Осколок империи - Поляков Владимир "Цепеш" (бесплатная библиотека электронных книг .TXT) 📗
Что имеем? Устинов - человек, занимающий солидное положение в наркомате внешней торговли, имеющий право выезда за границу и часто им пользующийся по служебным делам. Значит определенную часть наверняка слил в тамошние банки, тут гадать не приходится. Но и дома подобные люди держат немаленькую сумму. Ближе к телу. Так сказать. В белье не прячут, ниша или простенький сейф за картиной - предсказуемо, а потом маловероятно. Даже при беглом обыске такие захоронки находятся на раз-два.
Тайники - дело другое. Ванная комната, пол или стены... Точно не мебель, потому как хранить запасы в том, что могут вынести из дома - не лучшее решение. Осматриваю комнату. В которой нахожусь, но ничего подозрительного не наблюдаю. Комната дочери? Точно нет, Устинов вряд ли стал бы использовать место, где живет самый дорогой ему человек в таких целях. А если спальня? Стены нормально, плинтуса... тоже естественные. А если поднять ковер? Ага, вот оно! Кажется, нашел. Небольшой участок паркета немного выделяется. Не цветом, скорее положением. Самую малость пониже прочих, да еще и щель одной стороны слишком уж большая. Остается только приподнять, к примеру. Обычным ножом. А здесь ножей нет. Свой использовать? Вот уж нет, ищите дураков в другом месте.
Возвращаюсь туда. Откуда только что пришел. Видел я там, на столе, нож для разрезания бумаги. Ага, вот и он! Бронза, с рукоятью в виде головы орла. Эх, ностальгия. Помню, у деда был почти такой же. только сделанный из серебра. Мне он очень нравился. Порой любил...
Хватит, Алекс! В сторону все те немногие светлые воспоминания, которые у тебя есть. Сейчас для них не время, очень уж они расслабляют, бьют по чувствам. Тем самым, которые могут привести тебя к краю пропасти. Все потом, после того, как удастся осуществить возмездие. Успокоиться, главное успокоиться. Дышать глубже. Ровнее. Еще ровнее.
Отпустило. Вновь пришло ощущение спокойного холода и легкой отстраненности. Самое то для жизни, которую я должен буду вести еще весьма длительное время. А чтобы не увеличивать этот период, лучше пошевеливаться. Так что, взяв нож, возвращаюсь в спальню хозяина дома. К обнаруженному тайнику. Что ж, посмотрим, какие тут 'закрома родины'. Опускаюсь на одно колено и кончиком ножа поддеваю крышку тайника. Легкий щелчок и та поддается, давая возможность приподнять ее и отложить в сторону.
Хм... Неплохо живут работники наркомата внешней торговли! Уж товарищ Устинов точно. Хотя по отношению к нему это может быть уже и в прошлом. Теперь жизнь однозначно резко поменялась. Ну да не о том речь.
В тайнике были пачки банкнот в банковской упаковке, немного валюты, а именно британские фунту и французские франки. Немного золотых 'николаевских' десяток. Не чрезмерно, но внушительно. Если же мое предположение верно и это лишь часть, а остальное лежит на счетах за границей. Гм, да. Точно, ведь там еще должны быть и гонорары за шпионскую деятельность!
В любом случае, это все надо отсюда вынимать и... перемешать на 'новое место жительства'. А будет оно в той сумке, где гражданин Сомченко хранит допросные листы и прочие элементы бюрократическо-чекистского бытия. Только перед этим на всем на этом должны появиться его отпечатки.
Как сказано, так и сделано. Стоило мне снова объявиться в кухне, как двое находящихся там совсем загрустили. А уж когда поняли, что именно я собираюсь сделать... Точнее понял Сомченко, отчего задергался, словно в эпилептическом припадке. Только вот ни черта это ему не помогло, оставил пальчики как на ноже, так и на пачках, да и упаковки золотых десяток тоже не пропустил. Что до Халилова, так его пальчики должны будут остаться лишь на паре пачек советских денег. Соответствующая положению доля из тайника, плюс золотые украшения с тела покойной Устиновой.
Вот теперь все обставлено так, как и планировалось. Отпечатки Сомченко на деньгах и на ноже, которым открывали тайник. Ага, частицы восковой мастики на лезвии тому подтверждение. Пальцы Халилова на паре денежных пачек, а особенно на ювелирке покойной женщины, с которой эту самую ювелирку насильно срывали, следы имеются. Сами деньги и прочие ценности в сумке Сомченко и в карманах Халилова. Идеальная картина!
