Память стали (СИ) - Плотников Сергей Александрович (читать книги регистрация TXT) 📗
Когда свинцово-серая пелена облаков кастрюльной крышкой очень быстро опускается на тебя — это, определенно, не к добру. А когда следом, с секундной паузой, сверху обрушивается снежный заряд такой плотности, что твоя шестидесятитонная машина вздрагивает — это не к добру вдвойне! Причем мне «повезло» попасть под удар стихии, только начав подниматься со дна распадка.
Все, что я успел сделать, пока видимость не стала нулевой — это выставить курс строго на вершину. Останавливаться побоялся: такая масса снега могла натурально похоронить, вместе с танком! Выдержать-то Сталь такое давление на себя могла запросто, а вот кислород для меня добыть — уже нет. Понятно, что снег после локального катаклизма растает, где через пару часов, а где через пару дней. Но мне объема внутри корпуса хватит всего минут двадцать, если без притока свежего воздуха. Это если двигатель заглушить. Потому кровь из носу требовалось выбраться на самую высокую точку из доступных!
Чёрт. Я ведь прочел и про такие вот «температурные удары», катаклизмы, накрывающие земли Хель после «конца света» полосами по сто-двести километров в длину и около пяти-шести в ширину. Они описаны как там «редкие»! Релейный за всю историю существования они накрывали всего десять раз, а Новый Остпоинт — восемнадцать! И от них вполне можно увернуться, при такой-то ширине воздействия, просто уехать! Но я, разумеется, попал. По неопытности не понял, что вижу у горизонта, а дальше просто не повезло. Дорассуждался о везении, ё-моё!
Тем временем, танк продолжал упрямо ползти вверх. Не в последнюю очередь благодаря отвалу, так и оставшемуся установленным на носу машины. Иначе пришлось бы подминать гусеницами очень быстро нарастающий пласт снега, и только вопросом времени стала потеря сцепления с поверхностью. Проклятье! Такое впечатление, что мы уже минут десять вверх движемся, а склон все не кончается. Моё «замечательное» чувство времени во всей красе… это что, просвет?! Газу!
Танк прыжком вырвался из снежной пелены — оказалось, меня зацепило самым краем катаклизма. Вершина сквозь полузалепленный триплекс виднелась совсем рядом, я намеревался проскочить её ходами и отъехать от стены мороза и снега как можно дальше, и только потом полюбоваться со стороны. Но тут «Шестерка» стала как вкопанная!
В трофейном кресле из «Вочвея» имелись четырёхточечные ремни, потому Стали даже не пришлось меня ловить, они сами справились. А вот на зажатые рычаги-джойстики реакция опять не последовала, хотя мотор продолжал работать. Что за…
«Нет»
Я вздрогнул и отпусти управление. «Шестерка» не часто баловала меня прямым контактом. Раз Стали пришлось вмешаться, это потребовала защита экипажа. То есть меня. Значит, что-то впереди? В этот раз я откинул командирский люк, не сомневаясь. Птеры точно не будут летать рядом с таким погодным явлением, да и остальная мегафауна, уверен, вовремя распознает беду и валит загодя.
Снаружи стоял пронизывающий холод. Сплошная стена снега метрах в тридцати позади исходила щупальцами тумана, чуть-чуть не дотягивающимися до кормы тэтэпэхи, которая и сама была облеплена снегом со всех сторон. А вот спереди… Спереди был обрыв. Метров этак сто, а может и больше, передние катки и отвал нависали над пустотой. А дальше… В кристально-чистом воздухе прекрасно просматривались вершины гор. Гор.
Твою… дивизию. Как я сюда попа… нет, к чёрту подробности. ГДЕ Я?!
Глава 19
К счастью, зона катаклизма держалась на месте словно приклеенная. Потому что деться с обрыва мне было абсолютно некуда. Я, скинув летние шмотки, максимально быстро переоделся в свой мембранный комплект и все-таки выбрался наружу, чтобы аккуратно заглянуть за край обрыва. То, что я там увидел, мне очень не понравилось.
Скальное основание, сверху основательно заледеневшее, сразу уходило под отрицательный уклон. Внизу под обрывом, на куда более пологом склоне, тоже белел снег… который в нескольких местах пятнали каменные осыпи. Объехать зону аномального снегопада и холода по краю лучше было даже не пытаться — каменный козырек под танком мог обломится в любой момент. Уж лучше опять в катаклизм! Там опасность не такая однозначная. Может, еще и назад вернусь, если въехать по собственным следам?
