Улица Кипарисов, 14 - Щербаков Сергей Анатольевич "Аксу" (бесплатные онлайн книги читаем полные версии TXT) 📗
Торбеллино, чуть высунувшись из зарослей камыша, тонко свистнул, подзывая переводчика.
Тот, увидев Торбеллино живого и невредимого, от неожиданности чуть не лишился чувств. Он, с тревогой озираясь по сторонам, засеменил к месту, где прятался молодой фрид.
Толмач за время его отсутствия нисколько не изменился. Те же седые торчащие космы, тот же рваный, в дырках, халат…
Он присел рядом с юношей и горько навздрыд заплакал. Заплакал первый раз за столько лет неволи. Торбеллино стоило больших усилий успокоить его, но еще больших усилий уговорить того бежать. Страх перед жестокими пытками, которым подвергались пойманные беглецы, сковывал волю Толмача.
– Трус! Трус! Ты же бывший военный моряк! Морской офицер! Где твое мужество?
– Ты не видел, что делает Гуюк-хан с пойманными беглецами. Это ужасное зрелище.
– Слушай меня внимательно, если ты не решишься, то я вернусь в Ноузгей и расскажу твоей бедной матери, где ты находишься. Я ей только потому и не рассказал об этом, что она немедля отправилась бы, несмотря ни на какие уговоры, преграды и опасности, спасать тебя, дуралея.
То ли угроза Торбеллино, то ли упоминание о несчастной матери, может, одновременно то и другое, магически воздействовало на раба кочевников. Толмач согласился. По всему было видно, что ему решение далось крайне нелегко.
Договорились, что вечером перед сумерками он опять придет к роднику, у них будет в распоряжении целая ночь, чтобы уйти как можно дальше от кочевья номадов.
Толмач, забрав кувшин с водой, удалился, юноша долго смотрел вслед медленно бредущему худому переводчику, одетому в грязные лохмотья. Ему было до боли жалко беднягу и его несчастную мать, Маму Джульетту.
Знойное солнце, хорошо потрудившись за день, начало закатываться за холмы. Торбеллино, лежа в камышах, из надежного укрытия поневоле залюбовался красивым красным закатом.
Он в мыслях переживал за Толмача, ведь тому придется сделать нелегкой выбор и решиться на отчаянный побег, который, случись что, может окончиться для них неудачей или даже смертью.
Мысли юноши были прерваны знакомым змеиным шипением, внось сигналил Ловкая Пантера, лежавший у самого края зарослей.
На тропинке, ведущей к роднику, показалась фигурка быстро идущего переводчика, часто оглядывающегося назад.
– Наконец-то! А то я уже испереживался! Считал, что ты передумал в последнюю минуту, – встретил его Торбеллино. – Ну, вперед! Вон за теми холмами нас ждут кони и мои верные друзья.
Сумерки быстро растворились в ночи. Беглецы, не сбавляя шага, удалялись от кочевья номадов. Впереди неслышно бежал маленький юркий Айви Ловкая Пантера с луком в руках, готовый в любую секунду предупредить о грозящей им опасности. Через пару часов они перевалили холмы и оказались на замаскированной в глубоком овраге временной стоянке рэдперосов. Наши герои вскочили в седла, и маленький отряд, выбравшись из оврага, вскачь помчался по ночной степи в сторону Поющего Ущелья.
Неожиданно перед рассветом они чуть не столкнулись нос к носу с кочевниками, поздно возвращавшимися с охоты. Их окликнули из темноты, по другую сторону обмелевшего ручья. Толмач на их счастье сразу же среагировал и отозвался на зов: он крикнул по-номадски, что они везут подарки от Гуюк-хана правителю Трайдору, после чего они благополучно продолжили путь. Необходимо было как можно скорее покинуть земли кочевников.
Сделали короткий привал, чтобы остыли взмыленные уставшие кони. Осталось совсем немного, часа два ходу, до Янтарного Ручья.
– Чудом спаслись. Даже странно, что номады по конскому топоту не отличили своих лошадей от наших.
– А что он отличается? – спросил юноша.
– Еще как. Это все равно, что стрелять из чужого лука или пользоваться чужим ножом.
Вдруг опытный Веселый Бобр насторожился и припал ухом к земле.
– Погоня, – сказал рэдперос, не меняясь в лице, услышав глухой гул, исходящий от земли. – Их много. Не меньше двух сотен.
– По коням! Вперед! – крикнул встревоженный Торбеллино и первым прыгнул в седло.
