Испытание выживанием (СИ) - Сафина Айя "AyaS" (хорошие книги бесплатные полностью .TXT) 📗
Странным образом, ненависть Божены стала уместной.
— Ульрих, Миша, Томас, ваша задача подготовить для меня бокс.
С этими словами я развернулась и зашагала прочь, искоса бросив взгляд на плексигласовый бокс, в котором рычащая Лилит лежала с оторванной от тела головой.
18 января 2072 года. 21:00
Полковник Триггер
— Фильтры засоряются быстрее, чем инженера успевают их счищать, отсюда увеличивается сырость в отсеках, влажность рождает конденсат, а он замыкает проводку. В общей сложности мы уже запечатали семь жилых отсеков из-за перебоев с электричеством и системой кондиционирования.
— В чем проблема-то? Ты же расселил людей по другим отсекам, — вставила Трухина.
— От перестановки слагаемых сумма не меняется. На системы жизнеобеспечения других отсеков увеличилась нагрузка, — Крайслер продолжал доклад. — Нам надо увеличивать скорость очистки и просушки фильтров. Иначе мы просто оттягиваем решение проблемы.
Я прекрасно знал, к чему он ведет.
— Нам нужно отправить отряды на поверхность. Нам нужен керамзит, пластмасса, стекло, металлическая сетка.
— Ты хочешь заново собрать убийц вместе? Они Генерала убили, а ты им снова даешь власть над нами? — спросил я.
Крайслер сглотнул.
— Можем отправить моих ребят.
— Не смеши меня. Они и часа не продержатся на поверхности, — хмыкнула Трухина.
— Так обучи новых!
— На это уйдут годы.
— Значит верни в строй самых лояльных из Падальщиков!
Крайслер не мог угомониться, и это начинало напрягать.
— Нет среди них лояльных! Бунтари их всех до одного обработали! Или ты сам не видишь ненависть в их глазах к твоим отрядам и противостояние твоим приказам?
Крайслер видел это. Вот только мог спутать с простым страхом солдат перед угнетателем, коим в их ситуации стал Крайслер — крушитель костей. Они ненавидели его за то, что над ними издевались его воспитанники, а Големы многие года кулаки разминали, чтобы испробовать Падальщиков на прочность. Теперь им предоставилась эта возможность, и каждый солдат бывших отрядов специального назначения, даже самый зеленый новобранец получил пару гематом за славу своих более опытных боевых товарищей. Все Падальщики стали изгоями в военном блоке, и нынешний их статус необходимо поддерживать всеми силами.
— Мы должны справиться с бытовыми проблемами сами без помощи предателей.
— Настолько их боишься? Поэтому приставил ко мне свою гниду Щербу? Чтобы я ненароком не услышал того, чего мне нельзя знать? — оскалился Крайслер.
Напряжение между нами росло. Крайслер продолжал щупать почву и вести расследование. Щерба доложил, что он пристально изучал записи с камер видеонаблюдения, но вовсе не того злополучного дня, когда Падальщики ворвались в штаб Генералитета. Крайслер пытался найти того, кто дал им коды доступа. Это был я. И Крайслер это знал, просто до сих пор не нашел доказательств. Но он уже знал, что ищет, а это означало, что вскоре он докопается до истины.
— Эти ублюдки воспользовались своим положением, обманули доверие Генерала и безжалостно его прикончили. Или ты это забыл?
Крайслер взглянул на меня, в его глазах сверкнули огоньки гнева.
— Не смей говорить со мной в таком тоне! — прошипел он. — Я больше всех вас верил в Генерала! И каждое его слово, каждый приказ поддерживал без капли сомнения!
Может, это и стало ошибкой Крайслера — он возложил свои надежды на того, кто больше не мог их оправдывать.
Мы нашли Крайслера сорок лет назад в Клуже, там же объединились, когда начался военный всполох и последние остатки боевой мощи разлетелись на куски — каждый был уверен в том, что его путь к спасению единственный верный. Исайя увидел тупоголового пса, которого можно было воспитать себе на верность и подчинение, и Крайслер отныне стал тенью Исайи. Даже более близкой, чем мы с Трухиной. Помню, как сильно нас это задело, но позже я осознал, что мы с Исайей тоже видим спасение по-разному.
— Пятнадцать процентов турелей вышли и строя, надо послать наверх инженеров, пусть посмотрят, можно ли их восстановить, — Крайслер продолжал докладывать.
