Последние дни - И Сьюзен (библиотека книг TXT) 📗
Я вспоминаю слова Раффи о том, что на ту семью могли напасть дети. Но вооруженные солдаты нипочем не испугались бы банды детишек, как бы те ни одичали. Выжившие так напуганы, что кажется, они ударились бы в бегство, если бы не парализующий страх. Сжимающие ружья пальцы побелели, локти плотно прижаты к бокам, словно для того, чтобы подавить дрожь в руках, и люди держатся тесной группой, будто косяк рыбы в непосредственной близости от хищника.
Никакие естественные причины не вызовут подобного ужаса. В нем есть нечто мистическое, словно бойцы страшатся лишиться разума, лишиться души.
Чем больше я смотрю на солдат, тем сильнее бегут мурашки у меня по коже. Страх заразителен. Возможно, это наследие древних времен, когда шансы на выживание были больше у того, кто перенимал тревогу у ближнего, не тратя времени на раздумья. Или, возможно, я непосредственно ощущаю некий потусторонний ужас.
Мой желудок сжимается, пытаясь исторгнуть содержимое. Я сглатываю, не обращая внимания на кислый привкус в горле.
Мы прячемся за большим деревом. Я бросаю взгляд на сидящего рядом на корточках Раффи. Он смотрит на что угодно, только не на солдат, будто они – единственное в лесу, о чем не стоит беспокоиться. Вид у него встревоженный, и это беспокойство передается мне.
Что может напугать ангела, который сильнее и быстрее человека и обладает намного более острыми чувствами?
Солдаты двигаются, их круг превращается в каплю. Они медленно отступают в сторону лагеря. Похоже, враг, напавший на них, исчез. Или, по крайней мере, они так считают.
Мои инстинкты в этом не уверены. Судя по всему, не уверены и солдаты – они готовы при малейшем звуке открыть огонь во все стороны.
Быстро холодает, и моя мокрая футболка липнет к телу, отнимая тепло. Но по вискам все равно стекает пот, и под мышками хлюпает. Я гляжу вслед уходящим солдатам, и кажется, будто передо мной закрывается дверь подвала, отрезая меня от света, оставляя одну в полной чудовищ тьме. Каждая мышца кричит о том, что нужно бежать следом за солдатами. Каждый инстинкт лихорадочно требует не оставаться отбившейся от косяка рыбешкой.
Я смотрю на Раффи, надеясь на поддержку. Он напряженно вглядывается в темнеющий лес, насторожив уши, словно вслушиваясь в стереозвук.
– Где они? – шепчет он столь тихо, что я скорее читаю по губам, чем слышу его слова.
Сперва я решаю, что он имеет в виду чудовищ, способных на подобное зверство. Но прежде чем успеваю произнести: «Откуда мне знать?» – я понимаю, что он спрашивает про крылья. Я показываю туда, где до этого стояли солдаты.
Он молча перебегает через место побоища, не обращая внимания на трупы. Я на цыпочках бегу следом, смертельно боясь остаться одна в лесу.
Мой взгляд невольно падает на разбросанные части тел. Трупов явно меньше, чем отступивших солдат. Надеюсь, кто-то просто сбежал. Я поскальзываюсь в луже крови, но удается удержаться на ногах. Мысль о том, что я могла бы свалиться лицом вниз в груду человечьих потрохов, подстегивает меня, и я перебегаю на другую сторону.
Раффи стоит посреди деревьев, высматривая то, что с дуплом. На поиски уходит несколько минут. Вытащив крылья, он облегченно вздыхает и обнимает сверток, прижавшись к нему щекой.
Мне вполне хватает света, чтобы прочитать по губам: «Спасибо». Похоже, нам суждено регулярно обмениваться благодарностями.
Я снова думаю о том, сколько пройдет времени, прежде чем станет слишком поздно пришивать крылья к его спине. Будь это части человеческого тела, все возможные сроки давно бы уже истекли. Но кто знает, как с этим у ангелов? И даже если ангельские хирурги, или маги, или кто-нибудь еще сумеет пришить крылья, будут ли они действовать или превратятся в простое украшение вроде стеклянного глаза, который служит лишь для того, чтобы люди могли взглянуть тебе в лицо без содрогания?