…Словно услышав мои мысли, белая стена до небу неожиданно разорвалась сверху по всей длине, а тучи, такие плотно-свинцовые, буквально на глазах распались клочками и истаяли. Зато прямо за моим танком остался снежный бруствер в несколько этажей высотой. Вот… ведь. И что теперь? Хотя да, выбора-то особо не прибавилось, не вниз же с обрыва бросаться?
* * *
И… У меня вышло-таки заехать на снежную супер-насыпь, оставшуюся после катаклизма! Для этого в очередной раз поменял местами отвал и трал-детектор, иначе машина, несмотря на все мои усилия, зарывалась. А так получилось — ме-едленно, как говорят водители, «в натяг», приминая плоским днищем верхний мягкий слой снега до тех пор, пока гусеницы не начинали цепляться… Нижние-то слои уже держали, сдавленные и спрессованные теми, что выше, в каменной твердости массу. Все равно несколько раз Сталь начинала сползать вниз, заставляя душу улетать в пятки от такого аттракциона! Но всё же влезли. Да уж, не скоро тут все растает…
Выбравшись наконец на вершину снежного гребня, я сам взобрался на крышу башни «Шестерки» и встал в полный рост. Огляделся… О да, выбор у меня теперь появился. В том смысле, в какую сторону двигаться вдоль по верху снежной насыпи. Потому что съезжать на склон, с другой стороны заканчивающейся обрывом, не хотелось категорически. Расселины, обширные зоны осыпей, какие-то подозрительные линзы слежавшегося снега и льда… Я бы и пешком туда не сунулся без инструктора-альпиниста и полного набора снаряжения (да-да, опять список хобби), а уже пытаться проехать на тяжелом танке прорыва тянуло на изощренную попытку самоубийства.
А вот вдоль гребня ничего разглядеть не получилось — ни туда, ни в другую сторону. У меня просто не хватало роста. Помог бы перископ, но он так и остался дома… Да, теперь, оказавшись черте-где, я чувствовал свой гараж как «дом». Кстати говоря, это самое «чёрте-где» тоже находилось в земля Хель: вот, пожалуйте, дымка на небе. То есть вернуться в Релейный я смогу, и даже скорее всего своим ходом… в теории.
Ладно, надо ехать… ну пусть, туда. Потому что там вроде как вершины горного района пониже, и за ближайшим хребтом я не вижу других. Надо двигаться, нечего танк на холостых оборотах держать. Сожгу всю соляру, и мощность сразу упадет. Вполне реальный исход: пусть я залился «под горлышко» перед отъездом, рассчитывая на несколько дней в пути, сейчас расстояние до ближайшей заправки было и вовсе неопределенным. А сможет ли меня согреть Сталь без топлива — вопрос, который я почему-то очень не хочу проверять.
Высокогорный ветер бодро сдувал верхний слой снега с насыпи и уносил куда-то в сторону обрыва. Видимость из-за этого что вперёд, что назад, даже через триплекс командира была близкой к нулю. Представляю, каково тут было бы рулить с места мехвода! Ехать по собственному чувству равновесия, разве что, таким образом удерживаясь наверху насыпи. Так и заснуть за рычагами недолго… и мне тоже. День еще не кончился, но я знатно напрягся, упражняясь, потом спасаясь из аномалии, потом забираясь сюда. Надо… конечно, радио включить, дебил!
Рацию я вырубил во время обеда, до того слушал «танковую» волну Релейного. Или, правильнее сказать, канал: связь была двусторонней. Вот только большинство абонентов находились от меня слишком далеко или обладали не самой мощной аппаратурой — наушники то и дело шипели помехами и слабыми искаженными голосами, в которых ничего не разберёшь. Мешали мне кузнечиков и птичек слушать, понимаешь, и я вырубил связь. Ну не дебил?!
Наверняка кто-то опытный вовремя заметил катаклизм, пронёсшийся так близко от города, и предупредил оператора в Релейном. А у того на стационарной радиостанции и мощности хватало, и антенны развернуты без экономии каждого сантиметра длины и высоты. Потому когда говорил он — слышали все громко, четко и километров этак на двести радиусом, а то и больше.
