Время войны - Антонов Антон Станиславович (читать книги онлайн полные версии .txt) 📗
Четкого плана действий у Ланы не было. Сценарий, который она мысленно представляла себе, страдал некоторой умозрительностью. Лана собиралась явиться к Игару в часть, вызвать его на КПП и с места в карьер рубануть:
— Ты правда офицер амурской разведки?
И, пристально глядя ему в глаза, послушать, что он ответит.
Если он ответит «Нет» и глаза скажут, что это правда — значит, генерал Казарин тоже кристально честный человек, и все его дело — это результат клеветы подполковника Голубеу. И тогда Лана знает, что делать.
Она дойдет до самого начальника окружного управления Органов или до окружного комиссара, или даже напишет письмо вождю — но отца из тюрьмы вызволит.
С этим настроением она добралась до расположения Дубравского полка, вызывая у прохожих подозрение своими расспросами на тему «где находится воинская часть?» Впрочем, она представлялась сестрой солдата из этой части, плача, говорила, что папе плохо и брату обязательно надо срочно об этом сообщить, и выглядела вполне невинно в своей школьной форме, так что ей отвечали.
Но часовой на КПП оказался глух к ее слезам.
— Не положено! — твердил он на все просьбы позвать брата, а когда Лана обосновалась у забора части с тайной надеждой дождаться, пока неуступчивого бойца сменят, он принялся грозить ей оружием со словами: — Уходи отсюда, а то сейчас наряд вызову.
Попытка перелезть через высокий забор части тоже не удалась, и Лане пришлось уйти. А совсем немного времени спустя на стол подполковника Голубеу легли сообщения, поступившие почти одновременно от группы наружного наблюдения и от полковых стукачей.
Они гласили, что Швитлана Казарина в течение двух часов настойчиво пыталась проникнуть в расположение 13-го отдельного мотострелкового полка, дабы вступить в контакт с Игаром Иваноу с явным намерением предупредить последнего о том, что тайна его личности раскрыта.
26
Опергруппа ворвалась в квартиру Казариных ночью. Сначала сотрудники Органов звонили в звонок и колотили в дверь, но пока жена генерала Татьяна спросонья искала халат и ключи, терпение органцов лопнуло и они выбили дверь.
— Руки за голову, сопротивление бесполезно! — орали органцы, с виду перепуганные больше, чем их жертвы. Похоже, они ожидали увидеть в квартире генерала не меньше дюжины вооруженных до зубов агентов-парашютистов.
Увидев только двух безоружных неодетых женщин и кошку, они заметно успокоились и расслабились.
Последним в квартиру вошел Голубеу, но ордер на арест и обыск предъявлял не он, а следователь помоложе и пониже чином.
Ордер был выписан только на арест Ланы, но ее матери сказали:
— Вам тоже придется проехать с нами.
Мать стала оползать по стене. Обморок. Органцы засуетились вокруг нее, кто-то крикнул: «Принесите воды!» — и Лана метнулась на кухню. Голубеу отреагировал на это первым и бросился за ней, подозревая попытку побега. И тут Лана поняла все окончательно.
Голубеу знает, что она никогда не отступится и сделает все, чтобы вывести подлеца на чистую воду и вызволить отца из тюрьмы. Поэтому он решил и ее упрятать туда же, а значит, выход остается только один.
— Осторожно, у нее нож! — завопил из-за плеча подполковника кто-то из молодых органцов, но было поздно.
Получив неумелый удар кухонным ножом, Голубеу скорчился от боли, но, увидев в руке коллеги пистолет, прохрипел:
— Не стрелять! Брать живой!
Отовсюду набежали остальные. Лана почувствовала боль от сильного хлесткого удара по руке, а удар по голове рукояткой пистолета она уже не ощутила.
Ее мать, едва пришедшая в себя, увидела, как мимо пронесли бесчувственную дочь в одной ночной сорочке и кинулась к ней. Но нервы у органцов были на пределе, а о том, что старшую Казарину тоже нужно взять живой, никто не говорил. Решив, что это попытка освобождения террористки и шпионки, ближайший из органцов выпустил в жену генерала пол-обоймы из табельного оружия.