Холодный ветер ерошит мне волосы, словно касаясь затылка ледяными пальцами. Лес полон движущихся теней. Шелест листвы напоминает шипение тысячи змей над головой. Я поднимаю взгляд, чтобы убедиться, нет ли там и в самом деле змей, но вижу лишь поднимающиеся к черному небу стволы. Раффи дотрагивается до моей руки, и я едва не подпрыгиваю от неожиданности. Он протягивает мне рюкзак, оставив себе крылья и меч.
Кивнув в сторону лагеря, ангел идет следом за солдатами. Я не понимаю, зачем он хочет вернуться, когда нам нужно бежать в другую сторону. Но в лесу так страшно, что я не собираюсь оставаться одна, и нарушать тишину тоже нет никакого желания. Надев рюкзак, я следую за Раффи и стараюсь не отставать. Мы доходим до края леса.
В лагере тихо. Сквозь полог ветвей падает неровный свет луны. Ни в одном из окон не горит свет, хотя, вглядевшись, я замечаю за некоторыми окнами отблеск металла. Интересно, сколько ружей сейчас нацелено сквозь стекло?
Я не завидую Оби, которому приходится поддерживать порядок в этих зданиях. Паника в замкнутом пространстве – штука не из приятных.
Раффи наклоняется ко мне и едва слышно шепчет:
– Я прослежу, чтобы ты целой и невредимой добралась до здания. Иди.
Я тупо моргаю, пытаясь понять, что он имеет в виду.
– Но… а ты?
Он качает головой – похоже, не слишком охотно:
– Тебе здесь будет безопаснее. И тебе будет безопаснее без меня. Если все еще хочешь найти свою сестру, отправляйся в Сан-Франциско. Обитель там.
Он бросает меня. Бросает в лагере Оби, а сам идет дальше, в обитель.
– Нет. – Я едва не выпаливаю: «Ты мне нужен». – Я тебя спасла. Ты передо мной в долгу.
– Послушай, тебе одной безопаснее, чем со мной. Это не несчастный случай. Подобный конец… – он показывает в сторону бойни, – такое слишком часто случается с моими товарищами. – Он проводит рукой по волосам. – Прошло слишком много времени с тех пор, как кто-то прикрывал мне спину… Я поверил… по глупости… Все могло быть иначе. Понимаешь?
– Нет. – Я не столько отвечаю на вопрос, сколько не приемлю все им сказанное.
Он несколько мгновений смотрит мне в глаза. Взгляд пронизывает меня насквозь.
Я затаиваю дыхание.
Могу поклясться – он пытается запомнить мой облик, словно фотографируя мысленной камерой. Он даже делает глубокий вдох, как будто насыщается моим запахом.
Но он тут же отводит взгляд, оставляя меня в недоумении – не показалось ли мне?
Затем поворачивается и уходит.
Едва я успеваю сделать шаг, его очертания полностью сливаются с тенями. Хочется позвать его, но я не осмеливаюсь крикнуть.
Тьма смыкается вокруг меня. Сердце отчаянно колотится в груди, словно говоря: беги, беги, беги!
Не могу поверить, что он меня бросил. Одну, в темноте, в окружении чудовищных демонов.
Я сжимаю кулаки, вонзая ногти в ладони и пытаясь сосредоточиться. Некогда жалеть себя. Нужно собрать волю, если я хочу выжить и спасти Пейдж.
Безопаснее всего провести ночь в лагере. Но меня не отпустят, пока не будут готовы перебраться в другое место. А это может случиться через несколько дней и даже недель. У Пейдж нет нескольких недель. Что бы с ней ни делали, это происходит прямо сейчас. Я уже потратила впустую слишком много времени.
С другой стороны, какой у меня выбор? Бежать через лес? В темноте? В одиночку? Когда рядом чудовище, растерзавшее полдюжины вооруженных людей?
Я отчаянно пытаюсь придумать третий вариант, но тщетно.
Я слишком долго колеблюсь. Попасть в лапы монстра, нерешительно топчась на месте, – самый глупый способ погибнуть. Молот или наковальня?
Собравшись с духом и пытаясь не обращать внимания на ползущие по спине мурашки, я глубоко вдыхаю и медленно выдыхаю, надеясь, что это поможет успокоиться, – но не помогает.
Повернувшись спиной к лагерю, я ныряю в лес.
22
Я невольно оглядываюсь – не крадется ли кто-нибудь за мной? Впрочем, вряд ли чудовище, способное растерзать вооруженных солдат, станет подбираться незаметно. И почему только в процессе эволюции у нас не возникли глаза на спине?
