Время одиночек - Каменистый Артем (читать онлайн полную книгу txt) 📗
Ришак, не сбавляя шага, подошел к костру, уселся на свободное место. Тим спокойно присел справа от него. Хотя спокойствие далось ему нелегко.
Дед протянул руки к огню, цокнул, прошипел, пламя взвилось под самый свод пещеры, жадно потянулось к узкому лазу, в который уходил дым. В лица дохнуло жаром, но никто не отшатнулся – степняки были неподвижны будто статуи.
Ришак заговорил странным, одновременно устало-безразличным и хитрым голосом на одной ноте:
– Огонь был здесь до нас. Огонь есть с нами. Огонь будет после нас. Но этот огонь не наш. Наш огонь – на Севере. Настало время вернуться к родному очагу.
С минуту вокруг костра царило молчание. Затем один из куитов перекинул за спину выбившуюся на плечо косу, протянул руки. Вновь взвилось пламя:
– Ришак, все мы уважаем твою хитрость. Но северяне стали сильнее. Все, что мы знаем: они лишь усилились. Напади мы на них сейчас – наш народ исчезнет. Нам не дадут больше прятаться, они придут и в эту степь. Они приведут своих магов и драконов. Нас не трогают лишь потому, что считают беспомощными и неопасными. Дай повод усомниться в этом – и нас не станет.
Опять тишина. Но тишина напряженная. Тим мало что понимал в происходящем, но ясно было одно: эти люди умели понимать друг друга без длинных слов. Хватало намека, жеста, взгляда. А может, и без этого обходилось.
Следующим заговорил седой оламек с синим от многочисленных татуировок лицом. Перед тем как он произнес свои слова, второй оламек, помоложе, отошел к зубьям сталагмитов, вернулся оттуда уже с охапкой дров, подбросил в костер. Вовремя – от пирокинетических надругательств тот уже рассыпался в груду углей.
– Северяне живут за морем. У них есть флот. Нам будет нелегко высадиться на нашу родную землю. Но если нас отбросят назад, мы можем здесь продержаться долго и умереть достойно. Главное – сразу выжечь язвы городов на этом побережье. Тогда северянам негде будет высаживаться, и мы сможем атаковать их отряды на незащищенных берегах. Им придется нелегко. В крови захлебнутся. Мы долго продержимся, но все равно погибнем. Но погибнем как воины. Я так хочу. Жить изгоем – позор. Уж лучше так.
Ришак не стал терзать костер, просто протянул к нему ладони:
– Все вы знаете, что я хитер. Почему решили, что я хочу смерти нашему народу? Мы должны жить. И жить на нашей земле. У родного огня, а не возле этой жалкой его искры.
Костер при последних словах Ришака затрещал, поднял сноп искр.
– Да, северяне сильны как никогда. Сильнее уже быть невозможно. Жизнь – это движение. Раз их сила расти уже не может, она будет уменьшаться. Жизнь – это равновесие. Если кто-то набрал слишком много силы, соседи будут стремиться выравнять его с ними или вообще сделать беспомощным. У северян нет друзей – есть завистливые союзники, только и ждущие момента, чтобы ударить в спину. У северян нет врагов – есть покоренные народы, которые ждут удобного случая, чтобы восстать. У северян нет армии: их воины – это наемники и отряды из покоренных народов. Прославленные имперские солдаты – теперь простые рекруты из нищих крестьян, им не за что воевать: их лачуги захватчики будут грабить не сильнее, чем сборщики налогов. Их вожди – изнеженные аристократы, непохожие на мужчин, им неведомо чувство родины, самое ценное для них – это грязный зад друга и кувшин с крепким вином. Они продают своих жен и дочерей. Они ищут лишь удовольствия. Удовольствия они покупают. Сила развращает. Они прогнили. Ими правит даже не император, ими правит это. – Ришак взмахнул рукой, по камню зазвенели монеты, с презрением процедил: – Вот их правитель. Вот тот, кто их победил. Так неужто мы слабее этих металлических бляшек? Северяне сильны лишь до тех пор, пока никто не сомневается в их силе. Дай повод усомниться – и это будет конец. Шакалы рвут старого льва, выказавшего свою слабость. Так порвут и северян. Надо только показать шакалам, что лев уже не тот, что раньше. Время для этого пришло – нам был дан знак.
