Жесткий контакт - Зайцев Михаил Георгиевич (лучшие бесплатные книги .txt) 📗
Глава 5
Чистый
Автобус с надписью «Интурист» вдоль правого борта мчался по Ленинскому проспекту, проскакивая перекрестки на желтый, нагло перестраиваясь из одного ряда в другой, не сбавляя скорости и беспрестанно пугая любителей чинной, неторопливой езды требовательным пиканьем клаксона. Как только лейтенант ГИБДД Пилипчук увидел хулиганствующий автобус, в лейтенантской груди все оборвалось.
– Сердюков! – толкнул лейтенант сонного напарника за рулем. – Глянь, чего делается! А ну, включай мигалку и по газам!
Сердюков тяжело вздохнул, выполняя приказ старшего по званию. Опять! Опять Пилипчуку неймется. Нет бы сообщить по рации о нарушителе дорожного движения, предупредить патрули впереди и спокойненько кататься по вверенному участку. Нет! Фиг! Копыто в горло! Лейтенанту Пилипчуку охота в казаков-разбойников поиграть! Добро бы еще догнали автобус и сняли с лихого водилы всю, что есть, наличку, так опять же фигу-две! Пилипчук у нас, видите ли, принципиальный служака. Взяток не берет, кайф ловит, когда власть свою показывает, хлебом его не корми, дай полосатой палкой перед мордой нарушителя помахать!
– Сердюков! Газу! Давай, давай, жми! – брызгал слюной Пилипчук, вцепившись в микрофон громкоговорителя. – Подрезай «зилок», не бзди!.. Ат, так его, скотину! Перестраивайся в крайний левый! По центральной жми! Жми давай!!!
От старого, довоенного «Мерседеса» ДПС шарахались перепуганные частники. Проклиная тот день, когда попал в пару с чумным лейтенантом, флегматик Сердюков крутил «баранку», вдавливая в пол до отказа педаль газа. А Пилипчук, весь без остатка отдаваясь азарту погони, все покрикивал:
– Не тормози, проскочим!.. Ии-ех! Проскочили, ядрена кочерыжка! Обгоняй! Обгоняй автобус! Справа! Справа, говорю!
«Мерс» вышел на финишную прямую. Зажмурившись, Сердюков наподдал и поравнялся-таки с «Интуристом». Пилипчук щелкнул тумблером, прижал пластмассу микрофона к губам, и выносной мегафон заорал суровым голосом лейтенанта на всю улицу:
– Водитель автобуса «Интурист»! Немедленно остановитесь! Я сказал...
Но повторить сказанное лейтенанту на довелось. Автобус резко тормознул.
– Сердюков! Стопорись!
Ремни безопасности спасли грудную клетку сержанта Сердюкова от удара о рулевое колесо. Стирая резину об асфальт, милицейский «мерс» остановился голова в голову с автобусом. Чуть было не наподдал по заднице «Мерседесу» следовавший сзади «Москвич-люкс». Повезло – чайник в «Москвиче» изловчился, свернул и проехал впритирку с милицейской машиной, даже не царапнув ее.
– Мать-перемать! – Пилипчук рванул ремешок, удерживавший его лейтенантскую спину вплотную к спинке кресла. – Я этому автобусу! Я этого «Интуриста»! Я его! Их! Всех перемать! Мать... ать!..
Задыхаясь от злобы, Пилипчук выскочил из машины, вприпрыжку подбежал к дверце автобуса, долбанул по ней кулаком что есть силы. Левым кулаком. Правый кулак лейтенанта тискал резиновую рукоятку полосатого регулировочного жезла.
– Открывай, мать твою в лоб!
Глазами навыкате Пилипчук таращился на собственное отражение в затемненных стеклах автобуса. Отражающийся в мрачных окошках милиционер Пилипчуку нравился. Лихой мент! Такой кому хошь раскроит полосатой палкой рожу и не поморщится!
– Открывай, я сказал!!!
Автобусная дверь не спеша отъехала в сторону, Пилипчук взлетел вверх по ступенькам и столкнулся нос к носу с молодой симпатичной женщиной. Занесенный для удара черно-белый жезл застыл вместе с согнутой в локте правой рукой лейтенанта. Гневный взгляд сполз со смуглого женского лица ниже, туда, где сквозь прозрачную блузку просвечивали красным соски.
– Лейтенант, ты прежде, чем гонки устраивать, номер автобуса по компьютеру пробил? – спросил спокойный, слегка насмешливый мужской голос.
