Королева умертвий - Хабаров Ярослав (бесплатные версии книг .txt) 📗
Второму чумному пророку повезло меньше. В тот самый момент, когда он уже готовился последовать примеру своего товарища, на него накинулись сразу трое солдат, а Эсайас побежал следом. Монстра-борова зарубили сразу и труп отпихнули с тропинки в болото, где его поглотила зловонная трясина.
Пророк вытащил из рукавов кинжалы, и один из солдат упал с перерезанным горлом. Двое других схватили пророка за руки и бросили на колени. Эсайас подошел ближе, ударил его ногой в подбородок, так что пророк опрокинулся на спину.
Капюшон упал с его головы, открыв суровое смуглое лицо с густыми бровями и крупным носом. Вполне человеческое лицо. Впрочем, не следует доверять очевидности, в очередной раз напомнил себе Эсайас.
Он наступил пророку на горло и держал ногу до тех пор, пока тот не посинел и глаза его не закатились. Когда пророк тумана потерял сознание, Эсайас убрал ногу и приказал своим людям:
— Свяжите его шнурками от своих амулетов. Вяжите туже, не бойтесь причинить ему вред. — Он криво усмехнулся. — Возможно, вы даже сделаете ему больно! Но истинный воин не должен опасаться причинить боль.
Такое приказание командира солдаты выполнили с особенным удовольствием. Пророк тумана был скручен по рукам и ногам, а одна веревка, охватывающая его шею, была пропущена у него между ног, так что любое неосторожное движение должно было причинять пленнику острую и унизительную боль.
Затем солдаты привязали свою добычу к двум палкам.
Эсайас в это время ходил по полю боя, подсчитывая потери и присматриваясь к раненым. К сожалению, большинство были обречены. От отряда осталась лишь горстка воинов.
Пророк тумана был доставлен в обитель Святого Арвинна. Навстречу воинству Сеггера вышли все, кто обитал в монастыре, во главе с самим настоятелем. Посох в руке старика дрожал, он выглядел таким взволнованным, каким его, наверное, не видели еще никогда за все долгие годы его правления.
Маленькая горстка уцелевших солдат медленно двигалась по дороге. Они везли знамена, которые сумели сберечь в опасном походе: хоругви с Золотым Глазом Сеггера и знамя Тугарда с орлом. Впереди ехал Эсайас Новер, который, казалось, постарел на десяток лет. Глаза молодого человека видели слишком многое за минувшие дни… Из неопытного юнца, «маменькиного сынка», он превратился в сурового воина.
Усталыми и старыми выглядели и солдаты, сопровождавшие его.
А на коне, привязанный поперек седла, висел пленник. И на этого пленника были устремлены все глаза.
Прежде никогда еще не доводилось воинам Сеггера нахватывать таких значительных пленных. С порождениями мрака разговор всегда был короткий: если выпадала такая возможность, их убивали без малейшей пощады. Если создание Тьмы не уничтожить — оно приложит все усилия для того, чтобы умножать смерть и несчастья. Гниляки, зомби, скелеты, пляшущие тени, крылатые рюки с кожистыми крыльями и цепкими хвостами, шипастые и длинноногие гончие тумана — все эти твари были созданы лишь для одного: убивать. С ними не разговаривали — их расчленяли, сжигали, топили, бросали в болото… что угодно, лишь бы пресечь их дальнейшее пребывание ни Лааре.
Но пророк тумана — другое дело. Настоятель монастыря сразу понял, что речь идет о ком-то, кто действительно осведомлен о происходящем. От кого зависят судьбы других. Некто, кому можно задавать вопросы.
Эсайас Новер приблизился к настоятелю и опустился перед ним на колени. Тот дрожащей рукой благословил воина Сеггера.
— Встань, дитя мое, — заговорил настоятель.
Теперь это «дитя мое» прозвучало уважительно, хотя по-прежнему ласково, как обращение старшего к младшему. И Эсайас Новер — новый Эсайас Новер, повзрослевший и обретший мудрость зрелого человека, — понял это и не стал возражать против отеческой фамильярности настоятеля.
Он поднялся на ноги.