Но уставшие кони уже скакали не так резво, как раньше. Гул с каждой минутой нарастал и приближался. Похоже, за ними гнался довольно большой отряд номадов.
К их счастью, впереди показалось Поющее Ущелье, за которым заканчивалась территория кочевников.
Над ближайшим холмом, за их спинами, поднялось огромное облако пыли, из которого показались первые всадники.
Узкое ущелье было серьезной преградой для противника, через него можно было проехать только цепочкой, друг за другом. И любой опытный стрелок мог бы здесь, спрятавшись за обломками скал, без особых усилий сдерживать целую армию.
Спешившись, Айви, Веселый Бобр и Зоркий Ястреб, вооруженные луками, заняли боевые позиции. Никакое чудо, никакие колдовские силы не могли бы помочь преследователям благополучно проехать через ущелье, здесь их ждала неминуемая гибель от стрел рэдперосов. Одинокий Волк остался охранять юношу. Толмач же в сопровождении Мудрого Лиса исчез в узком проходе, пересекая гряду.
Крупный отряд номадов на взмыленных конях приблизился ко входу в Поющее Ущелье, не решаясь продолжить погоню. Эти места с древних времен у кочевников считались заколдованными и все боялись их, как огня. Под первым же всадником, въехавшим в узкий проход, меткие стрелы Зоркого Ястреба и Веселого Бобра поразили лошадь. Перепуганный номад, с трудом выбравшись из-под убитого коня, бросился бежать обратно.
Беглецы внимательно следили за номадами, которые были в замешательстве: «дичь» настигнута, но никак не дается в руки, и что предпринять, не понятно.
Высунувшись из-за уступа скалы, Торбеллино увидел, что возглавляет отряд сын Гуюк-хана, юный Гэрэт. Мальчишка за время его отсутствия вытянулся, возмужал.
– Гэрэт!! Гэрэт!! – громко крикнул юноша. – Давай спокойно поговорим!! Подъезжай ближе!!
Подросток очень удивился, услышав свое имя, и, нисколько не боясь опасности, направил взмыленного коня ко входу в заколдованное ущелье. За ним последовали несколько номадов из его личной охраны, но он остановил их требовательным окриком и жестом руки.
Когда он подъехал ближе, его на узкой тропе уже ждал Торбеллино, из-за пояса которого торчали рукоятки двух пистолетов. За спиной юноши стоял в боевой раскраске суровый рэдперос с карабином в руках.
– Мир тебе, смелый Гэрэт! – приветствовал юного номада юноша.
– Торбеллино! Так ты убежал от пиратов?!
– Как видишь. Помнишь, я тебе рассказывал, что очень хотел бы вернуться домой, к морю, к друзьям? Вот, как видишь, вернулся.
– Мы вас догнали, ты должен вернуть нам беглого раба моего отца.
– Гэрэт, к твоему сожалению, спешу огорчить тебя, это невозможно. Догнать-то вы догнали, лошади у вас выносливее наших оказались, но схватить нас вы не сможете, узкий проход станет для твоих воинов неразрешимой преградой. У меня четыре лучших стрелка-рэдпероса, и они прекрасно знают свое дело. Ни один из номадов, каким бы он героем не был, не пройдет по этой тропе на ту сторону Поющего Ущелья.
– Тогда я пошлю часть отряда в обход, и они нападут на вас с другой стороны ущелья! Ты и твои люди на наших землях! Лучше верни Толмача по-хорошему, и можешь спокойно покинуть наши владения. Даю слово: мои воины вас преследовать не будут!
– Нет, Гэрэт! Я не могу этого сделать. Во-первых, я обещал матери Толмача, что освобожу ее сына из рабства, и я, что бы ни случилось, сдержу свое слово. А во-вторых, пока твои кочевники поедут в объезд, пройдет очень много времени, они появятся только под утро, за это время мой гонец доскачет до племени рэдперосов, и тут намного раньше номадов окажется тысяча самых отважных воинов.
Загорелое лицо юного гордого сына степей стало задумчивым. Торбеллино последним аргументом разбивал в пух и прах все его планы.
– Гэрэт, я тебя уважаю как сильного мужественного воина. Понимаю, тебе трудно принять решение, но подумай о своем войске. Многим из них придется сегодня погибнуть, и погибнут они, сражаясь не в бою с врагом, а при попытке поймать какого-то жалкого раба. Давай закончим миром нашу встречу и по-доброму разъедемся в разные стороны. Это не будет позором, так как тут просто нет другого выхода.