Пилипчук повернул голову и увидел... Боже ж ты мой! С десяток спецназовцев в полной защитной форме. Сами по себе высокие, крупногабаритные парни, в шлемах, бронежилетах, наплечниках и налокотниках выглядели настоящими великанами. Каждый из отборных солдат едва помещался на сдвоенном пассажирском сиденье. В проходе торчали ножищи в шипастых наколенниках, в пластинчатых сапогах с проклепанными сталью подошвами.
– Подбери челюсть, летеха. Тебя спрашиваю: пробил номер «Интуриста» прежде, чем в бега пускаться? – С Пилипчуком говорил гигант, сидевший ближе всех. От прочих говоривший отличался отсутствием шлема и, наверное, возрастом. Морщинистое, обветренное лицо, седые длинные волосы, черная, коротко стриженная бородка – ни дать ни взять дядька Черномор, предводитель поредевшего в боях отряда богатырей.
– Разговаривать разучился, лейтенант?
– Никак нет... – ответил Пилипчук, еле двигая онемевшими губами.
– Смирно, лейтенант. Палку опусти, руки по швам. Выпишешься из больницы, напишешь рапорт, объяснишь, почему остановил автобус с номерами, занесенными в гибэдэдэшную базу в раздел спецтранспорта.
– Так точно. – Пилипчук встал по стойке «смирно», равнение налево. – Из какой больницы?
– Дурак ты, лейтенант, прости господи. Фатима! Дочка, не сочти за труд, накажи летеху месяцами тремя-четырьмя больнички за дурость.
– С удовольствием, товарищ полковник, – белозубо улыбнулась смуглая женщина в прозрачной блузке. – Товарищ лейтенант, будьте любезны повернуть ко мне лицо.
Удивленная, лупоглазая лейтенантская физиономия послушно повернулась к женщине. Ничегошеньки не понимал Пилипчук, туго соображал, весь сосредоточился на идеально прямой стойке «смирно». Женщина улыбнулась еще шире и совершенно неожиданно для вытянувшегося в струнку милиционера ударила кулачком по его вздернутому подбородку. Короткий апперкот швырнул Пилипчука на крутые автобусные ступеньки, придав телу вращательно-поступательное движение. Ломая суставы, лейтенант выкатился из автобуса на остывающий после жаркого дня асфальт, стукнулся затылком о камень и уже не услышал, как задорно, дружно и весело заржали дюжие спецназовцы.
– Отставить смешки! Кондратыч, едем дальше.
Водитель по отчеству Кондратыч дернул рычаг, закрыл дверь, так недавно радушно открывшуюся перед разъяренным гибэдэдэшником, и автобус плавно тронулся с места.
– Фатима, дочка, сидай обратно, ко мне рядышком. Продолжим разговор.
– Подвиньтесь еще немножко, товарищ полковник.
– Постараюсь... – Сочленения доспехов седовласого гиганта натужно скрипнули, жалобно застонал пассажирский диванчик. – ...Садись, худышка... Оп, умничка. Ближе двигайся, не стесняйся... От так, удобно?
– Терпимо. До Раменок осталось, по-моему, ехать не так уж и долго?
– Пустяки, двадцать минут.
– Остановимся за квартал до...
– Не учи папу любить маму ! Подумай еще раз, стоит ли тебе, доча, в одиночку выходить на объект. Хорошенько подумай, амбиции засунь в... Неважно куда.
– Шуточки у вас, полковник.
– Дурные шутки, признаю! Но и у тебя, дочка, юмор дурацкий. В одиночку брать объект надумала, егоза! А мы, значит, сиди, жди и потей?
– Дом точечный, из окон видна единственная парадная...
– Все помню, дочка! Подкатим на автобусе вплотную к порожняку, пусть объект в окно смотрит, мы шустренько...
– С ним так нельзя. Я его на своей земле шесть раз обкладывала, и каждый раз он уходил. Еще и курьеров за собой вытаскивал. Он осторожный и везучий. Пойду одна, вы на подхвате.
– Какая ты упертая, дочка! Спорить с тобой...
– А не надо со мною спорить. Ответственность на мне, правда? Столичный мэр всего лишь обеспечивает мою поддержку по просьбе нашего губернатора, верно?
– Ваш-то губернатор, говорят, как есть зверюга.
– Крут их благородие, правду говорят. Если я не возьму и не приволоку господину губернатору живым и здоровым Белого Кахуну, моей карьере конец.
– Рисковая ты деваха, Фатима! Или все лавры себе, или под трибунал, хы! Все на карту, без страховки. Боишься, что мои гвардейцы сгоряча уничтожат объект?
– Боюсь, полковник. В открытом бою Кахуна...
