На Западе Диком. Трилогия (СИ) - Абибок Владимир Владимирович (книга регистрации txt) 📗
— Ты мудр, Игорь, как и подобает большому тоэну! — Мазнул лестью хитрец. — Только зачем мне два рубля, у нас и так твоих рублей полные сундуки, лучше брать одеялами или шкурами, так надёжно!
— Это дело уже твоё, как и чем брать, ты главное в казну по 20 копеек с фургона клади и с проезжающих цену не завышай. Стоит, например, шкура 3 рубля — рубль на сдачу верни! Ну и само-собой государственные люди должны проезжать свободно, без оплаты. Срок указа 12 лет, два года тебе на прокладку дороги и десять лет на сбор пошлины. Потом поставишь по всей дороге гостиницы с кабаками и на том будешь прибыль иметь.
— Трудные у тебя условия, но я согласен. — С каменным лицом, подвёл итог встрече купец.
Когда ушёл тесть, я подумал: «А что это мы всё сами да сами, вдвоём с Олегом, тянем?» После захвата Лимы и богатой добычи, а кроме того, что мы выдали тоэнам в качестве платы, они же ещё и сами набрали себе барахлишка, которое нам было не интересным и в общий котёл не шло, другие тоэны выстроились в очередь, в предвкушении новых грабительских походов. Численность нашей армии резко выросла за прошедший год, мы просто вынуждены были создать военное училище, настолько огромен был поток желающих стать воином в красивой форме. Особенно это усилилось после возвращения Олега, когда в обмундировании появились шёлковые трусы и рубашки.
Мы с Олегом довольно прохладно относились к разного рода побрякушкам и красивым шмоткам, но в то же время понимали, что народ невероятно обожает красивую форму и разные бирюльки на ней. В течении месяца я проводил мозговые штурмы с нашими портными и сапожниками.
— Для морской пехоты нужен короткий бушлат, чтобы удобно было перепрыгивать в шлюпку и из неё. А ты бы ещё до земли хвостов навязал. — Пенял я одному портному, обвешавшему полы бушлата лисьими хвостами.
— Так же красиво, товарищ Директор, ну тогда давай простыми кисточками из оленьей кожи подшивать будем — быстрее будет сохнуть.
— Может для медалей отдельную накидку сделать? — Задумался вслух другой.
— А вот это идея хорошая и на одежду для разной погоды можно одевать. — Поддержал я идею.
— Сапоги твои, товарищ Директор, очень хорошо, только шить тяжело, мокасины всегда носили. — Реплика от сапожника.
— Если их конечно не расшивать, то много можно делать, однако воин красивым не будет в таких сапогах. — Другой сапожник.
И так в течении месяца, при этом, я вообще не лез в технологии шитья, просто выдал им батин старый плащ и брюки. Сам до сих пор не могу понять, как они карман пришивают внутренний, что все швы скрытые. Поэтому мои замечания относились исключительно к форме одежды и требованиям к функциональности.
Но не внешние атрибуты были главным движущим мотивом парней, а явно выраженная мощь и непобедимость нашего войска, вместе с богатой добычей и малыми потерями, возможностью стать командирами или уйти в отставку через семь лет(рядовой состав имел право прекратить контракт через семь лет, если продолжал служить дальше, то потом каждые три года продлевался срок, по желанию), получив участок земли с рабами или приличную выплату за выслугу. Однако, были и в этом быстром росте свои недостатки, например, дисциплина — вообще краеугольный камень всех воинов, привыкших брать ответственность исключительно на себя. Зато обучались стрельбе очень быстро и легко, глазомер, чувство расстояния — просто поражали нас, рафинированных горожан. И всё равно, я считал, что стоит придержать приём в армию, чтобы не обескровить и без того малозаселённый север. Но вот дать возможность ходить в походы и возвращаться — всегда пожалуйста.
— Насколько я помню, испанцы вывозили товары из Азии в Акапулько, которую мы собрались грабить. — За вечерним кофе обсуждали с Олегом планы своей конкисты.
— Ты же знаешь, я и в нашей истории не силён, что там делали они, я не знаю. То что есть Акапулько и Панама, мы уже знаем. То что там и народу меньше, чем в Лиме, тоже знаем. Значит и добычи будет мало, а ты спокойно пойдёшь дальше, не мороча голову с переброской награбленного в Аркаим. Возьмёшь с собой четыре галеона, больше я думаю не успеем переделать, да и команд нет. Сам удивляюсь, как мы из Перу вернулись, ни единого корабля не потеряв, с теми то командами, что у нас были.
