рассмотреть, пока всадники приближались. А ещё увидел, что укрыться негде. Встреча неизбежна.
Нет, я не собирался прятаться. Просто отметил для себя, что место открытое. Они на конях, а мы пешие. Эх, сюда бы мой карабин СКС… Весь мой боевой опыт говорил, что карабин будет не лишним. Но я был безоружен. Возможно, поэтому, едва я увидел всадников, появилось чувство тревоги.
Чем ближе подъезжали всадники, тем сильнее было желание остановиться, отойти на обочину и подождать, пока они проедут. И не просто остановиться, а склониться перед ними.
Дикость, конечно, но давление было невыносимым.
Склоняться я не собирался. С чего бы?!
К тому же, понимал: нельзя волку показывать слабость, иначе он набросится на тебя.
А потому я упрямо шёл вперёд, чувствуя, что за мной идут люди. Причём, за мной — в самом прямом смысле: за моей спиной.
Тревога и желание отойти в сторону и пропустить всадников давили, принуждали остановиться. Но я шагал, сцепив зубы.
В голове крутились слова Кузьмы «Волковские прихвостни». А ещё то, что его светлость князь Волков Александр Петрович приказал извести род Корневых под корень. А значит, всадники, которые приближались, так или иначе имели отношение к тем, кто убил детей.
И отступать перед ними? Да ни за что в жизни! Я никогда не отступал перед мразями!
Единственное, что меня удивляло, так это с чего у меня такая реакция? Я про тревогу… Слишком она сильная. Совершенно необоснованно! Что я, верховых не видел, что ли? Видел, и не раз. И сам умел неплохо управлять лошадью. А тут прям придавило!
Боялся ли я этих верховых? Нет, не боялся. Совсем!
И всё-таки было ощущение, будто кто-то сжал сердце и не даёт ему свободно гонять кровь по жилам. И я ничего не мог с этим поделать. Мог только шагать на упрямстве и всё.
Всадники приближались. Давление усиливалось. В глазах потемнело, во рту появился привкус крови, виски сжало, стало трудно дышать.
Но я продолжал переставлять ноги. Уже почти ничего не соображая. Я просто пёр вперёд и всё!
Прямо перед нами верховые остановились. Перекрыли нам путь.
Я тоже вынужден был остановиться.
Рядом со всадниками я чувствовал себя маленьким и ничтожным — вот сейчас меня втопчут в грязь, и там-то моё место и есть…
И тут же внутри меня поднялась злая волна: а вот хренушки! И я выпрямил спину, хоть это и стоило мне неимоверных усилий.
— Поклонись, невежда! — процедил один из прихвостней разряженного ублюдка и положил руку на головку рукояти сабли.
— С чего бы? — процедил я сквозь зубы. — Тебе надо, ты и кланяйся!
Эти слова дались мне с огромным трудом. Словно у меня на плечах лежала бетонная плита, и мне мало того, что нужно было её удержать, так ещё я должен отвечать этим уродам!
Люди за моей спиной зашушукались, но я поднял руку, и они замолчали. Не хватало ещё, чтобы гражданские вмешивались.
— Подонкам не кланяюсь! — сказал я и выплюнул кровь под ноги коню.
— Да как ты смеешь?! — рявкнул второй прихвостень и замахнулся на меня плетью.
И не просто замахнулся, а стеганул.
Но плеть не коснулась меня. Её перехватил китаец, неизвестно как оказавшийся рядом со мной. Я ведь хорошо помнил, что он остался около могил. Но он очень быстро догнал нас.
Китаец не просто перехватил плеть, он легонько дёрнул её, и верховой чуть не упал с лошади.
И я видел: если бы китаец дёрнул чуть сильнее, то легко сдёрнул бы всадника с седла. Но он не стал этого делать, а только как бы предупредил.
Верховой вспыхнул от гнева. Тем не менее слегка сдал назад.