При этих словах все воины на миг встрепенулись, растеряв невозмутимость. Шег вообще вскочил, развернул к Ришаку лицо, изуродованное чудовищным шрамом. Исковерканные губы чуть ли не выплюнули:
– Знак?! О чем ты?!
Ришак не спешил с ответом. Нежась под нетерпеливо вопросительными взглядами собравшихся, он огладил клинышек бороденки, медленно протянул ладони к огню, степенно поинтересовался:
– О чем говорит четырнадцатая строка Второй Книги Исхода?
Ответил все тот же изуродованный шег:
– «И ребенок испепелит дракона северян».
– Вот! – Ришак назидательно воздел ладонь с вытянутым пальцем. – А что означает «ребенок»? Ребенок – это юноша, не ставший еще воином. Вы думаете – зачем я привел сюда этого мальчика, не ставшего воином? Зачем посадил в наш круг по правую руку от себя? Вы знаете Ришака и знаете: Ришак уважает обычаи. И сейчас он от них не отступил. Тимур не посвящен в воины. И он не посвящен в наше братство. Он даже не знал о нем. Но Тимур убил дракона. Дракона северян. Он – тот ребенок, о котором сказано в четырнадцатой строке.
– Дракон был какой-то не такой, – неуверенно отозвался Гонир. – Да и Тимур великоват для ребенка.
– Дракон – это дракон, – безапелляционно заявил Ришак. – А раз Тимур не воин, то ребенок. Мальчик. Или кто-то думает, что это девочка?
– Этот твой ребенок убил моего племянника, – мрачно заявил оламек. – Хотел бы я побольше таких детей нашему народу.
– Да, Тимур – необычный мальчик, – согласился Ришак. – Он сын моей дочери и человека с неба. Он не прошел посвящения, но уже убивал воинов. И он убил дракона. Не просто убил – он его сжег. Какая разница, какой это был дракон? Это дракон с Севера – вся пакость приходит оттуда. Эти вонючие сыны мужеложцев погрязли в гнусности. Они даже наших драконов, наших старых понятных драконов смогли извратить. Драконы у них теперь разные. Есть ездовые, доставляющие солдат и магов. Есть разведчики, способные очень долго лететь над враждебной землей, высматривать все, и их глазами смотрит маг. Есть драконы, таскающие грузы. Есть драконы, бросающие на врага каменные ядра и зажигательные снаряды. Есть драконы в доспехах – они нападают на отряды врагов, дышат огнем. Есть драконы, размещающиеся на кораблях. Чего странного в том, что теперь есть драконы из железа?
Возразить Ришаку никто не смог – слова его были убедительными.
– Значит, одно из пророчеств уже исполнилось, – констатировал изуродованный шег.
– Значит, пора, – кивнул оламек. – К стыду своему, я запамятовал строки в начале книги. Что там еще говорится? Может, еще что-то уже сбылось?
– Не слышал я, чтобы сбылось, но пятнадцатую строку мы сделаем сбывшейся, – загадочно заявил Ришак.
– Это как? – дружно произнесли сразу несколько воинов.
Ришак обернулся к шегу:
– Напомни всем, о чем в ней говорится.
Тот степенно, без запинки произнес:
– «И море расступится перед ним, и воссоединится он с другом своим, и даже солнце врагов не помешает этому».
– И что, по-вашему, означают все эти слова?
Шег пожал плечами:
– Обе книги писали несколько человек. Писали их со слов пророков, уцелевших после потери Гнезда. Уцелело их немало, но почти все они были не в себе. Их трудно было понять. Еще труднее – записать их слова для потомков. Толкований много. Очень много. И все разные.
Ришак опять воздел руку:
– А что, если пятнадцатую строку оторвали от четырнадцатой ошибочно. Прочти их вместе.
– «И ребенок испепелит дракона северян. И море расступится перед ним, и воссоединится он с другом своим, и даже солнце врагов не помешает этому».
– Вот видите! Если читать все вместе, получается связно. Получается, что ребенок убивает дракона, а потом перед ним расступится море, и там, за морем, он воссоединится с другом своим. С драконом уже все ясно. Море – пошлем Тимура за море, пусть вернется на нашу землю. Это можно считать воссоединением с другом.
– А при чем тут солнце? – не сдавался шег.
– А какая разница? Мало ли что несли тогда пророки, а записывали за ними и вовсе неучи. Что может Тимуру помешать? Да ничего. Надо добраться до города на побережье, сесть на корабль, и скоро он будет на нашей родной земле. Так что никакое солнце и впрямь не помешает.