— Вот, а у меня братва жаждет добычи и крови. Отсюда есть идея: берём Акапулько, сами отправляемся в Панаму, а братву высаживаем и…
— Товарищ актёр погорелого театра, я уже всё понял, пока ты паузу держал. — Не дав мне продолжить, сказал брат. — Хочешь их отправить грабить Мехико — круто, отчаянно, но мне кажется рано ещё.
— Ни фига, наоборот, надо наращивать темп атаки, не дать им сконцентрироваться, бить их везде, не давая покоя.
— Да какими силами мы это сможем? Три калеки и на всех один гладкоствол?
— Спокойно, Олежек, ты и про Лиму так думал сначала, а потом ничего так — втянулся!
— Да, я не верил, но я же и не спорил тогда. Мы же всеми силами нападали, опытная гвардия и морпехи, да твоя братва, заметь, не особо в боях и участвовала, в основном мы сами всё сделали. Но совсем другое дело атаковать силами тоэнов столицу Новой Испании, а если гранды ответку зарядят? — Продолжал нервничать Председатель. — Ты уходишь, у меня остаётся один взвод гвардии и куча пока бестолкового молодняка из последнего набора. В Кочиме вообще полтора десятка бойцов, мне их даже усилить будет некем. А тут идальго нагрянут, как тогда быть?
— Пытаясь понять логику испанцев, я пришёл к выводу, что скорее всего они направят все свои силы в Перу, где наша рота во взаимодействии с инками надеюсь не сидит сложа руки. Потом дальше, случается атака на Мехико, значит надо отбивать Акапулько и идти на Перу! Про нас им и думать нет времени, а информацию им никто не даст. Наши гвардейцы вряд ли сумеют объяснить, где находится наша столица, а даже если они и узнают — приоритет для испанцев всё равно вернуть то, на чём они уже зарабатывали, а уж потом… Короче, у тебя будет как минимум два, а то и три года на подготовку новых рот.
— Блин, с одной стороны я тебе верю, а с другой как-то нелогично получается: наоборот, надо бить по столице, производственным мощностям, а они будут сражаться с гидрой, чьи головы отрастают быстрее, чем испанцы сумеют разбить хоть один наш взвод!
— Верно, так и будет, только в их понимании, как раз всё логично, поскольку они сражаются с неизвестностью. Хотя Кочиму надо бы укреплять, на всякий пожарный, там же у нас дети, наш производственный и научный потенциал.
— Как? — Приподнял бровь, в ожидании продолжения, Олег.
— Там больше сотни русских мужчин, ну славян в смысле, неужели не сможем хоть половину научить владеть гладкостволом — сможем, да я собственно и говорил в напутствие, что они должны научиться себя защищать сами, пока не подоспеет подмога. Оружия в Кочиме полно, там штук двести гладкого и двадцать нарезного оружия, патроны снаряжённые пулей Минье и оболочечные под нарезку, две пушки и местные тоже на нашей стороне. Но вот системы предупреждения нет, жаль я не продумал. Внезапная атака силами пары сотен аркебузиров может иметь успех. Но придётся рискнуть, пока твои не подрастут бойцы. Да главное не это всё. Важно то, что я хочу наших подведомственных князей выпустить в свободную охоту. Ты же сам помнишь, как всё натужно начиналось, а сейчас они рвутся в бой. А самая фишка в том, что новые племена, встающие под наше крыло будут понимать, где и с кем оно — счастье. Либо ты с нами, либо тебя грабят, причём не только мы! Самое сложное не допускать свары между своими, поэтому, чем больше врага внешнего и вкусного, тем недосуг грызться между собой.
— Ясно, мне остаётся только надеяться на то, что испанцы завязнут в Перу и твои бандиты, князьями наших тоэнов назвать можно с большой натяжкой, оттянут остальные силы на себя. — Вздохнул председатель.
— А вот это ты зря! Знаешь где пропадал Шах последние два года? Континентальные ребятки убили нашего правовестника и растащили стёкла и кровлю храма. Так вот Шах, не уведомляя меня, все эти два года наводил порядок, собрал кучу меди и золота, шкурок, кожи, вырезал бунтовщиков целыми племенами и только потом, когда понял, что народ внял Прави, пришёл ко мне и рассказал, что случилось. И как налог, передал почти всё награбленное в казну, а ты говоришь — бандиты.