И продолжал жать на педаль под названием «нам нужна поверхность».
Мы с Трухиной переглянулись. Это не осталось незамеченным Крайслером. Он уже давно осознал, что остался в меньшинстве, и его голос пусть хоть бьется в истерике, но все будет так, как решим я и Трухина.
Но сейчас я не могу играть ва-банк, у Крайслера есть подозрения относительного дня военного переворота, а потому не подписывал приказ о расстреле основного отряда Падальщиков. Приказ, который был мне нужен позарез.
— Ладно, разрешим инженерам выйти наверх. Но без Падальщиков. Сами разберутся, что к чему, — произнес я, чтобы выиграть долю доверия у Крайслера.
И пока он был доволен умасленной просьбой проверить турели, я зашел с другой стороны.
— Что с расследованием? Нашел подозреваемых?
Крайслер посмотрел на меня странным взглядом. Было там и недоверие, и подозрение, но еще надежда на то, что мы все еще товарищи, воюющие по одну сторону, как и все эти сорок лет.
— Не колются. Ни жители, ни солдаты. Но ключ-карту и коды дверей Падальщики могли получить только от того, кто имеет доступ в штаб. А это не Падальщики. Там обитают наши отряды: Големы и Назгулы. А значит, предатель из ваших, — буркнул Крайслер.
От удовольствия, что он испытал, обвиняя нас в недосмотре за своими детинами, у него даже мышцы на затылке задвигались, словно пританцовывая.
— Валяй. Мне неважно, на чьей кухне завелся таракан. Пусть даже на моей — все равно прихлопну, — сказала Трухина, смотря на Крайслера, не моргая.
— Я одного не пойму, как это влияет на казнь Падальщиков? Они все равно виновны, найдешь ты предателя или нет, — произнес я, искоса поглядывая на Крайслера.
Крайслер ответил вызывающим взглядом.
— Экономлю место в будущих отсеках для трупов.
С этими словами Полковник встал с наглым скрипом стула по-хозяйски, чтоб я не забывался и не смел садиться в кресло покойного Генерала, и удалился из штаба.
Я упал на спинку потрепанного компьютерного кресла, пружины уныло завыли в такт моим нервам.
— Он будет тянуть до последнего с Падальщиками, — прохрипела Трухина.
— Пусть тянет. Со временем все больше отсеков будут приходить в негодность, перенаселенность толкнет людей на крайние меры, начнется давка и борьба за кусок территории на базе. Крайслер сам начнет уничтожать лишних.
Я закрыл глаза и постарался представить грядущие времена. Несмотря на обилие смертей и крови, они не наводили ужас на меня. И тогда я задумался, а не стал ли я бездушным ублюдком?
— Помнишь Клуж? — внезапно спросил я тихо.
Трухина взглянула на меня своими узкими серыми глазами, над которыми нависли хмурые брови-ниточкой. Глупый вопрос. Разумеется, она помнит.
— Скажи мне, мы стали одними из них?
Трухина поняла, о ком я. Ромашка и Пекарь первыми взбунтовались там в горах, где скопилось порядка четырех тысяч беженцев со всех концов Европы. Не хватало не только места, но и продовольствия и питьевой воды. А из-за отсутствия медикаментов людей начали снедать болезни. Человечество было заперто между двух огней: смертельный вирус, превращающий в монстров, и вирусы оспы, кори, инфекции менингита. Пекарь с Ромашкой всполошили солдат, уставших быть няньками простым людям, и покинули Клуж с половиной нашей бронетехники. Мы остались с четырьмя тысячами людей практически голыми перед опасностью, что поджидала нас у подножия гор.
— Мы не предатели, — вдруг произнесла Трухина.
По ее взгляду в никуда я понял, что она пребывала со мной в том же моменте прошлого.
— Мы не бросаем свой дом, а защищаем. А те ублюдки оставили нас беззащитными на произвол судьбы и чихать они хотели, как мы подохнем: от холода, голода или же вируса.
Это было правдой. Мы всегда защищали людей, как то воспитал в нас Исайя. Защищали всех, кто того просил. А потому обнаружив Желяву, мы вернулись в Клуж и забрали всех тех, кто там выжил. Сегодня их дети ходят по коридорам подземелья, и черт возьми они должны быть благодарны нам за каждый шаг, что делают в этих коридорах. Без нас их бы сегодня не существовало.