В результате последней чистки Органов на оперативные должности поднялись люди, не имеющие никакого опыта подобной работы, вплоть до вертухаев из лагерной охраны, которые были готовы стрелять в ответ на любое неосторожное движение арестованного. И этот, как видно, тоже был из таких.
Удар по голове оказался не очень сильным, и Лана пришла в себя внизу в машине еще до того, как она отъехала от дома. И услышала, как начальник опергруппы отчитывает молодого органца:
— Ты что, инструкций не знаешь?! При любых условиях стрелять только по конечностям! Мне не нужны трупы! Мне нужны показания! Кто тебя просил?! За морду свою гладкую испугался? Подумаешь, баба рожу ногтями поцарапает… Тоже мне бранивоевский стрелок — пах, пах, и сразу насмерть.
— Я думал… Я думал, вооруженное нападение… — виновато оправдывался стрелок.
— Думал он! Меньше думать надо. Думать — это моя работа. А твоя работа — соображать. Что мне теперь с этим трупом делать? Голубеу с нас и так головы снимет.
В голове у Ланы гудело, и она не сразу поняла, о каком трупе они говорят. Сначала она подумала, что убила подполковника, и речь идет о нем, но начальник опергруппы упомянул о Голубеу, как о живом, а потом его и самого вывели под руки из подъезда — так что убит был кто-то другой.
Страшная догадка мелькнула у Ланы, когда машина отъехала от подъезда, направляясь к арке. Получивший выговор стрелок сел на переднее сиденье, и когда машина выкатилась на улицу, пробормотал в сердцах:
— Теперь из-за этой чертовой бабы без премии останусь.
И тут Лана окончательно осознала, что произошло, и с жутким криком: «Мама!!!» — стала рваться из рук сидящих по обеим сторонам органцов.
27
Великий вождь целинского народа Бранивой стоял перед крайне сложной проблемой. Успехи Органов в раскрытии заговора военных накануне освободительного похода привели к тому, что некомплект начальствующего состава в частях, соединениях и штабах достиг критического предела.
Еще немного, и армия попросту станет неуправляемой.
Но остановить расследование было невозможно. Как можно начинать войну, не очистив армию от предателей.
Это говорил генеральный комиссар Органов Пал Страхау, это понимал и сам великий вождь.
Но ведь он не зря звался гением. В его силах было совершить невозможное и найти выход из той ситуации, которая, как всем кажется, не имеет выхода.
Решение пришло в светлую голову вождя в тот день, когда Пал Страхау принес Бранивою сообщение о заговоре в среде детей арестованных военных и гражданских лиц.
Пример, который привел генеральный комиссар Органов, был настолько убедителен, что не нуждался ни в какой дополнительной проверке.
Дочь генерала Казарина из штаба Закатного военного округа, разоблаченного амурского агента, помогала отцу в его предательской деятельности, а после ареста отца вступила в связь с неким Игаром Иваноу — также амурским шпионом, внедрившимся в 13-й отдельный мотострелковый полк.
Узнав, что Органам известно о шпионской деятельности Иваноу, Казарина попыталась предупредить его об этом, и ее решено было задержать. При аресте она оказала сопротивление и тяжело ранила сотрудника Органов.
— Причем не кого-нибудь, а старшего следователя, ведущего это дело, начальника отдела окружного управления, — уточнил Страхау.
— Еще кто-нибудь арестован? — поинтересовался Бранивой.
— Жена генерала Казарина убита при попытке отбить дочь. А арест Иваноу окружное управление считает преждевременным, поскольку есть все основания полагать, что он — центральная фигура заговора, профессиональный сотрудник амурской разведки. Судя по тому, как он законспирировался, это матерый волк, а такие редко колются на допросах. Даже самые энергичные меры воздействия не всегда помогают. А еще у них всегда есть запасные легенды, чтобы направить следствие по ложному пути.
— И что вы предлагаете?
— Предлагаю пока оставить Иваноу на свободе под плотным наблюдением. А тем временем арестовать группу наиболее подозрительных детей и других родственников арестованных изменников. Остальные участники заговора наверняка забеспокоятся и попытаются получить инструкции от резидента, то есть от Иваноу. И в результате мы сможем вскрыть структуру их организации и систему связи.