— Все эти приветствия для меня большая честь, — проговорил Эсайас. — Право же, я смущен тем, как вы нас встречаете…
— Оказанные тебе почести — меньшее из всего, что ты заслужил! — воскликнул настоятель. Его глаза нет-нет да косили в сторону пленника. — Ты потерял очень многих… Они пали за веру Сеггера, за Свет и доброе дело, — прибавил настоятель. — Мы будем возносить за них молитвы.
— Да, битва оказалась тяжелой, — согласился Эсайас. Он не стал тратить лишних слов, отказываясь от похвалы или пытаясь выгородить себя, неопытного командира, у которого вырезали почти весь отряд. И в этом также ощущалась зрелость. — Не знаю, как нам вообще удалось спастись. Разве что дело в королеве умертвий…
Настоятель вздрогнул.
— Ты встретил ее на болотах?
— Да… очень странная встреча. Мне даже показалось, что она… Да нет, такого не может быть! — Эсайас закусил губу и покачал головой, показывая, что не готов обсуждать эту тему.
Весь путь обратно он то и дело обращался мыслями к королеве умертвий. Кто она на самом деле такая? Она красива… и действительно похожа на ижорку. Но она никак не может быть ни человеком, ни ижоркой. Она даже не троллок. Она — нечто совершенно иное, неповторимое. Подобного ей Эсайас никогда не встречал — и молодой человек подозревал, что и никто на Лааре не мог похвастаться тем, что осведомлен касательно этого существа.
Тогда, в бою, она растерялась. Эсайас не льстил себе и ни одной минуты не считал, что королева умертвий была потрясена его неземной красотой, его мужеством и прочими достоинствами, делающими рыцаря из Тугарда привлекательным для противоположного пола. Хотя это было бы забавно!.. Но нет, она испугалась чего-то совершенно иного. Если бы Эсайас решился допустить невозможное, он сказал бы, что королева умертвий испугалась самой себя.
Настоятель мягко взял его за руку.
— Нам о многом следует поговорить, но для начала, полагаю, запрем пленника в надежную тюрьму. Тебе и твоим людям необходимо отдохнуть. Когда вы перемените одежду, трапеза будет уже готова.
Святым братьям, как называли теперь воинов Эсайаса Новера, оказывали всевозможные почести. Одного из капралов объявили праведником и предложили ему жить в монастыре на всем готовом. Единственное, что от него требовалось, — раздавать благословения верующим и рассказывать всем жаждущим знания о великой битве с королевой умертвий.
Настоятель подробно объяснил вояке, как именно следует говорить о случившемся.
— Ты, братец, не полководец и не политик, всей картины знать не можешь, — да и кто ее знает! Уж всяко не мы, жалкие да ничтожные… — Он слегка приосанился, блеснув золотым шитьем на одежде. — Поэтому рассказывай все просто, без затей.
— То есть все, что видел? — уточнил капрал.
Он очень хотел угодить настоятелю, поскольку безбедное и беззаботное житье при монастыре было лучшим из всего, что только могло выпасть на долю старому вояке.
— Именно так, — улыбнулся настоятель. — Ты человек простой, вот и говори просто.
— Это… ну, как умертвил отовсюду полезли, из тумана, из болота, вообще из-за каждой кочки и из-под земли, — начал перечислять солдат.
— Именно, именно, — кивнул настоятель.
— Ну вот, я просто — уточнить, — заметил капрал, — Чтобы потом не было каких-то неприятностей. Нам не надо, чтоб неприятности… Ага. Ну, значит, они полезли, полезли и начали наших жрать и рвать на кусочки. Подробности можно?
— Да, тут просто необходимы подробности, — подтвердил настоятель.
Солдат наморщил лоб.
— Они… это… жуткие, все эти подробности, и с них стошнить может, — предупредил он.
— Это ничего. Люди должны понимать, с какой опасностью они имеют дело. И от какой ужасной беды вы, рискуя жизнями, их избавили.
— Так не избавили — только сами покалечились, разве что… — вздохнул капрал. — Там, на болоте, умертвий — что волн в море, и меньше не становится, руби не руби. Самому бы ноги унести — и ладно.
— Про это говорить не надо, — остановил настоятель.
— Вот видите, ваше преподобие, хорошо, что я тут уточняю, — обрадовался солдат. — А то брякнул бы что-нибудь излишнее. Ну, значит, тут прилетает упырь — крылья в три обхвата, во! Здоровенный и жуткий. И на командира нашего набрасывается.