Хотя нет, нужен последний штрих. Стоит, пожалуй, перетащить эту парочку в спальню хозяина дома. Мало ли, вдруг там отпечатков их обуви не хватает? Лучше избежать пусть ма-аленьких, но огрехов в общей картине. Ну, Алекс, успеха тебе в таскании тяжестей!
***
К моменту прибытия криминалиста, врача и прочих я успел многое. И в понятие многое входило отнюдь не только перетаскивание двух подранков в спальню. Не-ет, я еще ухитрился вполне продуктивно побеседовать с Устиновым, причем в присутствии его дочери и в отсутствии кого-либо еще. Ну да. Федора пришлось услать прочь, сторожить Халилова с Сомченко. Как ни крути, а разговор с хозяином дома постороннего присутствия не предполагал.
Сам Виталий Арсеньевич Устинов представлял собой не самое приятное зрелище: избитый физически, раздавленный морально, да еще и приготовившийся к тому, что вся его жизнь окончательно рухнула. Для обычного чекиста вроде Сомченко это был бы идеальный вариант, слишком уж 'товарищи' из ВЧК-ОГПУ привыкли идти по самому примитивному пути. Хорошо, не все, но большинство. Но мне нужно было не столь любимое ими признание со всех смертных грехах, реальных и мнимых, а осознанное сотрудничество. А вот оно бы им точно не светило. Ну нет мотивации у человека, которому открыто заявили, что уничтожат все, что ему дорого, сотрудничать с системой. Поэтому...
- Виталий Арсеньевич, Елена Витальевна, приношу соболезнования по поводу смерти соответственно жены и матери, - начал я с неожиданной для обоих ноты, стоя у двери и отслеживая возможные реакции. - Ну а что до дальнейшей судьбы их убийц, то она будет зависеть от того, к какому результату мы придем во время нашего разговора.
Та-ак... Сам Устинов в состоянии эмоционального отупения. В сознание то пришел, но на происходящее реагирует с трудом. Уверен, что тут и сотрясение мозга и просто нежелание разума возвращаться в столь недружественную реальность. А вот дочь его, та слушает внимательно. Более того, при словах о дальнейшей судьбе убийц ее матери... Ярость в глазах, желание разорвать кого угодно на части, сжатые кулаки... Да, такая могла наброситься даже на такую гору мяса как Халилов. Без особых надежд, но лишь бы не сидеть покорно в уголке. Неведомо чего ожидая.
И это хорошо. Нет, не так. Это ОЧЕНЬ хорошо. В случае чего сия юная, но решительная девица будет сама давить на папашу, вынуждая того принять устраивающее ее решение. Так что продолжаю разговор, осознавая, что один из двух слушателей внимает сказанному всерьез и с полным осознанием.
- Ваша связь с французской разведкой очевидна и доказана, гражданин Устинов. Подписанное признание по большому счету ничего не значит, в отличие от нужных имен, адресов, схем связи и прочих важных для ОГПУ деталей. Вы уже заработали себе очень большой срок заодно с конфискацией имущества. Но! Вас интересует это самое 'но'?
- Моего отца прежде всего интересуют убийцы моей матери, - тихо, но с переполняющими голос эмоциями произнесла Елена. - Если есть хоть малая возможность их наказать, он сделает все. Я клянусь!
- Это возможно... при полной его готовности сотрудничать. Не просто так, а от всей души, с полной отдачей. Тогда если мои представления о его полезности окажутся верны, убийцы вашей матери умрут.
- Как умрут?
Кажется, такого девушка не ожидала. Но довольна, спасу нет. Думается, если я скажу. что буду из сжигать на медленном огне, она расплачется... от счастья. И я ее понимаю.
- Просто умрут, конкретный способ их умерщвления назвать не могу. Дело в том, что не будет никакого суда. Они просто погибнут в результате несчастного случая. Потом будут торжественные похороны, оружейный салют и все такое прочее. Вас это интересует?
- Да!
- Взамен ваш отец, да и вы сами, если вдруг потребуется, живете, говорите, дышите лишь так, как вам будет приказано. Мною приказано. Понятно?
